- Кто такая Элинора?
- Она прибыла к нам из Шерлинкора! – бросил Тобиас, а затем подошел к столу и наполнил два бокала вином. – Гертельн согласился оказать нам помощь…
При упоминании имени правителя Шерлинкора внутри будто пламя полыхнуло. Дышать стало сложнее.
- В обмен на мою руку? - устремила взгляд на брата.
На лице Тобиаса на мгновение мелькнуло удивление. Но лишь на мгновение. Затем он подхватил бокал со стола и сделал глоток.
- Хм... И откуда тебе это известно?
Значит… Изгнанник говорил правду. Мною расплачивались за военную мощь. Будто я не принцесса. Будто и вовсе не человек, а лишь разменная монета.
- А это имеет значение? - мой голос зазвенел от напряжения. - Зачем нам союз с Шерлинкором? Изгнанник мертв. Я это лично видела! А значит мы близки к победе!
- Мы? – братец удивленно вскинул бровь. - Дорогая моя сестра, твое дело слушать то, что я говорю и поступать так, как я говорю. Сейчас я прежде всего твой король!
О боги! Что я слышу?! Каждое слово отдавалось едкой болью в груди.
- Власть испортила тебя, Тобиас! И может ты забыл, но отец обещал меня в жены Джералду. А он, похоже, не знает о твоем решении, раз пришел на помощь…
- Замолчи! - Тобиас рявкнул, отставляя бокал.
- Я не дам своего согласия!
- Оно и не нужно, - Тобиас резко оборвал меня. – К тому же отец был бы рад такому союзу. О богатствах Шерлинкора слагают легенды, сестра. А казна Лертании пуста... В любом случае, я уже подписал все необходимые бумаги. Осталась лишь небольшая формальность.
В этот момент ткань шатра приподнялась и перед нами показалась щуплая сухая старуха. Кожа сморщилась и была больше похожа на пергаментную бумагу. Темно синий балахон висел на ней мешком. Сгорбленная, она едва волочила ноги, сжимая в костлявых руках деревянный посох с синим камнем на верхушке.
- Кирия Элинора, доброго дня! Рад познакомить вас с моей сестрой принцессой Элехории Адрианой.
Старуха перевела цепкий взгляд на меня. И у меня дыхание перехватило. Ее глаза будто излучали свет. Ведьма! И она будто в душу смотрела...
Тем временем старуха молча приблизилась ко мне, а следом выставила перед собой посох и обвела наконечником вокруг меня. Повеяло холодом, а внутри будто все перевернулось и завязалось узлом.
- Ваша принцесса не чиста! – она гневно отстранилась и брезгливо поморщилась.
Какого демона?!
- Что?! – вся кровь прилила к щекам. - Это ложь!
- Магия никогда не врет! – прошипела старуха.
- Я вам верю, кирия Элинора, - Тобиас кивнул, а затем резко приблизился ко мне. В его глазах полыхал гнев и... ненависть? – Я так и знал. Значит, он объявил о помолвке не просто так! И ты делила постель с убийцей! С тем, кто вторгся в наши земли, кто лишил жизни нашего отца... Грязная шлюха!
- Это не правда! Ведьма врет! Да послушай же меня!
- Тридцать ударов плетьми, - Тобиас заговорил сквозь зубы и отстранился. – Цена твоего предательства. За все надо платить, сестра! За все!
Глава 15
Торем
Еще даже первые лучи не окрасили сероватое, предрассветное небо. Не заливались песней мелкие птицы. Земля спала, укутавшись обрывками сизого тумана. И ее не смел потревожить даже ветер, раскачиваясь на зеленых ветвях.
Эта тишина убаюкивала.
Пришлые северяне, скрываясь в этом предрассветном покое, приближались к лагерю элехорийцев.
Несколько десятков палаток, словно грибы после дождя, раскинулись на берегу реки. В загоне, опустив головы, дремали лошади. Часовые борясь с предрассветным сном, стояли на страже. Тонкие ниточки дыма поднимались от костров.
– Восьмеро с этой стороны лагеря, четверо с запада и еще по трое от реки, – тихо отчитался Кнут, присев рядом с Торемом. – Мне кажется, что он слишком смело ведет себя, имея едва ли сотню воинов.
– Или ждет военной помощи. – Заметил Торем, оглянувшись на свой отряд. – Снять часовых, посеять панику, подожги пару палаток. И отступай.
– А ты? – спросил Кнут и почему-то бросил опасливый взгляд на Снежную ведьму, что-то нашептывающую небольшой сове, сидящей у нее на руке и жмурившейся, словно дремала.
– Ты можешь за меня не волноваться, – как-то невесело улыбнулся Торем. – Как видишь, меня не так просто убить. Так что…
Кнут резко подался вперед и заговорил быстро, словно боялся, что его прервут и он не успеет сказать, то что хотел.
– Рем, не то чтобы я не рад тому, что ты жив. Но… ты не думал, чего стоит тебе колдовство Этхельды? Ее душа гнила и черна, врата небесных чертогов для нее не откроются. Не боишься ли ты, что…
– Я не хочу сейчас говорить об этом, – резко оборвал Торем друга. – Не время!
Не то чтобы это и правда было не самое лучшее время. Просто Торем не понимал, что ему на это ответить. Да, он не раз замечал, что чем дальше, тем меньше оставалось от человека в нем. Но что поделать? Боги решили все давно.
Еще в ночь Черной луны. Именно тогда все началось.
По закону его народа, настоящий мужчина должен вырастить хлеб, поймать рыбу, убить оленя и хищника. Так в его доме точно будут знать, что на столе будет хлеб, рыба и мясо, а семье не угрожает случайно заблудившийся волк или медведь.
Торему было семнадцать. Он уже был юношей и воином, а через год он мог взять жену и выбрать дерево для того, чтобы начать строить свой дом, а не жить в доме отца.
На Алерн обрушились морозы, которых не помнили даже седые деды. А в небо поднялась черная луна.
Это был дурной знак, и все равно отец отправил загон молодых охотников в лес. Мясо и рыба были уже на исходе, а хлеб уже давно выпекали, подмешивая перемолотые желуди. От того он был таким, что едва его удавалось откусить, а уж разжевать…
Потому Торем и еще несколько его ровесников все же отправились в лес. Без особой надежды, ведь в такую погоду только хищник будет гулять.
И не ошибся.
Стычку с тремя молодыми барсами пережил только Торем. Да и то, его раны были так тяжелы, что мысленно парень простился с жизнью. А мороз убивал последнюю надежду.
Именно тогда появилась она – Снежная ведьма Алерна. Этхельда.
Торем иногда пытался вспомнить, что именно случилось в ночь Черной луны. Как так вышло, что он не умер, а наоборот, стал сильнее, выносливей, словно хищник. И еще… он стал бессмертным.
Эта смерть была уже третьей. Третий раз жизнь утекала из его тела. Трижды он видел небесные врата. Но каждый, какая-то неведомая сила возвращала его обратно на землю, при этом отнимая у него часть человеческой души.
И было чувство, что однажды, в этот мир вернется далеко не человек.
