Но не успели они сдвинуться с места, как из-за вершины горы сверкнул первый луч солнца, а вместе с ним из кратера давно потухшего вулкана показался черный вихрь, состоящий из отдельных темных хлопьев. Люди не сразу поняли, что это такое, и лишь когда за их спиной из-за леса появились новые стаи летучих гадин, заранее стянутых сюда со всех концов страны, Альтер в полной мере осознал свою ошибку.
Он убеждал Танаева в том, что черные, даже узнав о планах их экспедиции в день ее выхода, все равно не успеют переправить через портал достаточное количество войск и уж тем более не сумеют провести через непроходимые леса и болота свои войска, рассредоточенные по всем захваченным ими районам. Но он совершенно упустил из виду гарпий… Эти отличные летуны, способные передвигаться по прямой со скоростью моторного биплана, заблаговременно были отправлены к месту предполагаемой атаки и теперь ринулись на людей сразу со всех сторон.
Небо над их головами потемнело, а хлопанье крыльев и отвратительные гортанные крики заглушили вопли первых раненых. Ядовитые перья, сбрасываемые с крыльев этими тварями, набирали во время падения достаточно большую скорость и, вращаясь, обрушивались на головы людей.
Почти каждое такое металлическое перо, весившее не менее двухсот граммов, находило свою жертву… И пока те, кто еще уцелел, спасали свои жизни в беспорядочном бегстве к лесу, надеясь укрыться под его кронами от смертоносных воздушных ударов, гарпии, словно разъяренные гиены, набросились на оболочки монгольфьеров, в несколько минут превратив их прочную непроницаемую для воздуха ткань в жалкие клочки.
Альтер попытался приказать артиллеристам снять с лафетов орудия и, поставив их на попа, использовать в качестве зениток, но никто уже не слушал его безумных команд.
Оставшись один посреди поля, заваленного трупами, он, изрыгая невозможные для себя ругательства и богохульства, раз за разом палил в почерневшее небо из своего подствольного гранатомета, пока вокруг него не образовалось пустое пространство.
Гарпии, преследуя тех, кто еще уцелел, потянулись к ближайшей опушке, и вокруг Альтера остались одни трупы.
Люди лежали вперемешку с черными тварями и своими изувеченными телами лишний раз напоминали о полном разгроме, к которому он, Альтер, привел своих солдат.
В двух шагах от него какой-то совсем молоденький мальчишка, сжимая в руках задушенную гарпию, смотрел в небо открытыми глазами. Слезинки на его лице еще не успели высохнуть, а капли крови, сочившейся из разорванного живота, — свернуться.
Альтер подумал о том, как можно завершить все, что здесь произошло. У него оставался единственный путь — добровольно уйти из жизни сейчас, пока никого из его товарищей нет поблизости. Это даст ему возможность не смотреть в глаза живым и никогда не вспоминать глаза мертвых…
Правда, вера, которой он посвятил всю свою сознательную жизнь, запрещала самоубийство. Но сегодня в глубине души его вера неожиданно пошатнулась. Слишком жестоким, слишком безжалостным оказался бог, которого он восхвалял и служению которому хотел посвятить всю свою сознательную жизнь.
Всеведущ… Всемогущ… Тогда почему так много горя на планете, на которой он создал человеческий род? Почему так много лжи в проповедях? Почему эта ложь угнездилась в храмах и перешла оттуда в людские сердца? Он не знал ответа на эти вопросы и поэтому медленно побрел к развороченной повозке, на которой по-прежнему высилась равнодушная ко всему происходящему чудовищная бомба. Альтер, стараясь не смотреть вокруг и не наступать в лужи крови, медленно приблизился к ней вплотную.
Оставалось последнее дело, которое он обязан совершить, прежде чем окончательно покинуть этот мир.
Страшная бомба, которую они приволокли за собой, не должна достаться врагу… Слишком легко демоны учились, слишком быстро стали использовать изделия, созданные людьми.
Все произойдет мгновенно, он даже не успеет почувствовать боль, и его обожженная пламенем взрыва душа провалится в преисподнюю — туда, где обитают души самоубийц…
Ему оставалось пройти еще с десяток шагов, отомкнуть собственным ключом предохранительный щиток, повернуть выключатель…
Он шептал про себя последовательность действий, которым научил его Танаев, перед тем как пойти в свою последнюю атаку.
Жаль, что он не сможет проститься со старым другом, но если тот еще жив, он поймет…
Альтер уже протянул к щитку руку с зажатым в ней ключом, когда странный, никогда не слышанный им звук, водопадом обрушившийся с неба, заставил его остановиться и, запрокинув голову, всмотреться в это темное, равнодушное ко всему небо, в глубинах которого вдруг родилась звезда…
ГЛАВА 41
Солнце постепенно выползало из-за горы, и на каменном карнизе, на котором Танаеву приходилось делить узкое пространство с примостившимся неподалеку демоном, становилось жарко.
Демону это очень не нравилось. Он ежился, шипел и ежеминутно менял позу, то закрывал крыльями свою огромную голову так, что наружу выглядывал лишь один глаз, пристально следивший за Танаевым, то открывал ее и втягивал в плечи по самые уши.
— Не нравится? — поинтересовался Танаев.
— Жарко тут у вас! — жалобно просипел демон.
— А кто тебя сюда звал?
— Мне приказали, я и пришел!
— Несчастные вы существа! Вот мы, люди, подчиняемся лишь тогда, когда это совпадает с нашими желаниями!
— Ну да! Ты скажи это тем, кого сейчас вороны клюют под горой.
Звуки боя, доносившиеся снизу, то почти полностью утихали, то нарастали с новой силой.
— Ну, наши еще держатся!
— Надолго ли их хватит? Пушки они бросили и отступили к лесу, оставив лагерь в полном распоряжении моих воинов!
— Выходит, ты у них за главного?
— Пока не прибыл Хоре, так оно и есть!
Стая гарпий, кольцом рассевшаяся вокруг площадки, на которой лежал Танаев, дружно заголосила, словно подтверждая слова Сулеймана. Их отвратительные вопли, похожие одновременно и на вопли гиен, и на клекот грифов-падальщиков, мешали Танаеву сосредоточиться на своих ранах и выгнать из тела боль. Одно-единственное обстоятельство упустил из вида Сулейман, так неосмотрительно поклявшийся не причинять ему вреда до восхода луны. Скорость регенерации его организма. Если она подкреплялась сильным желанием, то была раз в десять быстрее, чем у обычного человека. Только на это и мог сейчас рассчитывать Танаев.
Сломанные ребра все еще противно ныли, и он старался не тревожить сраставшиеся кости лишним неосторожным движением, хотя бок давно затек и потерял всякую чувствительность.
Зато пальцы правой руки начало покалывать, а это означало, что к ним постепенно возвращается подвижность.
Судьба опять играла с ним в смертельную игру, словно кидала невидимые, призрачные кости. Что произойдет раньше? Взойдет луна или он вернет себе способность двигаться и сможет разделаться с этим ледяным уродом?
