Кстати, о баранах, если судить о них в несколько переносном смысле, они не последним образом повлияли на сегодняшнее настроение полковника. И виноваты в этом были именно бараны, вернее, те из них, что служили в имперском отделе безопасности.
Интересно, кто бы на его месте не потерял нормального расположения духа, сидя за чашкой отвратительного чая и перелистывая пришедшее три дня назад послание, извлеченное мажордомом из официального пакета, запечатанного печатью с изображением парящего сокола, который на сургуче почему-то был похож на изогнувшегося червя. Но на что бы там ни был похож этот сокол, принадлежность письма имперскому отделу безопасности не вызывала ни малейшего сомнения, и как раз это обстоятельство и раздражало Храменко больше всего.
Храменко были известны случаи, когда люди, занимавшие гораздо более высокое положение, чем его собственное, увешанные орденами и званиями, таинственно и бесследно исчезали. А уж он-то, через своих былых соратников, точно знал, что в этих исчезновениях виновато именно ведомство безопасности.
Но чтобы они, несмотря на свое растущее с каждым годом влияние, осмелились обратиться к нему, к бывшему военному министру, сохранившему ряд важнейших привилегий, с подобным предложением, этого он не ожидал.
И потому, отставив в сторону недопитую чашку, Храменко в сотый раз занялся изучением содержимого означенного письма, словно все еще продолжал искать в его строчках скрытый смысл, которого там, скорее всего, не было.
Если опустить витиеватую вступительную часть письма, без которой даже ведомство безопасности не могло обойтись, обращаясь с посланием к чиновнику такого высокого ранга, каким совсем еще недавно являлся Храменко, в послании говорилось примерно следующее:
«До нас дошли сведения, что вы собираетесь выставить на аукционную продажу свой патент на участие в имперском турнире.
Господин Храменко! Мы убедительно просим вас не делать этого!
Вы окажете неоценимую услугу империи, если продадите свой патент частным образом, поместив соответствующее объявление в «Обозревателе новостей».
Империи он, видите ли, окажет услугу! Быстро же они научились подменять понятия! Храменко тяжело вздохнул и постучал ногтем по остывающей чашке чая. Звон старинного фарфора немного его успокоил, и он продолжил чтение:
«Нам известно, что на территорию империи проник очень опасный агент Герона, остро нуждающийся в приобретении подобного патента. В официальное агентство аукционов он не рискнет обратиться. А вот если вы решите продать патент, так сказать, неофициально, частным образом, это почти наверняка привлечет заинтересовавшего нас человека, и вы окажете неоценимую услугу Его Величеству, если будете сообщать нам обо всех потенциальных покупателях, заинтересовавшихся вашим предложением.
Со всем возможным почтением, заведующий отделом имперской безопасности, кавалер ордена Синей подвязки, генерал-полковник Семирамидов».
Вот негодяй! Он даже не соизволил лично написать эти обращенные к бывшему военному министру строчки, а лишь подмахнул отпечатанное роботом послание.
Отложив в сторону письмо, Храменко несколько непоследовательно задумался о том, как постепенно из жизни уходят старые привычки и старые вещи. Взять хотя бы этих роботов-секретарей. Совсем недавно они исполняли функции слуг почти в каждом Доме, а теперь их можно встретить только в домах самых высокопоставленных чиновников. А ведь прошло всего-то двадцать лет с момента окончания космической эры, когда последний звездолет не вернулся из экспедиции.
Старые верфи, на которых еще можно было ремонтировать разваливающиеся космические аппараты, к тому времени были захвачены врагом, никто уже не пытался возродить космическую мощь империи, и день, когда «Лазарь», ушедший к ближайшей земной колонии, не вернулся обратно, неофициально стал считаться днем окончания космической эры.
Почему это стало возможным? Храменко задавал себе этот вопрос десятки раз, ответы не сходились в деталях, но суть всегда оставалась одной и той же. Всему виной непомерная жадность продажных чиновников, их стремление любой ценой отхватить кусок побольше. Эра неограниченного потребления рано или поздно должна была закончиться катастрофой, а нашествие черных лишь ускорило этот процесс.
Сорок лет назад они могли бы остановить нашествие на дальних подступах к планете. Сто лет назад ни один потенциальный противник не осмелился бы приблизиться к зоне имперских интересов. Сегодня войска Герона захватили половину земных территорий, некогда принадлежавших императору, а завтра враг появится в столице. Впрочем, почему завтра? Он уже здесь…
Храменко взял в руки письмо и вновь перечел его от первой до последней строчки.
Что ж… Если Семирамидов не ошибся, сегодняшняя встреча обещает быть интересной. Ему еще не приходилось встречаться с захватчиками лицом к лицу… Нет, он, конечно, присутствовал на допросах пленных, но это было совсем не то. Там они говорили лишь то, что от них хотели услышать, поскольку знали: из подвалов безопасности для них существовал единственный выход — на кладбище. Знали, но все равно изо всех сил цеплялись за жизнь и лгали, лгали…
Впрочем, он не сомневался, что в девяти случаях из десяти среди арестованных не было вражеских агентов. Схваченные для пополнения отчетности рядовые граждане охотно давали против себя показания и подписывали душераздирающие признания. Император был неравнодушен к статистике, и безопасники старались ему угодить.
Сегодняшняя встреча может многое изменить в его жизни. Он дал объявление о продаже патента в «Обозревателе новостей», как рекомендовал Семирамидов, и получил на свое объявление один-един-ственный отклик, о котором, разумеется, пока что не торопился сообщать Семирамидову.
В конце концов, одной из главных дарованных ему привилегий была возможность посещать императора без доклада и без предварительно назначенной аудиенции… И если Семирамидов не ошибся, если его ждет встреча с настоящим вражеским агентом, он постарается извлечь из нее максимум возможной выгоды. Если повезет, он сумеет доказать императору, что его, лейтенант-полковника Храменко, рановато спровадили на пенсию.
Занятый этими мыслями полковник не сразу заметил, что за спинкой его кресла вот уже минут пять торчит мажордом.
С одной стороны, это хорошо, что роботы-слуги До сих пор сохранились в богатых домах. Они требуют минимум ухода, с ними не надо разговаривать и можно ограничиваться простым набором команд, а самое главное, у них не бывает любопытных ушей… Впрочем, в последнем он очень сильно сомневался и надеялся только на то, что Семирамидов не решится встраивать микрофоны в его домашних роботов ведь этот один из бывших отделов, руководимых Храменко, производил и ремонтировал механических помощников, и ему ничего не стоило вызвать хорошего специалиста для проверки. Только он почему-то постоянно откладывал проведение этой операции. Возможно, потому, что до сих пор ему нечего было скрывать от длинных ушей Семирамидова, а настораживать его без причины было бы неосмотрительно. Но теперь эту проблему придется решить.
