– Она не Рузская, – выговорил Дружинин. И тут его наконец отпустило и прорвало: – Не могу назвать вам ее настоящего имени… Не знаю, что вообще могу, в сложившейся ситуации… Боже ты мой, она же легендарна – была такой. Да когда мне сказали, что я буду работать под ее руководством… учиться…
– Дружинин, откройте же секрет – кто была она и кто вы, военные агенты или?..
– Нет, охранное отделение, конечно. И не стесняюсь того, – с вызовом закончил он и замолчал.
– Итак, Рузская, – заполнил я паузу. – Я в общем-то и сам начал понимать – сначала поиски моего родимого пятна, потом вдруг внимание госпожи Рузской и разговоры с раскрытием души, а дальше, изволите ли видеть, ее внимание сместилось… И не мог только понять – а что за любопытство поначалу именно к моей персоне…
– Методы Рузской – то были ее методы, не мне ее судить, и она была вдова, – судорожно выговорил он. – Муж ее убит, в теракте, года два назад. И мы искали не вас. Мы искали неизвестно кого. Но вот теперь ее нет, и остаюсь я. И я…
Как же ему было трудно выговорить эти слова – да он так их и не выговорил. «Немоляев, помогите мне».
– Дамские браунинги, две штуки… – начал вслух размышлять я. – Все вроде бы понятно. Кроме одного – какое тут, к дьяволу, преступление страсти. Рузская – чтобы потеряла голову? Перепелкин – чтобы всерьез рассердился на кого-то до такой степени? Два выстрела одновременно, вот тут я еще поверю. И тогда дело закрыто. А зачем вытаскивали оружие, вот вопрос… Но главного не получается, Дружинин. Вы знаете, что убийца не я. И вы остались в одиночестве. Но неужели от вас кто-то требует, до такой степени настаивает, чтобы вы немедленно раскрыли это убийство, – так требует, что нужна моя помощь?
Он молчал и ждал. Наверное, чуда.
– Ну-ка, давайте вернемся к вашим словам – «мы искали неизвестно кого». Я не волшебник, Дружинин. Рассказывайте, кого искали. Но главное – зачем для этого вам нужно было нести вахту в этой странной каюте, пока Рузская… ну, вы знаете…
– Думаете, она меня посвящала во все подробности – да кто я такой, – вздохнул он. – Она-то знала все и уже сказала, что вот-вот охота завершится. Да только не так она завершилась… А искали мы человека страшнее некуда. Помните, Немоляев, Либава еще, крейсер готов к отходу – и тот взрыв?
А еще бы не помнить.
– Вот такого мы человека искали. Из этих. Которым взорвать бомбу в толпе – обычное дело. И поначалу только знали, что он точно плывет на эскадре. Не обязательно на «Донском», хотя скорее всего. Но тот взрыв… Вот вы думаете про меня – охранка, жандарм… – вдруг высказался он. – А я, как и вы, закончил университет. Только другой. Я инженер, – вдруг напомнил Дружинин.
– В какой сфере? – вежливо спросил я, удивляясь скачку его мысли.
– Паровые машины, – пожал он плечами, стараясь выглядеть скромно. – И вот я из своего Ярославля…
Тут он замолчал.
– Да, а я столичная штучка и хожу хоть каждый день по Невскому и Морской, – не выдержал я. – Хотя сам из Курска.
– И вот я приехал в столицу, иду не по Морской, а по Обводному каналу… И меня будто бьет молот по голове. Но я же помню мгновение перед этим. Все помню. Вот вы же помните тот взрыв, в Либаве? Куски там из переулка так и летели – да? А вы знаете, Немоляев, что там летело? – вдруг выкрикнул он.
Толстошеий человек просунул голову в дверь каюты, окинул нас взглядом и снова исчез.
– Вот я тогда и подумал, – завершил Дружинин, – и еще, и снова подумал: какие тут паровые машины? Какие машины – да что это за люди, которые такое делают?
– Подождите, Обводной канал, это же убийство министра внутренних дел, а было оно только прошлым летом, года еще не прошло. Так вы в охранном отделении всего несколько месяцев? А сколько вам лет, Дружинин?
– В отделении с сентября. Мне двадцать три, – довольно злобно произнес он.
Да он же младенец, подумал я. А мне уже минуло тридцать, и я могу все. И когда он меня просит о помощи – о чем тут размышлять?
– Итак, – сказал я после долгой паузы. – Вы… она… искали человека, который точно плывет на эскадре.
– И скорее всего на «Донском», – добавил он. – Иначе не вижу, как… и зачем…
– Скорее всего, хм… Всего в эскадре десять тысяч человек, и стало больше, но на одном крейсере – полтысячи. Уже лучше. Матрос, офицер – неизвестно. Дальше что?
– Дальше – он убийца. И он из тех, кто… Немоляев, что вы слышали о боевой организации партии социалистов-революционеров?
Вот тут мне стало нехорошо, потому что слышал я о ней немало.
«Куда вы меня тащите, господин жандарм?» – мог бы спросить я. Но даже мысли такой не возникло.
– Партия – это ведь философия. И агитация. Насчет народного блага, – ядовито заметил Дружинин. – Насчет самодержавия. В России же все пропитано самодержавием – самодержавное небо и облака. Так вот, эсеры, которые философы, они сами не знают, кто такие эти, из боевой группы. Полная конспирация. Они, боевики, и друг про друга не все знают. Вот так-то. А нам их – искать.
– Так, отлично. Ищем. Что про него было известно?
– А мне откуда знать… Я знаю его псевдоним. У них же у всех, как у собак, клички вместо имен. И друг друга они знают только по кличкам. А этот – ну у него и кличка, однако.
– Да назовите же.
– Люцифер, представьте.
Тут возникла долгая пауза, и мне стало очень грустно.
– Тогда ваша миссия здесь закончена, – сказал я наконец. – Кто-то думал, что мы этот псевдоним не поймем. А мы его поняли.
– Да о чем вы?
– Дружинин, скажите мне: что означает имя князя тьмы? Что такое – Люцифер?
Вот сейчас снова вспыхнет эта ненависть инженера из Ярославля к столичной штучке. И я не стал держать паузу:
– Люцифер, буквально, значит – несущий свет.
– А… – не понял он. Настолько не понял, что даже не стал вести неприятный ему разговор о моем классическом образовании и прочем.
– А, – наконец выговорил он, уже с удовлетворением. – И это что же, Немоляев, по-вашему любой инженерящий по части прожекторов и этих огней Степанова и прочих… да любой гальванер… они все – несущие свет Люциферы?
– Прочие – максимум чертенята. А Илья был моим другом, не забывайте. Как бы он там ни конспирировался, суть человека видна. Он все мог, он был всех сильней, у него была лучшая в мире невеста, – тут я постарался утопить эти слова в потоке других, – и всего было мало… А подумайте, Дружинин, что произошло с тем, настоящим Люцифером? Он-то небось и правда думал, что несет свет в этот мир. Честно думал, отчего все и произошло. Илья был таким.
– Оставьте вашу теологию, не до нее…
– Да посмотрите же: кличка – совпадает. Характер – он несет людям свет и поэтому может делать то, что другим нельзя, да хоть динамит взрывать, – совпадает. Рузская сказала, что охота закончена: совпадает. Пошла к нему в каюту и не убереглась…
