Юные ведьмочки с удовольствием поплавав в приятной водице, переоделись в захваченные с собой сухие сорочки и платья. Собрались в большой кружок пошушукаться. Иногда оттуда доносились смешки, но чаще неясные шепотки.
Ведьмы, как настоящие ведьмы, решили показать воинам, что те поступили опрометчиво, так бессовестно испортить праздник и не дать завершить обряд совершеннолетия, украсть ведьм. Теперь целый год ждать праздника. Девы спорили, но слабительное и снотворное, а также всякие сильно вредительные средства отметали. Вдруг внимательная Алисия, известная любовью ко всякого рода рукоделию, заметила на берегу колючую и мелкую травку Бурецветника. Ее не очень любили за особую колкость.
— А можно Бурецветник высушить, истолочь в пыль и подсыпать на одежду, пусть почешутся немного. И не вредно и очень доходчиво. — девушка показала на знакомую всем траву.
На самом деле "почешутся немного" это мягко сказано, ведь сухой порошок этой травы вызывал стойкий зуд, так как в мелких иголочках содержится яд, человеку не опасный, но чешется долго и настойчиво. Появляются красные точки в местах соприкосновения с травой и может быть небольшой отек.
— Точно, — подхватила Жанелия с кровожадным блеском в глазах, — только своему пациенту Юрию не дам подсыпать.
Ярина, решила, что если спасти от чесоточной участи своего суженого не получится, все-таки в глазах девочек он "главный враг", значит, нужно искать чем облегчить симптомы, вслух ничего говорить не стала. И крепко задумалась, вспоминая уроки бабушки.
— А как подсыпать будем? — забеспокоилась Урилика и девушки поддержали ее.
— Это позже решим, скорее всего заговорить придется, чтобы насыпанная горстка поверх ткани перешла на внутреннюю сторону одежды воинов. И мешочки с порошком должны быть у каждой, мужчин много. Нам всем необходимо руки заговоренным маслом пуи смазать и все открытые участки кожи, чтобы самим не чесаться потом. — девушки дружно кивнули.
— Если сейчас соберем и положим сушиться, то завтра к вечеру травка будет готова. Я растолку в порошок, только ступку нужно раздобыть… — высказалась обычно молчаливая Нивелия.
Ее предчувствие чаще молчавшее, сейчас зашевелилось и забурлило, неясными, но приятно волнующими волнами. Поэтому девушка решила, что надо действовать, этот шаг будет иметь последствия, только пока неясно какие. Но тревоги не чувствовалось, беды быть не должно.
И вот, собрав травку, девушки завернули ее в одежду и собрались в обратный путь.
Пританцовывая, напевая, смеясь и кружась вернулись в домик. Занесли и разложили сушиться траву в комнатах и прошли в зал, где вчера ужинали.
Матвей успел предупредить ответственных за завтрак: Симона, Вадира и Дэниса. Эти трое мужчин не были особо дружны, но все любили и умели готовить. К слову, все воины умеют готовить, и по крайней мере, половина, делает это очень хорошо. И только самородки, коих не так много, готовы посвятить этому вкусному занятию часть своей жизни.
Урилика.
Когда девушки пришли, столы уже накрывали. Ведьмочки чинно рассаживались, а Урилика с крупными огненными кудрями, подговорив подружку Надину, очень смущаясь, предложила мужчинам помощь на кухне. Ей, еще вчера, приглянулся статный, светловолосый с синими, как озера, глазами мужчина и снился сегодня ночью тоже он. И Урилика, уже догадывалась, что он ее суженый, ее половинка. Осталось только пообщаться, чтобы окончательно увериться. А подружка, на то она и подружка, без лишних слов поддержала девушку и пошла на не очень любимую кухню.
Хоть на кухне помогать было особо нечего, но мужчины, чтобы пообщаться с потенциальными невестами, были готовы на многое. И конечно обрадовались такой смелости у девушек и всячески поддерживали их разговорами и шутками, пока ведьмочки разливали ароматный травяной напиток по кружкам, а мужчины по очереди разносили тяжелые подносы на столы. К счастью для Урилики, Симон, так звали запавшего в душу мужчину, почти не сводил с нее глаз. Огорчало только то, что он держался от нее на большом расстоянии и много молчал.
Зато потом, когда все девушки позавтракали, он преподнес для нее пирожное в виде небольшой корзинки с ягодами в нежном сливочном креме. И так заглядывал в глаза, будто что-то там искал, будто… звал. И Урилика почти совсем уверилась, что он, тот кто нужен, ведь сердечко, то замирало, то убегало вскачь. Она со всем трепетом приняла подношение, наслаждалась его восхитительным вкусом и благодарила восторженным взглядом, от которого Симон выдохнул с облегчением.
Он жил надеждой, что когда-нибудь обретет любовь, как у его отца. Такое же солнечное счастье, искристое и нежное, что согреет в ненастные дни. Он до сих пор видел теплый взгляд матери на отца и его ответный, хотя черты лиц размыты временем, взгляд, полный любви, отпечатался в сердце. Он был совсем мальцом, когда их накрыло проклятьем. С тех пор на душе лишь сумрак, но в его глубине теплится маленькая звездочка надежды. Его отец, Марий, все эти годы жил своей другой страстью, химией, алхимией. И все время что-то исследовал, изучал, изобретал, ну и варил для всех то мыла и шампуни с экспериментальными ингредиентами, то с кузнецами улучшал металл, тогда у каждого воина появлялись новые мечи, двуручники, ножи и прочие колюще-режущие оружие и все с разными дополнительными свойствами от самозаточки, повышенной прочности металла и остроты, с вязью и без, до привязки оружия к воину. А это значит, что сам воин о свой меч никогда не поранится и не потеряет. Марий много улыбался и часто смотрел в небо и всегда верил, что его Любовь (именно так звали маму Симона) вернется к нему. Она была простой человеческой девушкой и она прожила с ними свою земную жизнь до старости, и обещала вернуться, когда спадет проклятие.
Юрий.
Пока на кухне вели бодрые разговоры трое мужчин и две очаровательные ведьмочки, в обеденной зале бушевали страсти. Жанелия отчитывала, не жалея слов, Юрия, который опоздал, вернее как опоздал, зашел на минутку позже девушек.
Несмотря на отповедь, он вежливо показал, где комнатка для осмотра больных, однако внутри него клокотала ярость. Наглые беспринципные ведьмы, исчадия ада и его братья по несчастью им в ножки кланяются, готовы жизнь с ними связать. Нет, ни за что. Он подождет, когда спадет проклятье, промоет мозги своим близким друзьям и покинет это проклятое место. Уйдет к людям и уже там в глухой деревеньке женится на доброй человеческой женщине, лучше вдове, чтобы только не одному коротать свой век, который давно стал не мил. А ведьмы… Умел бы проклинать, проклял всех до единой.
Его мать-ведьма, ушла, бросила их с отцом и сестру забрала. Ему тогда только десять исполнилось. А вот соседка, обычная женщина осталась с семьей, не бросила своих детей. Остались они тогда с отцом, как два голых клинышка. Отец почти не говорил, он и сейчас сидит в их домике строгает деревянные игрушки, он их почти все пятьсот лет и строгает. Воины тысячами эти фигурки на ярмарках и продавали, и раздавали малышне. Юрий, когда от отца уезжал в очередное путешествие или порталом уходил, по паре мешков брал с собой и друзьям в дорогу обязательно всучивал — не пропадать же добру.
