Выждав краткую паузу, он продолжил:
– Там все, что ты украл? Или есть где-нибудь еще? А, может, ты их потерял?
Инги опасливо пожал плечами.
– Большинство здесь, я думаю.
– Но зачем ты их взял? – почти кричал Энрике.
Инги опять пожал плечами.
– Они нравятся Ядвиге, – ответил он. – Это подарок.
– Боюсь, что тебе придется их вернуть.
Катриона подняла руку – не будем, дескать, принимать поспешных решений – и спросила:
– Подарок? А у нее был день рождения?
До Нового года оставалось еще почти полгода.
– Да нет, – ответил Инги. – Она же болеет.
Его пальцы сами, без участия хозяина, копались в земле, вырывая стебли травы. Инги отвел глаза и продолжил:
– Эти жуки гораздо лучше цветов. А цветы она может и сама найти.
– Ты знаешь, насколько она больна? – спросила Катриона.
Твоя подруга умирает! Ты знаешь об этом?
Инги опустил глаза.
– Знаю, – сказал он.
Знаю…
Деревенские дети гораздо хуже защищены, чем городские. Ни при рождении, ни в болезни, ни в другие периоды своей жизни. Смерть постоянно витает над ними. Особенно если дети живут в подобных, совершенно незаконных лагерях на зараженной территории.
– Это особенные жуки, – сказала она вслух, – и они для нас очень важны. Они важны для будущей жизни зоны, для всего Округа.
– Она говорит, что они сами сделали этих жуков, – вступила в разговор Ядвига. – Ты веришь в такое? Как люди могут делать жуков?
Инги с сомнением покачал головой.
Когда они встречались в деревнях с простыми людьми, Катрионе в какой-то момент приходилось растолковывать тамошним жителям, что это за жуки и зачем они нужны. Нередко оказывалось, что древние – песок сыплется! – старички бывали лучше образованы, чем подрастающее поколение. Инги и Ядвига относились к последнему. Придется приложить усилия.
– Энрике начал с обычных жуков, а потом вырастил этих. У них особая роль. Вы же знаете, что зона есть зона и жить здесь нельзя, потому что все здесь заражено. Радиоактивность.
– Радиоактивность – это очень плохо, – кивнула Ядвига. – Так мама говорит.
Инги смотрел на Катриону с подозрением.
– Вадим сказал нам, что вы, городские, преувеличиваете опасность. И это хорошо – пусть народ держится отсюда подальше. Нам здесь никто не нужен.
Катриона помедлила, после чего произнесла:
– С жуками все достаточно сложно, но, если говорить проще, эти жуки поедают радиацию. Мы думаем, что с их помощью мы очистим зону и здесь опять смогут жить люди.
Энрике нервно повел плечами – ему не понравилось это слишком прямолинейное объяснение, но он счел неразумным вмешиваться. Хотя она могла бы побольше рассказать об опасностях, которые подстерегают людей в зоне.
– Так мы здесь и так живем, – возразила Ядвига.
– Я имею в виду жить и не болеть, – уточнила Катриона. – Не болеть раком трахеи или саркомой. Другими, не такими опасными болезнями.
Она тронула себя за шею. Инги вздрогнул, а Ядвига нахмурилась.
– Фокус состоит в следующем, – продолжала Катриона. – Жуки поедают радиоактивность и сами становятся радиоактивными. Поэтому я и попросила Энрике сделать им на спинках трилистники. Сияющие золотые цветы. Это предупреждение. Чем ярче свет, тем опаснее жук, и трогать его нельзя.
Обдумывая сказанное, Инги нахмурился.
– Почему же тогда жуки не умирают? – спросил он. – Если они едят яд.
– Со временем, конечно же, умирают. Но только после того, как наберут достаточно радиоактивности и их можно будет увозить. В этом есть некоторая доля героизма, я думаю.
Хотя можно ли считать героями машины, пусть и биохимические?
Ядвига выглядела крайне расстроенной.
– Они все умрут? – спросила она. – Но они ведь такие красивые!
– Все умирают, – отозвался Инги мрачно и тут же замолчал.
Понял, что поступил бестактно? Интересно!
Катриона чувствовала: больше всего ей хочется сейчас же скрутить этих беспомощных подростков и, не дожидаясь согласия взрослых, погрузить во флайер и отвезти в Хассадар, в главный госпиталь. А потом вернуться с бригадой и привести здесь все в порядок. Только вот какой бригадой? Смотрителей? Или муниципальной полиции Хассадара? А, может быть, с гвардией Форкосигана? Ведь это смотрители должны были следить за местностью, чтобы не допустить подобных кошмаров! Черт бы их побрал!
Хотя ни полиция, ни гвардейцы не испытают особого счастья, если их поднять на эту операцию – вне зависимости от того, обладают они навыками работы в зараженной зоне или нет. Дьявол прячется в мелочах, как любит говорить Майлз, а у нее пока слишком мало этих мелочей, мало деталей, без которых понимание того, что происходит, ей пока недоступно.
– Вадим не предлагал вам поехать с ним? Скажем, на врачебный осмотр? – спросила Катриона, обращаясь к Инги.
Инги выпучил глаза и почти прокричал:
– Да куда же мы поедем? Они расстреляют всех наших собак, всех коз и пони.
Ядвига взволнованно закивала.
Одной из обязанностей смотрителя зоны была выбраковка одичавших собак, но только в том случае, если немногочисленные жители окрестных деревень сообщали о том, что собаки вторгались на их территорию и нападали на скот и людей. Раньше смотрители отправлялись охотиться на диких собак верхом, в сопровождении своих собственных свор; теперь же занимались этим делом с воздуха, применяя для поиска сканеры. Хотя деревенские жители и сами легко справлялись с возникающими проблемами – никто ведь не считал, сколько старинного оружия незаконно хранится, аккуратно припрятанным, по окрестным деревням.
– У вас есть козы, которые дают молоко? – спросила Катриона, решив подойти к проблеме с другой стороны. Конечно, козы были. Кто же откажется от животных, дающих такое вкусное молоко? А вывезти их из зараженной зоны просто некому. Молочные козы – это вам не белые призраки, это реальность!
Ядвига кивнула. Сердце у Катрионы упало. Это же самоубийство – пить молоко зараженных животных, подумала она.
– Я их дою, – гордо сказала девушка. – Это моя работа.
И укоризненно посмотрела на Инги.
– Где они? – спросила она мальчика.
И, глянув на Катриону и показав на Инги, добавила:
– А пасти их – его обязанность.
– Они с той стороны, – ответил Инги, сделав неопределенный жест в сторону дома на столбах, за которым Катриона и Энрике оставили флайер. Катриона проследила направление и увидела в зарослях силуэты животных, пощипывавших листья кустарника. Вносивших дополнительные порции радиации в пищевую цепочку.
