Боже, сколько лет прошло с тех пор, как она участвовала в своей крайней военной кампании! Трудно поверить, но ровно двадцать. Двадцать лет! Кто бы сказал ей тогда, перед боем над Мексиканским заливом, что наступит такое время, когда она позавидует сама себе. Позавидует адреналину в крови, холодной ярости изготовившегося к схватке хищника и боевому азарту, способному в мгновение вскипятить в жилах кровь! Однако так все и случилось. Сначала она завидовала той себе, которая была пилотом штурмовика, но не прошло и трех лет, как вполне оценила все преимущества командования крейсером в бою. А теперь, надо же, с умилением вспоминает те времена, когда "рулила" авианосными эскадрами. И вот, что любопытно. Вся ее флотская карьера, если иметь в виду нынешнюю Елизавету Браге, продлилась всего-ничего. Три года без малого, но по ощущениям, итог этих нескольких лет легко перевешивает опыт следующих двадцати. Впрочем, если не лукавить, все было просто зашибись! И замуж вышла, и детки народились, и в политике худо-бедно обжилась, став своей в кулуарах власти. И там не для красоты обреталась, а дело делала и, вроде бы, неплохо. Привыкла, приноровилась, нашла во "всем этом" нешуточный интерес. Но вот повеяло запахом пороха, уловила кожей лица "дуновение шрапнели", и, считай, не было этих двадцати лет.
"Черного кабеля, вернее, суку до бела не отмыть, - усмехнулась она мысленно, рассматривая незнакомый город из окна локомобиля. - Сколько ни старайся, а все равно, в конце концов, натура возьмет свое!"
И добро бы, она была такая одна. Так ведь - нет. Достаточно взглянуть на прохиндейку Варьку Бекетову. Заставила поволноваться - это так, но, если без истерики, до чего ж хороша! Ладненькая, веселая и пилот от бога. И не просто пилот. Истребитель, каких поискать, имея в виду, разумеется, прежде всего, мужиков. Женщин истребителей мало, хороших - еще меньше. А такая, как Варя, может быть, и вовсе одна. Мужчин истребителей высокого класса гораздо больше. Тот же Виктор, к слову сказать, невероятно хорош. Лиза видела, как он летает, и с первого же раза поняла - настоящий талант. Но суть в том, что Варвара Кокорева ему ни в чем, собственно, не уступает. Она играет в мужской лиге, и играет на равных даже при том, что не успела еще закончить Академию.
"Да уж, Варя - это нечто!" - мысленно покачала Лиза головой, и сразу же вспомнила случившийся много лет назад "бой юного Давида с Голиафом".
Дело давнее, но впечатление, которое тогда произвела на нее Варя, накрепко засело в Лизиной памяти, и, по-видимому, неспроста. Торпедоносец, - даже такая тяжелая машина, какой является "Струг-вампир", - в бою с линейным крейсером это в лучшем случае, гончая, - но скорее все-таки хорек или куница, - которая сцепилась с матерым медведем. Похоже, не правда ли? И значит, не зря Лиза запомнила тот зачетный бой, потому что именно из-за него она и написала Варваре рекомендательное письмо. Кокорев обратился за советом, - сам он, как ни странно, был не против, - но Лиза тогда засомневалась. Ознакомилась с Вариными документами, поговорила с Авениром, расспрашивая его о дочери и честно пытаясь понять его резоны. И следует заметить, при прочих равных условиях, не случись того "бой Давида с Голиафом" не стала бы давать рекомендацию. Но она ее написала и пока ни разу об этом не пожалела. Хороша оказалась девица, не посрамила чести Родины и Флота. Хотя могла, разумеется, и убиться нафиг, не без этого. Но на то она и авиатор, чтобы всегда ходить под дамокловым мечом риска. Не хочешь рисковать, не иди в пилоты ударной авиации.
Так что, да. Любила Лиза или ненавидела "это дело", но протекцию Варе оказала. И не только при поступлении, но и потом своим вниманием не оставляла. Приехала в сентябре пятидесятого на учебное аэрополе в Колинце, - ее пригласил туда старый товарищ, служивший теперь в Академии начальником летной практики, - посмотрела, не засветившись, как крутит Ара над Псковским озером фигуры простого пилотажа, и сказала каперангу Шаховцову:
- Не дай загнобить девку, Федор! Сам же видишь, пилот от бога, и не просто пилот, а настоящий истребитель. Скажешь, нет?
- Не скажу, - ответил Шаховцов, с минуту помолчав.
- Поможешь?
- Помогу, - кивнул мужчина. - И не волнуйся ты так, не пропадет твоя протеже. Организую ей тренировки по индивидуальной программе...
И не обманул. Посылал "блатную девочку" в такие правильные места, куда курсантов редко, когда посылают, потому как зачастую слишком сложно для салаг, а то и попросту опасно. Но Ару без оглядок на опыт и пол все-таки посылали, и она ничьих ожиданий не обманула. За три года умудрилась стать настоящим военным летчиком, что и доказали нынешние события в бухте Владимира.
И вот вопрос. Протекция - это однозначно плохо? Везде и всегда? Без оговорок? Ответ вроде бы очевиден. Если речь о синекурах и прочем подобного рода непотребстве, то наверняка. Но, вот какая беда, протекция, как социальное явление, увы, не истребима. Желание помочь близким и поддержать "своих" - неотъемлемая часть человеческой истории. Люди просто не способны быть объективными, когда речь заходит о родне или близких друзьях. И, наверное, с этим можно было бы смериться, если бы не конечный результат. Самое поганое, что, продвигая "своих" на теплые, специально для них пригретые места, проводя своих "родных и близких", с должности на должность, помогая им выстраивать карьеру, как лестницу в замечательное завтра, большинство таких радетелей о деле думают в самую последнюю очередь. И Флот в этом смысле, увы, не исключение. Двадцать лет мира, и, поди ж ты, штабы битком набиты дураками и бездельниками, хорошо умеющими только щеки надувать. Но, если бы речь шла об одних лишь штабных! Для успешной карьеры на Флоте одними штабными должностями ведь не обойдешься. Надобно отметиться и на боевых кораблях. Соответственно "выдвиженцы" появлялись и там. Однако в мирное время, командир башни главного калибра, третий помощник или офицер пилотажной группы - это просто хорошая должность. Форма красивая, уровень риска отнюдь не зашкаливает плюс известный комфорт. Отдельная хорошо оборудованная каюта, вкусный обед в офицерском салоне, возможность посмотреть мир... И, вроде бы, не страшно. Время-то мирное. Но вчерашний третий помощник сегодня, - после двадцати лет беспорочной службы под приглядом кого-нибудь из флотских небожителей, - уже каперанг или даже контр-адмирал, и именно этим людям придется теперь воевать с ниппонцами, а, возможно, и не с ними одними.
Конечно, не все на Флоте блатные, да и среди тех, кто пришел на службу по протекции немало неглупых, способных к обучению и патриотически настроенных людей. Вот на них сейчас и возлагала Лиза главные свои надежды. Война, разумеется, тоже вносит коррективы. Наиболее выдающихся трусов и дураков она в конце концов выполет, как сорняки с грядки, продвинув на их место толковых людей с относительно низкими чинами, но платой за такой "естественный отбор" станут жизни многих флотских офицеров и младших чинов. Так что за чужой блат кровью обычно расплачиваются совсем другие люди. И в этом контексте, Лиза о своей протекции Варваре ни разу не пожалела, получив сейчас однозначное подтверждение своей правоты.
Сейчас, зная уже некоторые подробности, она могла обрисовать, - хотя бы и вчерне, - ход событий в заливе Владимира. Себерская база была атакована и разгромлена буквально в считанные часы. Подготовлена она к войне, как выяснилось, была из рук вон плохо, и люди, которым по должности следовало возглавить оборону, действовали отнюдь не лучшим образом, наделав скопом едва ли не все возможные и даже частично невозможные ошибки. В общем, просрали бой и потеряли имеющую стратегическое значение базу. Но даже в этих неблагоприятных условиях кое-кто действовал настолько хорошо, что ниппонцы так и не смогли воспользоваться ни фактором внезапности, ни концентрацией сил, ни беспомощностью себерского командования. Кто-то когда-то, - лейтенант Слюсарев три года назад, если уж быть точным, - сумел прожать решение на строительство запасной взлетно-посадочной полосы и не где-нибудь, а на противоположной от океана стороне линии сопок. Потому она и уцелела. А еще ниппонцы ее не раздолбали в первые же минуты боя, потому что командовал там все тот же Дмитрий Слюсарев, но уже в звании капитана-лейтенанта. И пошло-поехало. Командир отряда торпедоносцев Олег Шкловский выбил у растерянного и едва ли не впавшего в ступор ИО командующего базой приказ на вылет. Варвара вызвалась добровольцем. И результат налицо. Уничтожен ниппонский тяжелый крейсер и сорвана высадка десанта.
