— Неправильный ответ! Ещё одна попытка, пока я добрый. Потом станет больно…
— Не понимаю… о чём ты. Я к тётке… направлялся. В столице… вообще — проездом. Водички дай, а!
Всё это он сказал прерывисто, хрипло и так душераздирающе, что я едва не разрыдалась.
— С-с-с-слуш-ш-шай, ты… — откровенно взбесился Макс.
— Мистер Стоун! — понимая, что последует за этим шипением, отвлекла я его. Вцепилась в рукав Макса, с силой потянула, отводя его в сторону, и горячо зашептала: — Я читала, по новой методике ведения допросов лучше дать преступнику сутки промариноваться в казематах. Человек в одиночестве и жутких условиях ломается психологически, и потом из него проще вытрясти показания. Доказано, что подобная методика действенней, чем допросы… по старой методике.
Я шептала быстро, горячо и мечтая только о том, чтобы он прислушался к моим словам.
— Вы же видите, этот парень не станет так сразу выкладывать все свои, и не только свои тайны. Для такого физическая боль — ничто…
О мать Окаш, помоги. Вложи в мои уста мёд… Кажется, я всё ещё помню, как нужно молиться…
— Хорошо, — спустя бесконечно долгие мгновения отводя тяжёлый пронизывающий взгляд, сказал мистер Стоун. — Стоит попробовать. Правда, это не такая и новая методика… Но я и правда не спешу.
— Вот и проверим, какая методика действенней! — и я позволила себе едва заметную победную улыбку.
— Мистер Хобс, уведите задержанного и заприте в девятой камере, — скомандовало начальство, приоткрыв дверь. — Продолжим завтра.
— О, как жаль! Но завтра я точно не смогу присутствовать… С самого утра обещала помочь следователю Коллинсу. Ему пригодятся мои умения… — сокрушалась я.
— Ну, я вас дождусь, мисс Оушен! — заверил меня Стоун, а у меня снова сердце перевернулось от тревоги. — Пойдёмте, для вас достаточно на сегодня впечатлений.
Хух! У меня есть полдня и ночь, чтобы что-нибудь придумать… О боги святые, что мне делать?
— …К тебе в окошко постучусь
Три раза. Ещё раз
К тебе я, милая, вернусь
В рассветный тихий час…
Хриплый напев Хайраша заставил меня вздрогнуть. И даже споткнуться на пороге. Нет, ну не идиот? Его не сегодня-завтра потащат на казнь, а он поёт.
Жутко захотелось обернуться и спросить, что он сегодня пил такое. А лучше — дать по физиономии. Просто непреодолимое желание… Но это было бы верхом безрассудства.
— Уведите уже его… — как-то устало повторил приказ Макс Стоун. — Как насчёт кофе с маковым пирогом, мисс Оушен?
Жутко хотелось отказаться, но я кивнула и, изображая счастье, ответила:
— С преогромным удовольствием!
Можно подумать, я могу отказаться…
* * *
— Вот скажи, Дрю, почему твой хозяин такой самоуверенный идиот? — спросила я хрустящего ужином нетопыря.
Самой мне кусок в горло не лез. Ещё помнилось, как старший следователь поколачивал моего лучшего друга. И маковый пирог булыжником лежал в желудке, вызывая острые приступы колик и изжоги. Подозревала я ещё в первый раз, что официантке не пришлась по душе моя скромная персона… А может, это всё же от излишних впечатлений уходящего дня?
В общем, меня слегка подташнивало. А ещё немного чесались руки выше кисти, как раз в том месте, где были нанесены нательные рисунки. Из-за всего этого возникало чувство, словно накануне я ночевала на дешёвом постоялом дворе, где кормила всю известную кровососущую живность королевства.
Ко всему прочему я намеревалась заболеть — или же просто переволновалась. Потому как меня знобило и всё время хотелось пить. Першило в горле и побаливала голова.
Как же всё-таки не вовремя…
— Вот что мне теперь делать?! — пытала я невозмутимого и равнодушного к моим терзаниям Дрю вопросами, на которые сама не могла придумать хоть какой-нибудь ответ.
Благо он не начал на них отвечать. Иначе мне пришлось бы задуматься о посещении врача, а то и целителя.
Но спишем всё на чрезвычайную ситуацию. Ранее мне не приходилось оставаться абсолютно одной. Всегда рядом были тётя Роза или Хайраш. Мне хоть поговорить было с кем. Посоветоваться. А сейчас… Хорошо хоть, молчаливый слушатель Дрю остался. Иначе совсем с ума сойти можно.
Демон, у меня нет времени на нытьё…
Осознание ограниченности сроков, отведённых на спасение друга, ввергало меня попеременно то в уныние, то в панику.
Как?! Как мне попасть незамеченной в темницу с магической защитой на решётках?
Ну допустим, я могла бы спуститься в казематы, которые очень удачно находились в подвалах следственного комитета и по рассказам Макса Стоуна занимали целых два подземных уровня. К слову, в столице имелось ещё две тюрьмы. Одна для обычных заключённых, которые уже ожидают либо суда, либо приведения в исполнение приговора. Располагалась она возле городской ратуши и как раз напротив здания суда. Поговаривали, что построить её именно там велел один из предков нынешнего монарха, дабы чиновники не забывали, куда ведёт нечистая совесть. Вторая тюрьма — застенки тайной канцелярии. Никто не знает, где она, что она собой представляет, но все точно знают, что она есть. Как и то, что оттуда никто из сидельцев ещё не выходил. Ни живым, ни мёртвым.
Ну, я что-то отвлеклась… Всё же мне не хватает нормального собеседника.
— Допустим, — снова принялась я рассуждать вслух, чем слегка вспугнула нетопыря. Он укоризненно на меня взглянул и вернулся к ужину. А я продолжила проговаривать перспективы… — мне даже удалось бы очаровать стражника, который охраняет вход в темницы. И что дальше?! Дальше — всё, — я вздохнула и плюхнулась на стульчик, подперев кулаком щёку. — Во-первых, я понятия не имею, где именно находится та самая камера, в которой закрыли Хайраша. Во-вторых, весьма сложно попасть в эту самую камеру.
Особая система защиты — это не обычный замок, а пара амулетов: один, с помощью которого открывается и окошко — у дежурного стражника, второй — у начальника следственного отделения. И одолжить амулет у Макса будет гораздо сложнее и рискованней, чем у дежурного при входе в темницы. Да и времени на это попросту нет.
И снова приступ уныния. Даже захотелось всплакнуть.
— Я думать не хочу, что не справлюсь… Но не представляю, что делать, — снова принялась я жаловаться нетопырю. Благо он оказался благодарным слушателем и меня не перебивал. — Что я буду без него делать?!
Я налила себе чай в чашку и отошла к окну. Глоток малинового чая… точно такого, как в детстве. Сладко-кисловатый привкус на языке и разливающееся по телу тепло — мягкое, согревающее… Отступила головная боль, и даже в горле перестало першить. Почти. Как же не хватает тёти Розы, она бы точно знала, что делать. Точно нашла бы выход.
Прикрыла глаза и тут же вздрогнула, снова словно наяву увидев, как Раш сидит на стуле и сплёвывает кровь… И даже в такой идиотской ситуации — он не терял оптимистического настроя. Мурашки по коже бежали от его напева:
