— Ну уж нет! Это у тебя не получится! — стиснув зубы, прошептал Глеб и вновь обратился к Церберу: — Пропусти меня! Ведь были же смертные, проходившие через врата, которые ты стережешь! — Он старался вложить в свои слова убежденность, кото-рой не испытывал.
— Им удавалось это с помощью хитрости и обмана.
— Значит, ты не пропускаешь меня только потому, что я не хочу тебя обманывать? Или потому, что не собираюсь тебя убивать?
Этот простой вопрос заставил Цербера надолго задуматься. Две его головы повернулись к центральной и, казалось, что-то шептали ей в оба уха.
Чем дольше Танаев общался с Цербером, тем менее ужасным тот ему казался. Глеб с трудом сдержал улыбку, представив на минуту, как выглядел этот пес, когда Геракл приволок его во двор своего царя.
Мысли Танаева, завершив круг, вновь вернулись к чудовищу, преградившему ему путь домой, и к мечу, который, если верить самому Церберу, мог уничтожить стоявшего перед ним стража. Так почему же Даже мысль о таком на первый взгляд очевидном решении проблемы вызывала в нем волну протеста?
У древних богов была серьезная причина, заставившая их создать этого пса. Возможно, именно благодаря ему Земля на протяжении долгих тысячелетий была избавлена от вторжения адских чудовищ. Не мог смертный вмешиваться в решения древних богов, не имел на это никакого морального права, несмотря на то что сами эти боги давно исчезли из земного пантеона, остался разве что Прометей…
— Что мне делать, Пром? — спросил Глеб в мен-тале, почти не надеясь получить ответ. Но ответ пришел:
— Иди вперед. Не останавливайся и ничего не бойся. Пока в руках у тебя этот меч, Цербер не сможет причинить тебе никакого вреда.
ГЛАВА 16
Какое-то время Танаев боролся с собой, стараясь подавить бесконтрольный страх, уже почти не поддающийся усилиям его воли. Ему предстояло не только приблизиться к адскому псу вплотную, но и шагнуть в огненную купель, бушевавшую вокруг трехголового чудовища. Однажды ему уже пришлось совершить нечто подобное, когда он отправился в этот мир и был вынужден начать схватку с огненным демоном, лишь обманув которого ему удалось достигнуть портала. Воспоминание об этом придало ему немного сил и помогло обуздать страх.
Любую, даже самую трудную задачу можно разделить на десятки мелких, тогда справиться с ней будет гораздо проще. Вот и сейчас вовсе не обязательно сразу же прыгать в огненную пропасть, можно приближаться к ней постепенно — один шаг, второй…
Наконец до Цербера осталось не больше метра. Сейчас Глеб мог бы протянуть руку и коснуться его. Пес сидел спокойно, не шевелясь и не делая больше попыток выбраться наружу. Возможно, он ждал, когда Танаев сделает свой последний шаг в бездну, — и, несмотря на это, ему придется этот шаг сделать. И Глеб его сделал…
Вначале боль от пламени показалась настолько невыносимой, что ему не удалось сдержать крик, но уже через секунду боль прошла, и Танаев ощутил на своей коже леденящий холод перехода. Портал начинался сразу же за краями ямы, и переход через него ничем не отличался от десятка других переходов, которые навигатору довелось преодолеть за свою долгую жизнь.
Все так же крутилась перед глазами мешанина цветных пятен, делавшая не резким изображение окружающего пространства. Все так же гудели в голове набатом невидимые колокола — человеческая нервная система, которую Глеб так неосмотрительно ввел в свое искусственное тело, протестовала против насилия над собой.
Грубо разорванная на части стремительным переходом из одной части пространства в другую, она пыталась приспособиться к новой обстановке, но это так и не удалось ей до того самого момента, когда на другом конце перехода его разорванное на кванты тело вновь не соединилось в одно целое. Для сознания Глеба весь переход занимал один короткий миг, хотя на самом деле он мог длиться долгие годы — все зависело от расстояния, через которое со скоростью света перемещался поток квантов, секунду назад составлявший его тело.
Только что Танаева окружал раскаленный ад чужой планеты, и вот спустя мгновение он уже стоял на опушке обычного земного леса.
Но что-то здесь было не так. Что-то очень важное не давало ему покоя, и он никак не мог заставить себя сообразить: что же это такое?
Иногда случалось, что портал уводил путника совершенно в иное место, отличное от того, куда он стремился попасть. Но в данном случае дело было не в этом. Его глаза постепенно вновь обретали свою прежнюю резкость и однозначно свидетельствовали о том, что он стоит на опушке именно земного леса. Было и еще кое-что. Тысячи мелочей окружавшего его сейчас мира, каждая из которых в отдельности значила не так уж много: запах хвои, щебетание птиц, стрекот кузнечиков в траве, свист ветра в кронах деревьев. Но все вместе они слагались в мелодию родной планеты, не узнать которую он не мог. Тогда в чем же дело? Что его так сильно встревожило?
И вдруг он понял.
В его правой руке больше не было рукоятки волшебного меча! В то мгновение, когда он шагнул в огненную пасть портала, в то мгновение, когда мимо него близко, слишком близко, промелькнула страшная морда Цербера, меч был при нем.
Но сейчас меча не было, и, несмотря на все усилия, Глеб не мог вспомнить, в какой момент и при каких обстоятельствах исчез из его рук волшебный клинок, ради которого он рискнул спуститься в глубины ада.
Едва осознание происшедшего во всей своей неумолимости проникло в мозг Танаева, как краски вокруг померкли, словно кто-то пригасил на горизонте ослепительное земное солнце.
Отсутствие меча означало, что все трудности и лишения, перенесенные им в нижнем мире, оказались напрасны. Он вернулся к тому моменту, с которого начал свое путешествие, так и не принеся с собой оружие, ради которого столько раз рисковал жизнью, оружие, способное принести если и не полную победу над темными полчищами Аристарха, то хотя бы остановить их продвижение по его родной планете.
Он все никак не мог сосредоточиться, спокойно обдумать и оценить случившееся или хотя бы принять К сведению свою неудачу и выработать план дальнейших действий, что-то ему мешало. Что-то важное, накрепко засевшее в подсознании. Ощущение, мысль или простое воспоминание о том бурном потоке ослепительно радостных чувств, обрушившихся на него в те недолгие мгновения, когда он сжимал в своей руке волшебный меч.
Но теперь у него не было меча, и следовало решить, что ему делать дальше. Друзья остались далеко за пределами этого мира, и даже совета спросить было не у кого. Впрочем, в этом, похоже, он ошибался. В конце поляны, на которой он стоял, возникла туманная фигура старца, очертания которой сразу же показались ему знакомыми. «Александер, ну, разумеется, он должен был оказаться здесь в момент моего возвращения!» — почему-то со странным раздражением подумал Глеб. Возможно, причиной этого раздражения было овладевшее им разочарование, с которым он так и не мог справиться. Или история Романа, в судьбе которого Александер принял самое непосредственное участие.
