Фрэнсис подошел бесшумно, встал неподалеку. Молчать рядом с ним было приятно. Чувствовалось в нем что-то родственное, теплое. И в тоже время. эти холодные, льдистые глаза, на дне которых властвовала зима. Я покосилась на него и увидела на тонких губах мягкую улыбку.
- Эти места прекрасны. Нигде в королевстве таких нет. Чувствуете?
Ага, запах. Дурманящий, обволакивающий, точно полночный морок. Даже голова разболелась.
- Это сила. Тут она особенная. Древняя. Вы привыкнете, сложно только первые дни. Так всегда, даже со мной, - мы встретились взглядами. - Нериз уже недалеко. Он расположен в самом центре.
- Центре чего?
Мне не ответили. Ничего нового, уже и привыкнуть должна бы к этой постоянной недосказанности.
- А Ведьмин лес? Где он?
Улыбка сползла с мужского лица, даже свет глаз потух.
- Везде, - и раскинул руки. - Столетия назад он был здесь повсюду. Вековые деревья, подпирающие ветвями небо. Ночью по ним спускались духи и резвились на полянах, залитых лунным светом. Из-под земли били ключи, отведав воды из которых можно было обрести вечную молодость, или силу, или ум, но тогда человек менялся. Навсегда. Впустив магию Леса в себя, он сам становился его частью.
Фрэнсис присел, ласково провел по земле рукой.
- Лес ушел, но крупицы наполнявшей его мощи остались. Они рассеяны вокруг. Смотрите!
- он подставил ладонь, и из ниоткуда посыпались на нее серебристые пылинки, покрывая кожу жемчужным блеском. Фрэнсис дунул и искрящиеся частицы облаком взмыли в воздух, складываясь в мое имя. Точнее в «Изабеллу». Чтобы раствориться, исчезнуть так же внезапно, как и появились.
- Ты маг?
- Бытовик. Слабый.
Это было очень красиво.
- Спасибо, - он улыбнулся, и вокруг глаз побежали морщинки. - Но нам пора продолжить движение.
Несмотря на весь кажущийся комфорт - и сидения удобные, не укачивает, приятно прохладно - я устала. Без Себастьянова зелья снова начала нервничать, безжалостно теребя оборки на платье. Почувствовала взгляд Фрэна и виновато пожала плечами - все-таки с мужем знакомиться еду, волнительно.
- Так что там с королевским магом, который приехал с ведьмой разбираться?
- Кто ж его знает. Разное сказывают, да и то домыслы. Как и все остальное. Времена были темные, дикие. А если летописи и были, то в королевском архиве сгинули.
- И все-таки. Развлеки рассказом свою госпожу.
Солнце клонилось к закату, и свет его окрасился розовым. Кажется, тем единственным из его оттенков, который был мне приятен - чистый, живой, словно капли брусничного сока в стакане воды.
- Ведьма влюбилась в пришлого мага.
- Что? - брови сами полезли на лоб.
- Те, кто должны были стать врагами, стали любовниками. Были ли чувства у мага? Не знаю... - уголок рта опустился вниз. - Он прожил здесь около года.
- С ней?
- Во исполнение договора,- губы дрожат, и, кажется, Фрэн злится. На что? - Ведьма поклялась уйти, оставить эти земли, этот мир, но попросила плату.
- Какую?
- А какую плату может попросить женщина от мужчины?
Он отвернулся к окну, откуда в повозку лилась густеющая брусничная вода. Мы ехали молча, оставляя за спиной деревушки. Наконец, на горизонте показался зазубренный лоскут леса, а на его фоне темный силуэт замка. Теперь мы ехали вдоль серого поля, больше похожего на болото, покрытого кочками и скудной растительностью. Дальше дорогу плотно обступали заросли блеклых кустов, а когда они расступились, я увидела.. .замок, мрачный и величественный.
Высокий, резной забор, сквозь который виден сад, показавшийся в сумерках диким и негостеприимным. Со скрипом отворившиеся ворота и широкая дорога к крыльцу, по обе стороны охраняемая каменными горгульями.
- Вот вы и дома, - Фрэнсис вышел первым и подал руку, помогая спуститься. - Имение Нериз.
Уходившее на три этажа вверх и венчающееся острыми пиками здание из массивного, грубого камня. Сквозь трещины в нем пробивается красноватый мох, будто кровавые потеки. Сухие ветви вьющихся растений оплетают стены, как сети рыбака улов. Может, пытаются связать, не дать рассыпаться?
Мой провожатый шел немного впереди. А я входила в свою новую жизнь в одиночестве.
На пороге Фрэнсис обернулся и протянул руку. Я непроизвольно стиснула его теплые пальцы.
... и оказалась в полумраке огромного холла, освещенного обманчивым пламенем свечей. Свечи, не магические шары!
- Дому требуется тепло. Он любит живой огонь.
Наши шаги разносились гулким эхом, заставляя сжиматься сердце. Мужчина ободрительно улыбнулся.
- А мой муж. - растерянно оглядывалась я. - Где он?
- Его высочество Донеллин не смог сегодня вас встретить. Срочное дело. Но в скором времени вы без сомнения увидитесь.
Оптимистично. Я в восторге просто. На помолвку не приехал, ну ладно, бывает. Но не встретить новобрачную в собственном доме!? Что там за дела такие важные?
- Я провожу в ваши покои. Слышал, вы любите розовый цвет?
И тут сердце мое оборвалось.
- Не так сильно, как о том говорят.
- Это хорошо, потому что Донеллин его не выносит.
Мы поднимались по широкой центральной лестнице, на небольшой площадке выбрали правое ответвление и по нему добрались до второго этажа. Сумрачный коридор и снова свечи вдоль стен. Пожара не боятся? И кто их зажег?
Снова словно читая мои мысли, заговорил Фрэн:
- Свечи окружены магическими сферами и созданы из особого долгогорящего состава. Каждой хватает на несколько месяцев. Зажигаются они тоже сами, в определенное время и сами же гаснут.
Двухстворчатую дверь в конце коридора он открыл ключом, толкнул створку. Открылась она бесшумно. И тут же мягко вспыхнули свечи.
- Управляют ими голосом.
Комната была красивой. Огромная двуспальная кровать под балдахином по центру. В которой сегодня буду спать одна. Впрочем, печали по этому поводу я не ощущала. Если муженек так и не объявится до того момента, как мы с Изой поменяемся местами - буду только рада.
- Здесь свой водопровод и ванная комната.
Великолепно! Уж не начала ли жизнь налаживаться стоило уйти из нее драгоценному братцу - никак он несчастье приносил.
Оставшись в одиночестве, я скинула одежду, поменяв на ночную. Сил не было даже думать. Сдается мне, сегодня буду спать как убитая и без успокоительного зелья.
Так и вышло.
Интерлюдия
Он беззвучно поднялся по лестнице, тенью скользнул по длинному коридору и замер у самой дальней комнаты, вслушиваясь. Темнота полнилась тихими голосками, они пробирались под кожу, вызывая зуд. Им важно быть услышанными, поведать о своей боли, об удавке, что держит, не отпуская. Он обещал им, что поможет. Обязательно поможет, просто нужно время. Но они не понимают, что это такое - позабыли за столетия не-жизни. И приходят снова и снова. И молят. Молят.
