– Не вижу смысла одеваться у себя дома, – заявила она, садясь ко мне на кровать. – Тебе что-нибудь нужно? Может, воды? Если хочешь, можем порезвиться. – Она подмигнула и расхохоталась в ответ на моё немое возмущение. – Знаешь, ты слишком зажата для вампира.
– Я не вампир.
– Твоя стадия отрицания порядком затянулась, – зевнув, ответила она и ушла, покачивая бёдрами.
«Где вы?» – внезапно написал мне на вайбер неизвестный номер.
«В постели», – честно ответила я.
«Вы в Румынии?»
«Да».
«Слава богу, господарша!»
…Мы проболтали с Бесником ещё час. Сначала он долго уточнял, где конкретно я нахожусь. Но я могла лишь сказать, что меня увезли куда-то в Бухарест, столицу Румынии. Ни названий улиц, никаких других ориентиров я назвать не смогла.
Потом он долго убеждал меня, что Мария очень опасна, так как она вампир. Вау? Да неужели?! А ничего, что, по его же словам, я тоже вампир? Под конец он резко перескочил на свою больную тему и начал допытываться, одна ли я в постели и что на мне надето? Я быстро пожелала ему спокойной ночи и выключила телефон. Совсем. Ещё не хватало, чтобы, пока я сплю, моя сестрица или её цыган копались в моей переписке…
– Ты идиот? – спросил граф, раздражённо сверкнув глазами.
– Да, господарь, – не стал спорить фамильяр, но Дракулу лишь разозлила такая покорность.
Он оскалил клыки, быстро спрятал их, закрыл глаза и глубоко вздохнул.
– Почему ты сразу не нашёл её по телефону? Это первое, что ты должен был сделать! Отследил геолокацию?
– Я пытался, мой господарь, но геолокация не определяется. Ваша старшая дочь умна и хитра, она сделала всё, чтобы её невозможно было отследить. А так как Нина с ней…
– Мне неинтересно слушать оправдания, Бесник. – Граф ударил кулаком по столу и поправил длинные седые локоны, упавшие ему на лицо. – В конце концов, не настолько ты мне и нужен, чтобы терпеть твои проколы снова и снова. Или ты, может быть, думаешь, что я в таком уж восторге от вкуса твоей жиденькой крови?
От его холодного смешка у Бесника мурашки пробежали вдоль позвоночника. Румын инстинктивно поёжился, он слишком хорошо знал опасную непредсказуемость своего хозяина и господина.
– Завтра же, как только они покинут жилище вашей дочери Марии, я смогу отследить её телефон! И сразу заберу Нину к…
– Не спеши. Пусть девочки пообщаются. А ты разберись с этим турецким выродком.
– Я не могу убить вашего брата, господарь, он слишком силён… – округлил глаза перепугавшийся фамильяр.
– Какой же ты идиот… Уж не высосал ли я у тебя мозги вместе с кровью, а?!
Бесник молчал. Лучше молчать, потому что любое возражение чревато медленной смертью, он слишком часто это видел и слишком хорошо знал, что ему не стоит ждать никакого снисхождения за долгую преданную службу.
– Я не сказал «убей», – после секундной паузы пояснил граф. – Я сказал «разберись». Выясни, сколько ещё его исламских шавок в моей стране? Что они знают и чего не знают? Насколько они сильны? Какие у них планы? И главное – какой план вынашивает он, мой плешивый братец Раду…
– Но ведь он не плешивый, господарь, вы спутали, он Раду Красивый!
Граф встал, демонстративно медленно проткнул двузубой вилкой свою ладонь, потом поднял руку и любовался, как сквозные раны быстро затягиваются.
– Ты хоть знаешь, сколько более сообразительных кандидатов метят на твоё место, только и мечтая, чтобы ты наконец оступился? А знали бы они, сколько раз я закрывал глаза на твои промахи, так непременно бы подумали, что я поганый мужеложец, как мой недостойный брат. Кстати, о ложе… – вдруг сменил тему Дракула. – Есть свежие красавицы? Я давно не согревался теплом обнажённых женских тел. Скажи Мирче, чтобы отобрал мне трёх лучших. Или четырёх.
– Да, господарь. Мирча постарается, чтобы всё было незаметно.
– Нет уж, пусть всё будет заметно, – сдвинув брови, возразил граф. – Пусть они визжат и вырываются, а через несколько дней люди найдут их обескровленные тела у подножия горы. Пусть все боятся. Страх дисциплинирует. А кровь с адреналином имеет особо изысканный вкус. За столько лет станешь гурманом, знаешь ли…
Рано утром я проснулась от странного шороха. На мою кровать села Мария в белом с золотым кружевом белье от «Виктория сикрет». Оттенок белого почти полностью сливался с её белоснежной кожей. Казалось, что в некоторых местах она просто покрыта тонким слоем ажурной позолоты. Да, есть женщины, которые всегда и во всём выглядят просто потрясающе. Я к ним не отношусь.
– Проснулась, сестричка? – повернув ко мне голову, спросила блондинка. – Как спалось?
– Лучше, чем в гробу.
Она тонко усмехнулась.
– С кем переписывалась вчера так долго? У меня превосходный слух, а твои пальчики так стучат по дисплею смартфона…
– С мамой, – практически не соврала я, встав с кровати. Первым желанием было открыть окно и впустить в комнату солнце, но потом я вспомнила, что Марии нельзя.
Она молчала. Я включила телефон, проверила процент зарядки.
– Будем завтракать? – не выдержав, спросила я у «сестры».
– А? Завтрак? Не знаю, я не думала об этом, – ответила она рассеянно.
– Тогда зачем ты пришла ко мне в комнату?
Мария пожала плечами. Ок, без проблем, это её дом, и она может ходить где хочет. Я сообщила, что иду в душ. Блондинка кивнула, как-то долго смотрела в пол, а затем вдруг подняла на меня полные слёз глаза и сказала:
– Посиди со мной?
Хм… Я, уже стоявшая в дверях комнаты, вернулась и села рядом с ней на краешек кровати. Мы посидели молча, плечом к плечу целую вечность, а потом она без предупреждения разрыдалась уже всерьёз.
Сама того не заметив, я метнулась в кухню и через минуту вернулась в комнату с подносом. Кое-как нарезанные ветчина и сыр, разодранный на дольки апельсин, красное вино, два фужера на тонких ножках, полотенце и бумажные салфетки – для слёз.
Блондинка всхлипнула и жадно осушила фужер. Потом сползла на пол и вновь принялась рыдать. Я налила ещё вина, но она отрицательно замотала головой.
– Тебе-то хорошо-о, – гундося, протянула она, – живёшь там… в своей этой… крохотной квартирке… на отшибе мира, как все несчастные-е, нищие-е люди-и…
– Вообще-то у нас трёшка. – Я даже обиделась немного. Наша с мамой квартира по современным российским меркам очень даже просторная. Хотя с этими бухарестскими хоромами, конечно, не сравнить…
– Слово-то какое: «трё-ошка»?! – горько всхлипнула она, вытирая нос шёлковым рукавом. – Учишься в провинциальном институтике, никаких перспектив, никакой карьеры потом, только в сетевой магазин за кассу, всю жизнь челядь обслуживать!
