— У-гу, — ответила ему, показывая на прилипшие к телу влажные штаны и футболку.
Я была слишком, слишком расстроена. Сама не знала из-за чего: по причине прерванной «химии» между мной и Женей, или из-за упоминания об Инге. Хоть бы не заболеть теперь, а остальное — ерунда. Туда же и французскую куклу с ее прибабахами.
— Она там всех перепугала, — продолжал свою речь Пашка, пока мы с Еникеевым уже отплывали от берега, равняясь с их лодкой. — На французском что-то выкрикивала. Наверное, матерком нас всех обложила, а мы как дураки и не поняли.
— Разберемся, — поставил Женя точку в этом разговоре.
Дальше мы плыли в безмолвии. Еникеев старательно греб, я пала духом, в это раз не филонила, помогала ему. Дианка тоже вела себя тихо, плывя на лодке рядом, лишь Пашка пребывал в прекрасном и веселом настроении, словно вся эта ситуация забавляла только его одного.
Глава 14. "Приплыли"
Неописуемое чувство досады преследовало меня следующие семь минут, пока мы плыли на место «происшествия».
Я гребла как могла. Не понимала, исходил ли от меня толк, но руки чесались кое-кому врезать; дабы не натворить делов, пришлось грести как ненормальной, раз злость и обиду не суждено было выплеснуть по-другому.
Чем ближе мы подплывали к остальной команде, тем яснее виднелись лодки: одна, две, три, четыре... Все разноцветные, красовались у песочного берега, желтые спасательные жилеты выделялись на фоне прыгающего Николаева вокруг облезлой Инги, что сидела и плакала на песке. Сергей разделся до трусов и отжимал одежду. Остальные, кто находился на воде в байдарке, с сожалением наблюдали сцену, но большая часть не обращала внимания, увлеченная поеданием остатков своего сухого пайка.
Одним словом: картина Репина «Приплыли».
— Почему отстаём от основного состава? — резкий тон Николаева пытался отвести на второй план скулеж принцессы «Турандот».
— Приносим извинения, немного разминулись, — тут же ответил волонтер не менее холодным тоном.
— Женя!
Заметив нас, Инга вновь заплакала, выкрикивая имя Еникеева. Точнее плакали ее шмоточки фирменные, и, возможно, папины денежки, поскольку по личику милому прошлось полное разочарование и обида от произошедшего.
Ну, извините! С любым из нас могла выйти такая неувязочка.
— Женя! Tu m'as abandonné! Il ne sait pas nager! — истошно кричала девчонка, указывая на место, где стоял Головенчиков.
Тот покрутил пальцем у виска и закатил глаза к небу. Понятное дело, что она его не хвалила.
— Инга, говори по-русски, я не бросал тебя, кто же знал, что так получится. Думал, с ним ты будешь в безопасности.
— Да мы практически подплыли к берегу, а она, давай, и встала в лодке. Тут же навернулась, меня с собой потащила вниз. Мне пофигу, я воды не боюсь. А у неё стресс, и ПМС.
По сюжету все должны были рассмеяться, пока оправдывался Головенчиков на понятном только качкам языке. Но чуда не произошло.
— Да не кричи ты! Переоденься и всего-то делов, — отмахнулся истинный джентльмен.
Что только Каримова в нем нашла?
— Ты хочешь сказать, что одолжишь свои трусы? Спасибо! — не растерялась на его любезность мисс «Хозяйство»
— Переоденешься, и поплывем дальше, — поддержал Сергея Женька.
— Я никуда не поплыву, — уверенно заявила она.
— Pourquoi? Nous devons partir, — обратился Женя к ненормальной.
Я посмотрела на реакцию Николаева. Все ж бунт на корабле, а тот притих. Ему бы немного попкорна подсыпать, тогда б ещё на полчаса завис. Кто был здесь командиром, в конце концов?
Пока милые бранились, только тешились, все участники выбрались на берег, чтобы наблюдать сие шоу. Мигера кричала на своём каркающем и режущем слух языке, Женин акцент был более сдержанным и успокаивающим. Головенчиков успел нацепить на себя сухие шорты и футболку, и, наплевав на всех, схватил весло, будто собирался отчаливать в одиночку. Вместо того, чтобы прекратить истерику и начать переодеваться, Инга не переставала ругаться.
— Тебе не кажется, что разговаривать на иностранном языке среди тех, кто не понимает ни единого слова, как-то некрасиво, — проговорила Диана, увлеченная разбирательством голубков.
— Некультурно, я бы сказала.
— Зачем он с ней носится? Как курица с яйцом.
Я перевела на подругу взгляд, полный скепсиса.
— Скорее, наоборот.
А затем снова на «французов», которые потихоньку приходили к консенсусу.
— У неё папик не из бедных.
— А Жене-то что от этого?
— Семьями дружат.
— Прям как вы.
— Бьёшь по больному, подруга.
— Извини.
— Забей.
— Забила.
— Она влюблена в него, и как капризная девчонка требует к себе внимания. А Женя играет в дурака, чтобы не обидеть. Но, похоже, последнее у него плохо получается.
— Да и с тобой у него мало получается. Странно все это.
— Что?
— Нравишься ему ты, а в итоге, сейчас он возится с ней.
— Твои слова — серпом по «рейтингу».
— Прости.
— Простила.
— Так, а ну, молчать! — Громкие хлопки в ладоши препода отрезвили толпу, но не успокоили Ингу.
— Ничего страшного не произошло, — Николаев очнулся, немного прозвучал жестко, чем обычно. — Времени ждать, когда прекратятся капризы, нет. Иначе приплывем, когда стемнеет. И палатки придётся ставить в кромешной темноте.
— О чем и речь! — поддержал его Головенчиков.
— Прости, Пашка, но я попытаю свое счастье, — подруга решила под шумок покинуть лодку, не оставляя Шустрикову шанса одуматься. На этот раз Каримова не постеснялась подойти к Сергею, готовому к отплытию, и прощебетать волшебное, от чего тот одобрительно кивнул головой.
У-у-у, попался, попугай.
Ну, дерзай, Диана.
— Мне кажется, или меня только что кинули? — Пашка прищурился, не веря своим глазам. — Два кидалова за весь день и от кого?
