За время знакомства с навигатором, надолго прерванным не зависевшими от них обоих обстоятельствами, он успел привязаться к этому человеку. И причина этого была даже не в том, что Танаев спас ему жизнь.
Его привлекала в этом человеке целеустремленность, способность всего себя посвятить одной-един-ственной цели. Он начал свою безнадежную (если судить по соотношению сил) борьбу со злом на далекой и непонятной Альтеру энтропийной планете и продолжал ее до сих пор, ежедневно рискуя жизнью.
Танаев стал канцлером империи, завоевав этот пост с оружием в руках. Он мог бы сейчас нежиться в своих покоях, окруженный фаворитками и лизоблюдами, а вместо этого он полез на вершину Эльбруса, хотя не хуже Альгера понимал, ЧТО его там поджидает…
И вот теперь, когда сбылись их самые худшие предположения, больше всего Альтер беспокоился о том, удалось ли уцелеть Танаеву в той яростной и беспорядочной схватке, которая, вспыхнув на вершине горы, теперь неумолимо приближалась к ее подножию.
Гвардейцы под руководством своих десятников-монахов, опытных воинов, побывавших в многочисленных схватках с черными, сумели даже сейчас, в вакханалии этого беспорядочного отступления, ускоренного крутым склоном, организовать по всему фронту очаги сопротивления. Эти разрозненные участки обороны постепенно замедлили и в конце концов даже приостановили стремительный напор черных, рвущихся к подножию горы с таким упорством, словно они знали, какой подарок им здесь приготовлен.
Возможно, и в самом деле знали. Не слишком-то Альтер верил в то, что в продажной имперской армии им удалось до сих пор сохранить в тайне конечную цель экспедиции.
Тем временем передняя волна черных, уже изрядно поредевшая за время спуска, уперлась в подготовленный Альтером оборонительный рубеж.
Пропустив во внутреннее кольцо, за линию своей обороны, остатки разгромленного отряда Танаева, императорские гвардейцы встретили черных обезьян скупыми, но точными залпами гранатометов, заряженных пакетами с порошком шунгита.
Заряды приходилось экономить, слишком далеко было от столицы до монастыря, и почти весь запас шунгита, который Альтеру удалось доставить в столицу, был израсходован задолго до этой стычки. Из того неприкосновенного запаса волшебного минерала, который Танаев зарезервировал для экспедиции, он почти все раздал своим стрелкам.
Альтер одобрил это решение. Ведь ради последней атаки, ради захвата портала они и пошли в этот смертельный поход.
Однако одно дело рассуждать о правильности решения своего командира, сидя в офицерской землянке, за стратегической картой, и совсем другое — во весь рост стоять в наполовину выкопанном окопе и смотреть, как вверенные тебе солдаты гибнут один за другим под длинными боевыми топорами, составлявшими основное оружие черных обезьян.
Среди нападавших были не только обезьяны. Альтер заметил четырех монстров, невиданных им ранее. Своей нижней частью они походили на гигантских раков, на подвижную ножную платформу которых, способную легко преодолевать любые препятствия, вместо головы насадили длинные тела богомолов, вооруженные подвижными пилами передних ног и полуметровыми, острыми, как бритвы, лезвиями клешней.
От обезьян люди могли еще как-то отбиться, поскольку численность черных тварей всего раза в два превосходила засевших в окопах имперцев. При фронтальной атаке на заранее подготовленные укрепления двойного перевеса недостаточно, особенно в том случае, если основной костяк обороняющихся состоит из хорошо подготовленных воинов…
Но эти четыре живых танка перечеркивали все расчеты Альгера. Они преодолели окопы, не обращая никакого внимания на жалкие тычки боевых пик, и устремились к центральному участку круговой обороны, явно собираясь уничтожить командный центр противника.
Убежать от этих чудовищ, закованных в хитиновую броню и передвигающихся со скоростью скаковой лошади, не было никакой возможности, и Аль-тер приготовился с достоинством встретить смерть. Чтобы разворотить бревенчатый настил его землянки, им понадобится не больше пары минут…
Он услышал треск перекусываемых гигантскими клешнями бревен настила и торопливо зашептал первую пришедшую на ум молитву: «Отче наш, ежели еси на небеси…» Но если бы на небесах действительно восседал этот небесный отец, к которому сейчас взывал Альтер, он бы не допустил кровавой вакханалии, творившейся вокруг. Полоса крови и разорванных человеческих тел тянулась от передней линии окопов до самой землянки Альтера.
Он услышал смертельный крик стоявшего снаружи часового, который болтался в жвалах зеленоватого монстра, и почти сразу же, перекрыв этот вопль, грянул артиллерийский залп четырех пушек. Картечь со свистом пронеслась над накатом землянки, превратив тело нависшего над ней монстра в зеленоватую кашу.
Отставший артиллерийский обоз наконец-то нагнал отряд! И с ходу, не дожидаясь команды, вступил в бой, что сразу же коренным образом изменило ситуацию.
Изрядно поредевшие ряды черных дрогнули и попятились назад, как только артиллеристы разделались с их главной ударной силой.
А Альтер, сочтя появление артиллеристов в самый ответственный момент небесным знамением и почти поверив в то, что их явление стало результатом его молитвы, выскочил из своего блиндажа, залитого кровью и зеленоватой слизью монстра, и повел свое приободрившееся воинство в контратаку. Вначале люди заставили обезьян попятиться, а затем черные, неся огромные потери от артиллерийской картечи и гвардейских арбалетчиков, дрогнули и обратились в бегство, оставив поле боя за победителями.
И вот тут Альтер, слишком уверовавший в божественную поддержку, допустил первую оплошность, едва не стоившую жизни ему самому и всем его товарищам.
Он решил, что сейчас самое время поддержать застрявший у вершины горы отряд Танаева, в спину которому с минуты на минуту должны были ударить хоть и изрядно побитые, но все еще многочисленные орды черных обезьян, отступивших от его позиций.
И, не дожидаясь оговоренного с Танаевым сигнала, он отдал приказ готовить к запуску монгольфьеры, которые по замыслу его командира должны были если и не поднять бомбу на вершину горы, то хотя бы облегчить ее настолько, чтобы лошади с помощью солдат смогли втащить ее на крутой склон.
Альтер заранее предвкушал, как старый боевой друг поблагодарит его за своевременную помощь, и носился среди солдат, подгоняя не слишком расторопных где криками, а где и угрозами.
Запуск целой эскадры монгольфьеров, состоявшей из нескольких десятков огромных сфер, многократно репетировали еще до начала похода. Специально приставленные к шарам люди довольно быстро прикрепили концы веревочных сеток, обволакивавших шары, к платформе бывшего плота, на которой покоилась бомба. Теперь платформа вновь превратилась в повозку благодаря надетым на оси колесам. Во время путешествия по воде эти колеса были сняты, чтобы не позволять плоту цепляться за мели. Под шарами начали разжигать заготовленные загодя нефтяные факелы.
Вскоре шары обрели округлую форму и довольно ощутимо натянули свои веревочные постромки, облегчая вес огромной телеги.
