— Правда?
— Правда.
— Круто! — грусть и тоска в детском голосе мгновенно сменились радостными нотками. — И с Машей?
— И с Машей.
Стоило произнести ее имя, как образ темноволосой красавицы в очках сразу возник передо мной. Да еще с указкой в руках. М-м-м, прирожденный педагог смотрел на меня томным взглядом и вдруг подмигнул.
Эх, Машка.
Как же я тосковал по ней. А наша огненная переписка по вечерам… Просто улет! Прикреплённые к сообщениям фотографии нескольких обнажённых участков тела девушки дразнили меня не на шутку.
Была бы рядом, засадил ей по самую рукоятку. Мало бы не показалось.
Сексапильная и безбашенная учительница. Как только заходила о ней речь, я был готов к свершению своих угроз, не раздумывая ни секунды.
— Пап?
Егор вывел меня из неги и блаженства, не оставив шанса полностью погрузиться в фантазии об одной дерзкой учительнице.
— Слушаю тебя! — отвлеченно глянул на часы, что красовались на моей руке. Через пять минут должно было состояться совещание.
— Она сказала, что скучает по мне и спрашивает разрешения увидеться.
Не понял.
— Кто?! — спросил, хоть за ответом далеко ходить не нужно было.
— Ну та, которая меня родила, — отозвался мальчишка о человеке, как о пустом месте.
Ах вот оно что. Значит, явилась — не запылилась?
— А ты что? — с колотящимся сердцебиением в груди не переставал задавать вопросы.
— Она умоляла встретиться. И, кажется, плакала в трубку.
— И ты согласился?
— Да.
Блин.
Что еще мог ребенок сказать этой женщине?
Я был зол: все так хорошо начиналось, и на тебе! Перед глазами образовалась пелена с маячащим красным восклицательным знаком: Мое! Не трогать!
Жаль в данный момент у меня не было времени на длительный с Егором разговор, и так уж сложилось, что и всей жизни оказалось недостаточно для обсуждения данной темы. Как повёл бы себя в подобном случае сын, я также не успел предусмотреть.
Мы жили все это время без неё, как и она без нас.
Наташа ни при каком раскладе не получит моего сына, чтобы она не задумала.
— Мне пора, сынок, что-нибудь придумаем. Будь осторожен.
— Моя мама может сделать мне больно? — прозвучало от ребенка с удивлением и опаской.
— Однажды она сделала больно и, поверь, в состоянии сделать ещё хуже.
— Навряд ли. Я все время рядом с Машей.
— Вот и не отходи от неё ни на шаг.
— Есть сэр.
— Будь молодцом.
— До скорой встречи, пап!
— До встречи, сынок!
Дьявол!
Ишь ты, какая?!
Встретиться она захотела.
Не раздумывая, я набрал Ирину Николаевну и без церемоний рявкнул в трубку:
— Когда она приезжает?!
— Что? — переспросила сокрушенная моим слишком резким тоном.
От возбуждения и злости пересохло во рту, но решил, лучше прийти в себя и восстановить дыхание, поэтому переспросил уже спокойно да по слогам:
— Я спрашиваю: когда приезжает ваша дочь?
— Наташа, что ли?
«Мама, не тупите», — крутилось на кончике моего языка, который пришлось прикусить.
— Она самая.
— Разве я тебе не говорила?
— Нет.
Маман от дочери ушла недалеко, знатно пудрила мне мозги, не иначе.
— Ну как? Она ведь возвращается сюда, — огорошила меня женщина внезапной новостью. — Саша, в последнее время ты витал в облаках и, видимо, с концентрацией внимания у тебя также проблемы.
— Давайте ближе к теме, Ирина Николаевна.
— Наташеньку бросил муж.
Пауза.
Пф-ф, неудивительно.
— Бумеранг — дело такое, знаете ли… — начал я, но меня наглым образом перебили.
— Да при чем здесь бумеранг? Ей сейчас так плохо. Он все имущество отобрал, Наташе теперь некуда пойти.
— А какого, стесняюсь спросить, хрена меня это касается?
Бабка явно разыгрывала драму из ничего, искусно водя за нос.
— Саша, как ты можешь так говорить? Она ведь мать Егора — вашего ребенка, — послышался женский плач.
Что за наказание?! Они издевались надо мной обе. Но на это я больше не клюну. Может, сколько угодно возвращаться, только сын останется со мной. Если потребуется найму лучших адвокатов, подкуплю кого угодно, лишь бы Егор жил в спокойствии и подальше от женщины, которая называла себя его матерью. Как только у этой бесстыжей язык-то повернулся, спустя такое количество лет заявилась. Дьявол!
Наташа могла выкинуть что угодно, но хотелось верить, что она наконец-то взялась за ум и подумает прежде, чем играть не по правилам!
Глава 27
Маша
Ничего, в общем-то, не предвещало. День протекал обычно: придирки Кошкиной на пустом месте, Вика, трещащая над ухом, как дятел, Егор, увивающийся рядом и рассказывающий последние классные новости. Потому я рассчитывала, что все пройдет, как обычно, тем более что на Юлию Анатольевну у меня, кажется, начал появляться иммунитет. Ее неприязненные взгляды больше меня не трогали, я научилась с этим мириться, а все недовольство, высказываемое почти каждую перемену, делила надвое.
Я ждала Сашу и старалась мыслями не распыляться, тратя энергию на недостойных. Кошкина могла болтать все что угодно ее душе. Мне, кстати, где-то глубоко было даже жаль ее. Прекрасно ведь понимала, что Юлия делает это не из-за того, что является счастливым человеком, скорее, наоборот. Ей не хватало тепла и ласки, потому она всячески пыталась отыскать это на стороне, вмешиваясь и суя свой нос в чужие дела. Неужели не видела, что Терехову на нее плевать, а вся его добродетель была направлена не конкретно на нее, а в адрес школы.
Хотелось посоветовать Юлии отделять зерна от плевел, но решила, что пока подожду с замечаниями, а то, мало ли что у ревнивой женщины на уме.
И не ошиблась, между прочим… Хотя даже не рассчитывала и не старалась, скажу даже больше: я не желала слышать то, что пришлось в итоге.
Одна из учениц забыла в раздевалке после урока физкультуры кроссовки, а вспомнила лишь о них, после возвращения домой. И чтобы она не беспокоилась, что обувь пропадет, попросила забрать ботинки.
Медленно идя по коридору, я прикидывала, как бы все провернуть и не попасться на глаза Арсению. Всю голову сломала, а все оказалось намного проще и интереснее. Физруку было не до меня в тот момент точно. Поначалу показалось, что Кошкина его просто отчитывает, до того вид у Петровича был жалок, но… прижавшись спиной к двери раздевалки, я все-таки навострила уши, молясь, чтобы никто больше не заглянул в спортзал.
