— Что тебе нужно? — спросил он наконец мажордома, который мог бы стоять вот так, в неподвижности, несколько часов, пока к нему не обратятся с прямым вопросом.
— Там какой-то человек, сэр!
— Ну, и чего он хочет?
— Он хочет, чтобы вы его приняли, сэр!
— Так в чем же дело? Разве я запрещал впускать посетителей?
— Он выглядит как оборванец, сэр!
Не хватало еще, чтобы эта железка оценивала, кто из его посетителей как выглядит!
— Впусти его!
— Слушаюсь, сэр!
Удаляющиеся шаги мажордома возмущенно застучали по полу. Храменко не сомневался, что эти механические создания обладают эмоциями и умеют их передавать если не мимикой, которой они лишены, и не скрипучим механическим голосом, то различными другими средствами, в изобретательности которых им не было равных. А уж ему-то — человеку, начинавшему разработку и проектирование производств по их созданию, которым он занимался в юности, — были хорошо известны все способности роботов.
И еще он подумал, что в одном мажордом, безусловно, прав. Не было у него нормальных посетителей. За все те пять лет, что он коротал на пенсии, мучаясь от вынужденного безделья, пару раз его навестили официальные представители, чтобы поздравить с юбилеем и вручить ненужное ему приглашение на императорский бал или очередную бронзовую побрякушку.
Если бы он вовремя обзавелся семьей, легче было бы коротать старость, но он не сумел. Все время отнимала работа, и все его интересы замыкались на родное ведомство. Бывают работы, которые не позволяют человеку оторваться от дел даже в мыслях — у него была именно такая работа… Так кого же там принесло? Неужели этот потенциальный покупатель патента похож на оборванца? Но этот человек должен ворочать очень большими деньгами, чтобы заинтересоваться подобным предложением. Кстати, зачем ему патент? Пусть даже Семирамидов прав и это посланец захватчиков, уже оторвавших от империи половину принадлежавших ей ранее территорий. Зачем ему патент? Он что, действительно надеется с его помощью вступить в императорскую гвардию? Но тогда следует предположить, что их противники не располагают никакой информацией о том, что собой представляют турниры на самом деле. А они выполняли чисто декоративную функцию — веселое зрелище для народа… Все решается заранее, в кулуарах императорского дворца, и, уж конечно, человек с небезупречной репутацией никогда не пройдет сквозь мелкое сито, отделявшее особу императора от простых смертных.
Странный визит. Вообще вся эта история с продажей патента казалась полковнику странной, почти невероятной, и поэтому вызывала все большее любопытство. Ну, где же ты, вражеский агент, осмелившийся проникнуть в столицу? Ему не терпелось на него взглянуть, и он едва сдерживался, чтобы не отправиться вслед за мажордомом в прихожую.
Но вот наконец послышались шаги: Храменко любил по шагам угадывать облик незнакомого человека, которого до этого не видел. Однако в данном случае шаги незнакомца заглушались громкой поступью мажордома, и Храменко понял, что на этот раз его любимое занятие успеха не принесет.
Наконец в дверях библиотеки, где Храменко каждое утро пил свой неизменный чай, появилась высокая ладная фигура, совершенно не похожая на оборванца.
Плащ незнакомого покроя, с несколькими разрезами, позволявшими мгновенно добраться до карманов, в которых почти наверняка скрывалось оружие. Сапоги из мягкой кожи, чтобы преодолевать большие расстояния по пересеченной местности, заплечная сумка со множеством кармашков и молний, явно старинная, во всяком случае, не местного производства. Если это действительно вражеский агент, то вырядился он так, словно специально наклеил на себя этикетку… Настолько глуп или настолько самоуверен?
Только теперь Храменко поднял глаза и, глянув в лицо посетителю, мгновенно натолкнулся на его ледяной взгляд. У него даже мороз пробежал по коже, хотя, видит бог, за свою долгую службу он насмотрелся всякого и привык подавлять политических противников свинцовым взглядом, вошедшим в придворные анекдоты… Но дело было не во взгляде. У посетителя оказалось совершенно мертвое лицо. Не бывает лиц, на которых не движется ни один мускул, даже когда человек говорит, но у посетителя было именно такое лицо.
— Господин Храменко? — Вопрос был задан еще с порога, и Храменко молча кивнул, не поднимаясь из кресла. Он все еще не решил, как ему следует держаться с гостем, и, чтобы спрятать свою нерешительность, вознамерился обратиться к излюбленному средству всех официальных приемов — ни к чему не обязывающей светской любезности, служившей ему ширмой, из-за которой было так удобно наблюдать за людьми.
Но с этим странным посетителем и такой надежный прием не сработал, поскольку тот, даже не дождавшись приглашения присесть, с порога изложил главную цель своего визита:
— Я пришел, господин Храменко, за вашим патентом на право участия в имперском отборочном турнире.
Вот так. В самоуверенности ему не откажешь.
— А вам известна его цена?
— Известна.
— Видите ли, молодой человек, — полковник рискнул его так назвать, хотя даже приблизительно не смог определить возраст посетителя и употребил это обращение лишь потому, что свободный плащ незнакомца не мог скрыть его спортивную фигуру, — кроме денежного эквивалента, есть и другие Ценности, определяющие истинную стоимость этого документа.
— Что же, я готов обсудить с вами и эти ценности! — произнес его незаурядный гость и, не дожидаясь приглашения, уселся на свободный стул, всегда стоявший рядом с чайным столиком.
Это было нарушением этикета, почти наглостью, и Храменко упрекнул себя за то, что недостаточно полно подготовился к визиту вражеского агента и теперь начинает терять инициативу.
Словно почувствовав его недовольство, посетитель поспешил не то чтобы извиниться, но попробовать как-то смягчить неловкость.
— Нам предстоит долгий и нелегкий разговор, господин лейтенант-полковник, я не осведомлен обо всех тонкостях принятого в вашей стране этикета, так что вам придется меня простить, если я невольно проявлю бестактность.
«Он даже знает мое полное звание и не стесняется заявлять об этом!» — изумился Храменко, стараясь ничем не выдать своего удивления, хотя было чему удивляться. Приказ императора о повышении до лейтенанта был подписан совсем недавно, в связи с его юбилеем, и до сих пор оставался секретом для непосвященных.
— Насколько я понял из вашей фразы, вы недавно прибыли в империю?
— Совершенно верно. Всего несколько дней.
— И откуда, если не секрет?
Гость улыбнулся, вернее, попытался это сделать, но улыбка почему-то показалась Храменко похожей на волчий оскал.
— Давайте сначала обсудим условия нашей сделки, а уж потом я отвечу на ваши вопросы, во всяком случае, на те из них, которые не покажутся мне неуместными.
— Но эти условия напрямую будут зависеть от того, кто вы такой. Вы даже до сих пор не соизволили назвать свое имя, не собираетесь же вы заключать подобную сделку инкогнито?
