По жизни Давыдов отлично справлялся с ролью адвоката, прокурора и судьи в одном лице. С Манюней еще десять лет назад на раз-два разобрался, просто оставил ее за бортом своей жизни, не захотев переступить через собственную гордость, чтобы выяснить все до конца.
Пора бы ему стать адвокатом, прокурором и судьей для себя, признав, что тогда бросить все и улететь было для него самым легким решением. И Манюню во всех грехах обвинить оказалось легче, смешать у себя в голове с грязью, чтобы не так отличаться на ее фоне… Чтобы перестать бояться несоответствия. Чтобы не быть когда-нибудь брошенным той, которая единственная держала его сердце в ладонях. Чтобы…
«Правда, адвокат здесь третий лишний», – подумал Иван.
– Похоже, я сам просрал собственную жизнь, брат, – признался Давыдов тогда, когда Грач уже и не надеялся на его ответ.
ГЛАВА 19
– Может, еще кофе, Маша?
– Эта уже третья по счету чашка, Паша, – улыбнулась я, покачав головой. – Ты не боишься, что я лопну?
– Слишком заметно, что я попросту не хочу тебя отпускать, да? – Вавилов почесал макушку.
– А ты не хочешь? – изогнула брови я. – Мне показалось, что тебе просто безумно нравится местная кухня и шедевры бариста.
– Не только красавица, умница, но и умеет щадить мужское самолюбие, – восхитился Павел. – И почему мы раньше не встречались?
– Потому что мои дети впервые подделали мою подпись ради занятий боксом? – перевела все в шутку я, которую Вавилов охотно поддержал смехом.
Вскоре он расплатился за ужин и мы покинули один из лучших ресторанов нашего города. Павел предложил еще погулять по набережной, но я сослалась на ранний подъем и отказала. Завтра с утра действительно была запланирована съемка для одного модного глянца, но я слукавила.
Этот вечер не стал откровением, но прошел хорошо. Мое первое впечатление о Павле не оказалось ошибочным. С ним было интересно и легко, только… продолжить в горизонтальной плоскости почему-то не тянуло.
Хотя все было при нем: и фигура, и лицо, и умение себя подать. Да и смотрел Вавилов на меня с тем самым мужским интересом, от которого каждая женщина способна расцвести.
Либо я не каждая, либо с моей женской сутью приключилась проблемка.
В какой-то момент, прислушиваясь к себе, я испугалась, что мое либидо загнулось смертью храбрых. А может, слишком мало времени прошло после того, как Давыдов попытался расплатиться со мной за секс. Или после известия о его счастливом браке с моей подругой… Или…
– Мы же еще встретимся? – спросил Павел, вырывая меня из раздумий, которые поглотили во время поездки в его автомобиле.
Он припарковался возле моего подъезда, заглушил мотор и повернулся ко мне в ожидании.
Глядя на этого симпатичного самодостаточного мужчину, я все мучилась загадкой: почему меня к нему не тянет на банальном плотском уровне? Почему тело не предает, не выскакивает сердце, не потеют ладошки и дыхание не перехватывает? Где справедливость?
С другой стороны, живут же как-то женщины без феерических оргазмов, симулируют… Готова ли я на это ради той тихой гавани, которую Вавилов может мне обеспечить?
– За первым свиданием должно следовать второе, не правда ли? – улыбнулась я, и Павел заметно расслабился.
Глупо не давать шанса новому началу, если рана в душе болит и продолжает кровоточить. Этой ране десять лет уже, не ждать же мне всю жизнь, пока она зарубцуется?
– Тогда я заеду за тобой завтра? В театр, оперу, кино, на выставку? Куда пожелает моя леди? Или мне проявить фантазию? – И мужчина мне лукаво подмигнул.
– Если честно, я не люблю сюрпризы, – натянуто улыбнулась я. – С моими мальчишками не соскучишься, непредсказуемость – их конек, поэтому мне теперь милее точное планирование и жизнь без непредвиденных обстоятельств.
Хоть бы раз так когда-то получилось…
– О, понимаю, – сказал Вавилов, но ему не удалось скрыть ноток разочарования, что прозвучали в голосе.
– Но я не против в этот раз побыть ведомой, – пошла на уступку я. – Ты же не собираешься ни в какую авантюру меня втягивать?
– Что ты, Маша, – рассмеялся Павел. – Я же хороший, воспитанный мальчик, если верить словам мамы.
Только нас, женщин, почему-то чаще тянет к плохим… Душевный мазохизм какой-то.
– Тогда ты знаешь мой номер телефона, хороший мальчик, – усмехнулась я и вышла из машины Вавилова прежде, чем он успел галантно открыть мне дверцу и подать ладонь.
Вечер был хорошим, только вот этих лишних движений мне сейчас совсем не хотелось.
– Я позвоню, – пообещал мне Вавилов, проводив до подъезда.
– Спасибо за свидание. Все было чудесно, – простая банальность, которую я чувствовала, что обязана была озвучить.
– Все для тебя, – ответил он такой же банальностью, поцеловал меня в щечку и уехал.
В квартиру я поднималась с непонятным даже для себя настроением и роскошным букетом кремовых роз – подарком Паши.
– Тебя впервые не пустили в квартиру Князевых? – удивилась я, когда увидела Широкого на моей лестничной площадке.
– Кончилось благодарное время, когда я мог задарма вас объедать, – состроил трагическую мордашку Артем. – Возрадуйся, мать, теперь на одного нахлебника для тебя станет меньше.
– Рассказывай больше, – хмыкнула я, ни на минутку не поверив в эту клоунаду.
– Да, я уже поужинал, – тут же признался Широкий. – Лампа такие пироги испекла, м-м-м, бомбаракета. Все Большого своего впечатлить хочет, а мужик уже и так увяз по самую макушку.
– И Петр у нас ужинает? – удивилась я.
– Не все же внучке на свидания бегать, бабушка тоже устраивает свою личную жизнь, – сказал он и красноречиво пошевелил бровями.
– Лампа уже доложила?
– В Лампе умер Штирлиц, но и я сам не лыком шит. – Широкий поднял указательный палец вверх. – Увидел тебя с ухажером из окна. Решил вот встретить, все равно домой собирался. Кто таков? Откуда? У вас серьезно?
– Эй-эй, притормози! – возмутилась я. – Еще чуть-чуть, и я подумаю, что ты ревнуешь. Выглядишь как классический случай Отелло.
– Я просто по-дружески волнуюсь, – пожал плечами он.
– Я и сама пока не знаю, серьезно у нас или нет, поэтому и говорить нечего, – и не соврала ведь.
– Ладно, отмазка засчитана, но, думаю, от своих юных гениев ты таким объяснением точно не отделаешься, – ухмыльнулся Широкий. – Кстати, Славная тебе не звонила?
– С чего бы ей мне звонить? – нахмурилась я. – Что-то случилось?
– Она улетела к родным на похороны отца, вот я и подумал… А, не бери в голову, – быстро вернул себе легкомысленный вид Артем. – Побежал я, бывай.
