— Разумеется, нет. Моя фамилия Танаев, Глеб Александрович Танаев, бывший космонавигатор.
— Я где-то слышал эту фамилию…
— Неудивительно. В свое время она много раз повторялась в имперских новостях, особенно после того, как при моем участии была захвачена имперская карантинная база. Лет двадцать тому назад, если не ошибаюсь, это произошло, так что вас можно поздравить с хорошей памятью, господин Храменко.
Танаев уже давно решил, что дальнейшее сокрытие такой важной части своей биографии не принесет ему никакой пользы. Все равно, как только спецслужбы начнут прокачивать его личность на предмет допуска к имперскому турниру, они обо всем узнают. А момент, как ему показалось, был для этого вполне подходящим. Доверительность в отношениях с Храменко стоила дороже риска, что полковник его выдаст.
ГЛАВА 20
Не было у Танаева времени как следует подготовиться к визиту в дом лейтенант-полковника. После успешной операции по продаже монеты титанов Левинсону он почувствовал, что на него началась настоящая охота. Чего стоила засада, устроенная в казино. Хуже всего было то, что он не знал, кто за этим стоит — Левинсону невыгодно было светиться и привлекать к себе излишнее внимание, а для имперских служб безопасности он пока что был слишком мелкой фигурой, чтобы устраивать на него охоту такого масштаба.
В любом случае следовало торопиться с обеспечением для себя надежного убежища. Таким убежищем могла бы стать служба в личной гвардии императора. Выигрыш в случае успеха был бы очень значительный, но и трудности на этом пути ожидались немалые. Однако выбора у него практически не осталось.
Монахи, своевременное вмешательство которых помогло ему выбраться из засады, устроенной в казино, после того как ему удалось использовать перстень смерти, стали относиться к нему, мягко говоря, недоверчиво. Не то чтобы они полностью отказались от общения с ним — все-таки полученные ранее от настоятеля приказы действовали на них посильнее возникших сомнений. Но тем не менее они были твердо убеждены, что ни один человек, если он не принадлежит к темным силам Аристарха, не смог бы оживить этот смертоносный перстень, и коль скоро это удалось Танаеву, значит, он тоже имеет к этим силам самое непосредственное отношение. По большому счету, они были правы, визит Глеба в нижний мир оставил в его психике глубокий отпечаток, да и аура меча, которую монахи, несомненно, почувствовали, но вряд ли могли правильно объяснить, сослужила Танаеву далеко не самую лучшую службу.
Самым обидным в этой истории было то, что перстень, из-за которого он лишился поддержки своих могущественных друзей, был полностью сожжен во время последнего использования. Рубин потерял свой кроваво-красный цвет, превратившись в бледноватый опал. Но это обстоятельство, разумеется, не могло успокоить монахов.
Свои обязанности по охране Танаева и снабжения его всей необходимой информацией после стычки у ворот, в которой погиб архидьякон Павел, они стали выполнять не слишком усердно.
А когда выяснилось, что столкновение в казино с геронцами — так монахи называли всех местных сподвижников Аристарха — всего лишь звено в целой цепи неприятностей и засад, они попросту исчезли, предоставив странного гостя его собственной судьбе. Благо повод для исчезновения у них появился вполне пристойный: следовало доставить тело погибшего архидьякона в родной монастырь.
Теперь Танаев остался один на один с неведомыми врагами и был вынужден идти напролом, хорошо понимая, что следующая засада может стать для него последней.
И все же встреча с Храменко была для него слишком важной, чтобы начинать ее с экспромта. Танаев прекрасно понимал, что сам по себе патент на участие в турнире мало что значит. Ему нужно было добиться поддержки полковника в кулуарах имперского дворца, в тех самых кулуарах, где и будет решаться успех всей задуманной им операции.
Полковник произвел на Танаева самое благоприятное впечатление, прежде всего своим бесстрашием. Ведь он не мог не знать, насколько велика потенциальная опасность, исходящая от Танаева. Не мог не читать последних новостей и наверняка получал секретную информацию благодаря оставшимся у него связям с его бывшим ведомством. Следовательно, он знал и о последней стычке Танаева, и о том, какое именно оружие тот во время нее задействовал.
Учитывая все это, Танаев несколько неожиданно для себя, поддавшись минутному интуитивному импульсу, решился тем не менее назвать полковнику свое настоящее имя, понимая, что это в какой-то мере Должно ослабить подозрение о его причастности к геройской разведке. Не мог вернувшийся на землю герой космоса сразу же стать пособником врагов своей планеты! Или все-таки мог? Трактовка происходившего на карантинной космической станции может свидетельствовать против него. Все зависело от того, кто писал архивный отчет об этих давних событиях.
Танаев не знал, какой будет реакция полковника на его признание, и сейчас с нетерпением ждал его ответа. В конце концов, в результате своих действий на космической карантинной станции он почти наверняка официально был объявлен беглым преступником, и сколько бы времени ни прошло с той поры — эта история все еще может стать актуальной если полковник решит ею воспользоваться. Глеб подумал, что в случае подобного развития событий он будет вынужден вновь уходить в сверхскоростной режим, чтобы спастись бегством из этого старинного и с виду такого гостеприимного дома.
— С тех пор, как вы исчезли из поля зрения имперской полиции, здесь многое произошло, — медленно, растягивая слова, проговорил Храменко. — И, кстати, где вы были все это время, все эти двадцать лет?
— Это долгая история и к тому же достаточно неправдоподобная, боюсь, вы мне не поверите.
— Само ваше появление в моем доме достаточно неправдоподобно. Так что давайте выкладывайте все и позвольте мне самому решать, насколько правдив будет ваш рассказ.
— Хорошо. Только прежде скажите мне, в свою очередь, совершенно откровенно, как вы относитесь к Валамской общине?
— Это важно?
— Да, — ответил Танаев коротко, но в его глазах, словно предупреждая Храменко о том, что откровенность может быть только взаимной, полыхнул огонь. — И учтите, я почувствую, если вы будете недостаточно откровенны.
— То есть сможете уличить меня во лжи? — Усмехнулся Храменко и, поскольку Танаев не ответил на эту реплику, через минуту продолжил: — Валам-ская обшина считается врагом империи лишь потому, то упорно сохраняет собственную независимость, несмотря на все наши попытки заключить с ней хотя бы договор о дружбе и взаимной помощи. Кроме того, она очень любит вмешиваться в наши внутренние дела, используя для этого обширную сеть своих тайных агентов, разбросанных по всей территории империи. И все же, несмотря на это… — Храменко остановился и уставился на Танаева долгим взглядом, в котором читались сомнение и нерешительность. Но его собеседник не проявил ни малейшего желания ему помочь, и полковник в конце концов продолжил: — Несмотря на все это, Валамская община осталась единственным местом на Земле, где нашлись силы, способные противостоять дьявольским легионам, обрушившимся на нашу планету.
