– Вам всем, – начала Катриона, глядя на голые руки своей собеседницы. – Нам всем первым делом нужно отправиться в главный госпиталь в Хассадаре, чтобы провериться. Только тогда можно будет принять решение и начать лечение.
Мама Роджи саркастически усмехнулась:
– Думаешь, что сможешь их увезти? К тому же для Ядди слишком поздно. Мы об этом знали всегда.
– Может быть, – признала Катриона. – А, может быть, и нет. Никто, кроме врачей, не скажет наверняка. Кстати, Инги выглядит вполне здоровым. Как и Борис.
– Нельзя взять да и швырнуть детей в большой мир после всех лет, что они провели со мной. Они там просто утонут. Ядди – наверняка! А Борис… Однажды он уже убегал. Но потом притащился, едва живой. А Инги – его же разорвут на куски мальчишки его возраста. Может быть, тело и не тронут, но сердце… Ты не знаешь, насколько жестоки дети, когда их много.
Катриона сжала губы.
– Я замужем за лордом-мутантом. Мне не нужно ничего объяснять. Я все знаю от Майлза.
Мама Роджи дрогнула подбородком. Нет, ее не испугали слова Катрионы – испугать ее было непросто. Может быть, она была слегка обескуражена. А малейшая брешь в ее защите, основу которой составляла уверенность в том, что все обстоит скверно в этом худшем из миров, была уже победой.
– Мне ясны твои опасения, – продолжала Катриона, – но сейчас там все совсем не так, как было тридцать лет назад. Как только дети окажутся в безопасности, у тебя будет время подумать. И никто никого никуда не собирается бросать. Мы сможем за всем следить и все контролировать.
Катриона отлично понимала, кто будет этим заниматься. Плюс еще одна забота в дополнение к тем, что занимают ее дни и ночи. Я справлюсь. Я всегда справляюсь. Она подняла голову.
– Если бы я не знала этого, не говорила бы, – закончила она.
– Лучше бы ты вообще ничего не говорила, – отозвалась мама Роджи. – Пока вы, чужаки, не явились сюда, у нас все было хорошо. Все оставили нас в покое.
Катриона с сомнением покачала головой.
Тем временем ее собеседница подняла голову, прислушиваясь. Катриона последовала ее примеру. Так и есть – приближался грузовой флайер.
– Беда не приходит одна, – ворчливо проговорила мама Роджи, поднимаясь на ноги. – Кого-то еще несет.
Катриона последовала за ней на прогалину перед хижиной и увидела, как там садится грузовой флайер. Старый знакомый: на бортах – фамильный логотип Форкосиганов, изображающий горы и кленовые листья, в кабине – Вадим.
Вадим выпрыгнул из машины. На нем был обычный костюм, в руках – две сумки с продуктами. Увидев Катриону, идущую к флайеру следом за мамой Роджи, он от удивления выронил сумки, сунул руку во внутренний карман и, вытащив шокер, застыл.
Они смотрели друг на друга, глаза в глаза. Тягостные мгновения – никто не понимал, что произошло и что им теперь делать.
Наконец, сложив руки на груди, Катриона сухо сказала:
– Если ты сделаешь вид, что никогда не вытаскивал эту штуку, я притворюсь, что ничего не было.
Ясные четкие линии, составляющие контуры лица Вадима, вдруг словно оплыли. Камень превратился в мягкую глину. Рука его дрогнула, и он медленно отправил оружие в кобуру. Катриона усилием воли заставила себя выровнять дыхание.
Наконец она выпрямилась и подошла к смотрителю.
– Полагаю, это контейнеры для транспортировки жуков, верно? Энрике крайне в них нуждается.
– Но как…
– Достань их. Мы нашли пропавших жуков. Они – в сарае, где козы. Там же, с ними, и Энрике.
Она внимательно посмотрела на Вадима. Почему на нем нет защитного костюма и шлема?
– Наверняка в грузовом отсеке найдутся защитные средства. Одна пара для тебя, а мне понадобится правая перчатка.
И она продемонстрировала свою обнаженную ладонь.
– О, да, конечно, леди Форкосиган!
Простые приказы его успокаивали; рутинные действия – самая надежная опора в моменты неопределенности.
Пока мама Роджи забирала покупки, Вадим открыл грузовой отсек флайера и извлек оттуда контейнеры и перчатки. Катриона надела перчатку на правую руку, сомневаясь, что она сильно поможет; впрочем, в перчатках будет легче управиться с нагруженными контейнерами. Передав Катрионе два контейнера, он понес вторую пару.
Мама Роджи наблюдала за всем этим в угрюмом молчании. Затем она подхватила сумки и направилась к хижине.
– Пришли мне детей, – сказала она Вадиму. – Нам нужно кое-что решить.
Вадим кивнул и отправился к сараю – направление он знал отлично.
– О, Вадим! – с улыбкой встретил его Энрике, когда они обошли сарай. – Рад тебя видеть. Контейнеры? Отлично! Я как раз думал, куда их поместить… О… а где твой защитный костюм? И дозиметр?
– Я не ношу их, когда просто прилетаю в гости, – с легкой дрожью в голосе отозвался Вадим.
Стоит ли держать его на этой работе? Даже если сейчас он как-нибудь выкрутится. А интересно, насколько его беспокоит происходящее?
Сияющая от радости, подбежала Ядвига и обняла Вадима. Под пристальным взглядом Катрионы и Энрике он взъерошил ей волосы привычным жестом.
– Привет, малышка! – сказал он.
– Ты уже видел эту леди? Неправда ли, она красива?
– Да… и… я работаю с ней.
– Вот как? – спросила она. – И почему ты нам об этом не сказал?
На ее круглом лице легко читалось любое чувство; на этот раз – чувство обиды.
– Я там недавно, – отозвался Вадим, словно извиняясь. И, переменив тему, приказал:
– Мама хочет, чтобы вы все вернулись в дом.
И похлопал Ядвигу по плечу ладонью.
– А потом, – вступила Катриона, – мы все улетим на грузовом флайере. Сначала – на станцию очистки, а оттуда нас отвезут в Хассадар, в главный госпиталь.
Да, это мог бы быть самый настоящий культурный шок, если бы Катрионе не удалось смягчить удар.
– Там мы проведем ночь, – продолжила она, – и нас немного полечат. А Ядвигу осмотрят врачи и посмотрят, что можно сделать с ее горлом.
Она тронула себя за шею.
– О!
Ядвига была в большей степени смущена, чем обрадована этой новостью. Инги же, поначалу просиявший при известии о предстоящем полете, бросил на Катриону пристальный взгляд, в котором она прочитала страх. Не разочарует ли она детей? Сможет ли гарантировать обещанное? Сбудутся ли их надежды?
– А как же наши козы и пони? – повернулась к Вадиму Ядвига. – Ты же будешь ухаживать за ними, пока нас не будет?
Вадим бросил мрачный взгляд на Инги.
– Вероятно, мне уже не удастся сюда прилетать, – сказал он.
