И хотя демон находился от Танаева значительно ближе, он, по-видимому, не собирался немедленно с ним покончить. Во всяком случае, каждый раз во время выдоха он приподнимал свою огромную, словно у вола, морду и, сложив толстые губы в трубку, выдыхал пары азота вверх, стараясь не задеть струей ледяного газа лицо человека, который внимательно его изучал и не выказывал никакого страха.
— Чего тебе надо? — спросил Танаев, собравший наконец силы, достаточные для произнесения этой фразы.
— То, что мне надо, лежит передо мной! — просвистел демон утробным свистом, непохожим на человеческий голос. — Сижу, смотрю и не могу понять… — Просвистев эту фразу, демон надолго замолчал, так что Танаеву самому пришлось продолжать этот совсем не безынтересный для него разговор.
— Чего же ты не можешь понять? — задавая вопрос, Танаев ни на секунду не прекращал попыток нащупать под слоем породы рукоятку меча, но пока
что успеха в этом его действии что-то не наблюдалось.
— Не могу понять, как такая козявка, я имею в виду тебя, умудрилась причинить столько неприятностей моему господину!
Это наглое замечание заставило Танаева удвоить усилия, и постепенно ему удалось вернуть мышцам относительную подвижность, тем более что он начал понимать — его паралич вызван вовсе не контузией, а стараниями этого разговорчивого демона, пытающегося полностью подавить его психику. Но как только Танаеву стало ясно, что причина его слабости кроется не в физических повреждениях тела, он стал бороться с ней совершенно другими методами и вскоре преуспел в этом.
Подчиняясь его тренированной воле, кровь быстрее заструилась в жилах, и мышцы рук закололо так, словно они начали оттаивать после сильного мороза.
Кончиками пальцев правой руки, которым ему удалось вернуть чувствительность, он наконец нащупал рукоятку меча. Очень ему не хотелось вновь к ней прикасаться, но выхода не было, и Глеб попросил своего ангела-хранителя, которым, не без некоторого основания, считал самого Прометея, дать ему силы хотя бы еще на один-единственный удар.
То ли его просьба была услышана, то ли он сам, своими героическими усилиями справился с наведенным демоном параличом, но только Танаев в конце концов крепко сжал рукоятку меча, сумев при этом преодолеть волну дикой боли, и продолжал ее терпеть, не извлекая меч из-под закрывавшей его породы. Он выжидал удобный момент и понимал, что у него будет одна-единственная попытка.
Самым трудным в этой ситуации было сохранить внешнюю невозмутимость и не позволить демону догадаться о том сюрпризе, который он ему готовил. Демон между тем вновь заговорил, поглядывая на Танаева с голодным вожделением:
— Не знаю, человече, что мне с тобой делать! С чего начинать.
— А в чем проблема? — поинтересовался Танаев совершенно равнодушным тоном, словно речь шла о ком-то постороннем.
— Господин приказал доставить ему твою голову в целости и сохранности, а о теле речи не было. Значит, я могу его использовать по своему усмотрению, да вот не знаю, как тебя глотать, чтобы не повредить головы!
— У нас есть такая присказка: «Чтобы ни один волос не упал с головы!» Улавливаешь суть? Если тебе было приказано доставить голову — это означает, что ты должен доставить всего меня в целости и сохранности!
— Это еще почему? — удивился демон, уже успевший представить себе в деталях предстоящее пиршество.
— Потому, что у вас считают людей не по штукам, а по головам, как скот. Никто не скажет: «шесть штук свиней», к примеру, скажут: «шесть голов свиней», ну, а если речь идет об одной голове, то так и говорят: «Доставить мне голову этого человека, да так, чтобы ни один волос с нее не упал!» Усекаешь разницу? Сам посуди, зачем твоему господину моя мертвая голова?
— Про волосы он ничего не говорил, а зачем ему понадобилась твоя голова, это ты у него спросишь!
— Как же я спрошу, если ты собираешься перекусить мне горло? Мертвые головы не разговаривают даже у вас!
— У нас все что угодно разговаривает, если это понадобится господину!
Этот спор продолжался так долго лишь потому, что Танаев давно уже понял — без посторонней помощи ему не освободить руку с мечом. Причина крылась в огромном валуне, откатившемся под воздействием взрывной волны в его сторону и оказавшемся теперь прямо над ним. Если бы не толстый слой породы, покрывшей тело Танаева после взрыва, этот камень наверняка переломал бы ему все кости, а так он только лишил его возможности двигаться, что, впрочем, мало меняло в ситуации, судя по намерениям нависавшего над Глебом чудовища.
— Хорошо, — сказал он демону, — начинай меня жрать, только лучше с ног!
— Почему? — поинтересовался демон с невинным выражением на морде, словно речь шла о том, с какой стороны очистить испеченную на костре картофелину.
— Потому что так я протяну гораздо дольше, и ты сможешь продлить свой кайф.
— Это действительно так. Но тебе будет очень больно, почему же ты это предлагаешь? — Глаза демона беспокойно забегали по сторонам, ища и не находя обстоятельства, подтолкнувшие Танаева к такой странной просьбе.
— Ничего, потерплю. Ты ведь знаешь, как мы, люди, ценим жизнь, каждую ее минуту. Если ты начнешь с ног, я проживу немного дольше.
— Это верно. Что ж, последнее желание смертника обязаны выполнять даже мы, демоны, конечно, если оно не противоречит нашим намерениям!
С этими словами демон мускулистой и чудовищно массивной лапой отшвырнул в сторону валун, придавивший Танаева, и тот с грохотом покатился вниз по склону, увлекая за собой тонны породы, а заодно и несколько десятков темных обезьян, секунду назад с завываниями проносящихся вниз по склону к невидимой для Танаева цели.
— Что там происходит внизу, мои солдаты еще держатся?
— Держатся, — подтвердил демон, ни на секунду не переставая сбрасывать с тела Танаева груды земли и камней. — Недолго им осталось. Скоро всех будем кушать.
Однако то, чего добивался Танаев, все же произошло — на какую-то долю секунды демон отвлекся, глянул вниз, и этого оказалось достаточно, чтобы рука Танаева с зажатым в ней световым мечом окончательно освободилась от плена.
Вот только лезвие получилось коротковатым, с шипением оно остановилось в нескольких дюймах от горла демона, и, несмотря на все усилия, Танаеву не хватало сил, чтобы продвинуть его дальше, на эти оставшиеся сантиметры.
Конечно, можно было попробовать приподняться и бросить тело вперед, но прежде, чем он успел проделать эту весьма сомнительную в его положении процедуру, демон сказал:
— Не делай этого! — Его синяя кожа стала серой, а глаза, до этого пылавшие красным огнем, сейчас позеленели и ни на секунду не отрывались от меча. — Откуда у тебя этот меч?!
— Из вашего мира, вестимо. Это как раз тот меч, о котором ты подумал. Так почему я не должен тебя убивать? — поинтересовался Танаев, стараясь, чтобы его голос звучал максимально нейтрально, а выражение лица соответствовало тому равнодушию, с каким синий демон несколько секунд назад обсуждал вопрос о том, с какой стороны следует начать пожирание его тела.
