Народу там было не меньше сотни. Как нам вскользь разъяснили приём устраивала какая-то крупная строительная компания для своих азиатских партнёров. Официантам строго-настрого запрещалось общаться с кем-либо из гостей, если суть разговора не заключалась в разъяснении меню, а также брать чаевые. Впрочем, агентство знакомого Руби и без того платило двадцать долларов в час, так что за вечер можно было заработать почти сотню — это фактически моя месячная зарплата в закусочной.
Два часа кряду я лавировала меж столов, искусно задекорированных дизайнером. Белоснежный фарфор, мерцающий хрусталь, серебреные приборы. От обилия блеска и роскоши слепило глаза, а изящные наряды приглашённых, отзывались в груди щемящей завистью. Мне никогда не узнать, как это — носить колье стоимостью в несколько тысяч. Никогда не надеть костюм из последней коллекции «Гучи». Никогда не стать той, кому дозволено требовать, а не прислуживать. Мой предел изысканности то, что на мне сейчас — чёрное, строгое платье на ладонь ниже колена, кремового цвета рубашечный воротничок-обманка под ним, в тон передник. Хотя стоит признать, столь дорогую форму я носила впервые.
Вечер был в самом разгаре. Ничего не предвещало беды. Мысленно я уже подсчитывала баланс, распределяя заработанные деньги, как вдруг в меня врезалась одна из официанток агентства. Она выносила в зал красное вино, в то время как я возвращалась с пустым разносом, и видимо существенно запаздывала, потому как почти бежала мне навстречу.
Звон разбитых бокалов привлёк к нам всеобщее внимание быстрее чем я успела сообразить, что именно произошло. По моему фартуку расползалось красное пятно, точнее он весь превратился в одно сплошное красное пятно. Пол усыпан мелкими осколками, серебряный поднос всё ещё танцует у моих ног, создавая гулкий грохот, гости возмущённо таращатся! И нет бы извиниться, да как можно скорее ретироваться, но эта неуклюжая курица начинает орать, сыпля обвинениями в мой адрес!
Потеряв на секунду самообладание, видимо прибывая в состоянии лёгкого аффекта, я чуть было не вцепилась нахалке в волосы, но к нам вовремя подошел распорядитель зала и спешно вывел обеих за дверь, пряча от глаз Нью-Йоркской элиты.
Успокоиться, нужно срочно успокоиться. Не буду опускаться до уровня этой тупицы!
— Эндрю, эта стерва, она буквально выбила разнос из моих рук! — блажила настоящая виновница аварии.
— А может быть не стоило бежать сломя голову? Ты же даже по сторонам не смотрела! — возмутилась я, при этом сохраняя напускное спокойствие.
— Да что ты несёшь?! Я шла обычным шагом к свои столам, это ты появилась из неоткуда!
— Тихо! — взорвался распорядитель.
Внимательно оглядев нас с ног до головы, он явно что-то про себя подсчитал и вскоре вынес вердикт, сухо, беспристрастно, равнодушно:
— Мия, иди и переодень передник. А вы, мисс, уволены!
— Что? — я не верила своим ушам. Почему уволили меня? Какого, мать вашу, хрена?!
— Но, сэр, я не виновата… — жалкая попытка оправдаться, которая тотчас была пресечена.
— Вы не являетесь сотрудником «МК» и нашего агентства тоже, так? — надменным голосом заговорил грёбанный Эндрю. Я молча кивнула. — Бокалы, разбитые при столкновении, к Вашему счастью застрахованы, но Вам придётся оплатит химчистку униформы. Гонорар за отработанные два с половиной часа покроет наши затраты.
— То есть если бы ваша сотрудница не опрокинула на меня вино, вы бы и не подумали сдавать форму в химчистку? Что, никогда? — озлобленно процедила я.
Очевидно же, этот индюк просто решил меня кинуть!
— Простите, мне нужно вернуться в зал. Форму оставите на выходе у администратора. Надеюсь нам не придётся прибегать к помощи службы безопасности отеля, — игнорируя мой вопрос, заявил распорядитель, щуря свои мерзопакостные глазёнки размером с рубашечные пуговицы, после чего спешно удалился.
Меня обуяли злость вперемешку с обидой, столь сильные, что защемило мышцы на шее и я начала задыхаться. Какая-то нескончаемая чёрная полоса! Почему мне по жизни так навезёт? Чем я провинилась перед вселенной?
Слезы проступили бесконтрольно, застилая глаза солёной пеленой. Схватив в раздевалке сумку с вещами, я сломя голову понеслась к служебному выходу, прямо как есть, в казённой форме, решив, что с утра сдам её в комиссионный магазин — хоть какая-то компенсация. Этому придурку меня не достать, я прошла под именем Руби, а её цеплять не станут.
На свежем воздухе ожидаемого облегчения испытать не удалось. Стало просто холодно. Мокрый фартук прилип к платью, напоминая об очередной неудаче. Охваченная новым приступом истерики, я сорвала вещь с себя, зашвыривая ту в близь стоящую урну и плюхнулась на ступеньку, начиная рыться в сумке в поисках пачки «Пал Мал» с ментолом. Внезапно на крыльцо вышел мужчина. Он явно был взвинчен не меньше моего, чем собственно и привлёк внимание. Просквозив мимо, незнакомец остановился возле мусорных баков, достал сигарету и попытался прикурить, но сколько бы раз он не щёлкал зажигалкой предательское пламя не появлялось. И когда я почти физически ощутила его готовность взорваться, то встала на ноги в желании предотвратить глобальную катастрофу.
Пара шагов, театральный кашель, дабы обозначить своё присутствие, протянутый коробок спичек в дрожащей руке.
Мужчина обернулся, мы столкнулись с ним взглядом, и в ту же секунду моя жизнь раскололась на «до» и «после»…
Глава 3
Майкл Картер
Молли не ответила и на второй звонок, а значит, все кончено. У меня с большим усилием получается убрать телефон в карман, а не запустить в ближайшую стену, так как выходить из себя на глазах подчиненных и левых прохожих не входит в привычку.
Нервными движениями достаю пачку сигарет из кармана, вынимаю одну и зажимаю губами. Подношу зажигалку, но она не срабатывает. Повторяю действие еще несколько раз, но эта чертова хуйня не хочет работать! Кажется, все прохожие могли ощутить мой гнев почти на физическом уровне и если бы сбоку не раздался приглушенный кашель, то я прямо сейчас нарушил бы свое основное правило и к чертям перевернул бы здесь все. Поворачиваю голову в сторону звука и вижу незнакомку, которая молча протягивает пачку спичек. Облегченно выдыхаю, принимаю коробок и говорю: — Спасибо. — Девушка лишь кивнула в ответ, но осталась стоять рядом. Подкуриваю, выкидываю использованную спичку, делаю глубокую затяжку и протягиваю спички обратно хозяйке. Горький дым заполняет легкие, я запрокидываю голову и прикрываю глаза, а через секунду медленно выпускаю носом сизое облако, пытаясь хоть немного расслабиться.
Первые несколько затяжек я сохранял молчание, но не упустил возможности подметить, что вид у «спасительницы» немного потрепанный. Она была в униформе официантки, только без передника. Глаза розовые, возможно плакала. Мне нужно было разгрузить голову, чтобы получилось придумать новый план, поэтому решаю завести непринужденную беседу:
— Ты в порядке? — мимолетно посматриваю на незнакомку, пока сигаретный дым вновь приятно обжигает легкие.
