Анайя с тревогой наблюдала, как ее друг читает страницу за страницей. Закончив, Чалмис перевернул пачку листков и углубился в сценарий снова. Она уже внутренне сжалась, ожидая услышать упреки в том, что согласилась на такой заказ, но первые слова Чалмиса, когда он закончил чтение в третий раз, застали ее врасплох:
– Ты заметила, что эта штука задумана в виде бесконечной петли?
– Что? Не могу представить, кому такое может понадобиться… Разумеется, сюжет идет по кругу – тут я с тобой согласна. Прежде мне казалось, что это нечто вроде художественной аффектации. Может, этот тип начитался романов двадцатого века?
– Это лишь впечатление. Но все же… что ты знаешь о заказчике?
– Только то, что уже сказала. Напоминает жуликоватого адвоката. Но кто я такая, чтобы судить других?
– О, ты бываешь весьма восприимчивой и наблюдательной, когда перестаешь витать в облаках. Впрочем, для тебя это процесс не вполне осознанный.
Анайя задумалась: считать ли его слова комплиментом?
– Итак, ты не сможешь с ним связаться, если захочешь, – размышлял вслух Чалмис. – Ни адреса, ни номера фона, а контракт у вас устный – кстати, ты уверена, что тебе вообще заплатят?
До сих пор такая жуткая мысль даже не приходила ей в голову.
– Короче, ты даже не знаешь, действительно ли это его настоящее имя. Твоя проблема в том, дорогая моя, что ты слишком честна. Даже не представляю, откуда у тебя подобное прямодушие. Воспитание тут явно ни при чем.
Анайя выпрямилась.
– Что еще за оскорбления?! А ты сам кто такой? Преступный гений, затаившийся в центре паутины интриг?
Чалмис ухмыльнулся:
– А что ты предпочтешь услышать?.. Ладно, вернемся к сути. Да, я согласен, заказ очень необычный и зловещий, но то, что тревожит меня больше всего, тебе, похоже, даже в голову не приходило. Но ты была там, а я нет. Не надо отдаваться во власть предположений.
– Чалмис, как по-твоему, стоит мне этим заниматься? – серьезно спросила Анайя.
– О небо, ну и вопросики ты мне задаешь! Это же твоя работа. Мне-то не нужно зарабатывать на жизнь, так какое я имею право давать советы тем, кому это требуется? Но…
– Но? – передразнила его Анайя.
– Можно причинить человеку вред, используя фили-сон? Тут у тебя преимущество, ведь я не представляю, что это такое.
– Конечно, есть такие, кто смотрит сны слишком часто, потому что не может оторваться от полюбившихся кассет. Но я не вижу, чем «ощущалки» в этом отношении отличаются от прочих развлечений. На мой взгляд, даже самые отвратительные фили-сны приносят больше пользы, чем вреда: во сне можно вести себя как угодно, и никто от этого не пострадает.
– За исключением воздействия на душу, которое могут оказать подобные видения.
– А как такое можно измерить? Нет, я все же думаю, что «ощущалки» есть лишь новый способ заниматься все тем же старым и привычным.
– Тогда ты ответила на собственный вопрос.
– Могла бы и догадаться, что ты не станешь на него отвечать.
Он вернул ей сценарий и с любопытством спросил:
– А этот твой мистер Кинси не произвел на тебя впечатления человека, для которого все это, – он показал на листки, – любимейшее развлечение?
– Нет, – задумчиво ответила Анайя. – По-моему, для него подобное – слишком большая роскошь. У меня создалось впечатление, что он чей-то агент.
– Я тоже так подумал. Любопытная головоломка. Мне будет интересно узнать, чем эта история закончится. Позвони мне, когда вернешься в Рио.
– Неужели ты подойдешь к фону? – рассмеялась Анайя.
– Только если позвонишь ты, дорогая.
Анайе наконец удалось уговорить себя отбросить сомнения, и за следующую неделю она завершила сочинение сна. Обычно окончание работы приносило ей облегчение, но сейчас она ощущала себя скорее вымотанной, чем удовлетворенной, подобно ныряльщику, глотнувшему воздуха после слишком долгого пребывания под водой. Прекращение боли вовсе не равнозначно удовольствию. И все же она гордилась своим мастерством. Анайя обладала ясным и образным воображением, полным поэтической силы, и щедро приправила этой силой получившийся сон. Кроме того, ее ждали деньги.
Положив мастер-картридж в нагрудный карман, она попрощалась с Чалмисом, нагло одолжила у него денег на флайер и начала возвращение к цивилизации. Путешествие было омрачено мелкими неприятностями: скверной погодой в Торонто и потерей багажа после приземления шаттла в Рио. Потребовался целый час упорства и ругани, чтобы служащие наконец-то отыскали ее чемодан в каком-то дальнем углу багажной зоны. Анайя вошла в свою квартиру злая и голодная. Похоже, жизнь затворницы привлекает ее все больше и больше.
Торопливо распаковав вещи и проглотив состряпанный роботом ужин, показавшийся ей особенно гадким после двух недель гостеприимства у Чалмиса, она обнаружила самую серьезную из приключившихся сегодня неприятностей. Ее синтезатор снов, точнее, та его половина, что находилась за пределами ее головы, исчез. Она трижды перевернула квартиру вверх дном и пришла к неутешительному выводу, что забыла его у Чалмиса. Она позвонила ему и, не дождавшись ответа, оставила сообщение с просьбой поискать синтезатор.
На следующий день у нее была назначена встреча с Кинси. День этот тянулся медленно. Хельмут Гонзалес каким-то образом пронюхал, что она вернулась в город, и вновь предпринял попытку заставить ее закончить работу. Как ни странно, теперь она с большей благосклонностью смотрела на костюмированные романтические бредни и не стала лишать его надежд.
Отделавшись от Гонзалеса, она принялась бесцельно бродить по квартирке, перебирать наброски полузабытых проектов и вспоминать заброшенные хобби, пока ровно в четыре не прожужжал дверной звонок.
То был Кинси – скользкий, как и прежде, но старательно подавляющий возбуждение. Это навело Анайю на мысль, что сон он все-таки заказал для себя. Гость уселся на кушетку и поставил на колени большую сумку.
– Я принес свой плеер, – пояснил он, доставая аппарат. – Вы, разумеется, понимаете, что мне хочется… э-э… проверить продукт перед тем, как оплатить заказ.
– Естественно.
Анайя протянула ему картридж. Кинси вставил его в плеер и прикрепил единственный провод к металлическому кружочку за левым ухом. Потом включил плеер и закрыл глаза.
Через несколько минут он выключил аппарат – как ей показалось, довольно торопливо. Выпрямившись, Кинси долго смотрел на нее с неким уважением крокодила.
– Это просто… замечательно, – проговорил он наконец. Анайя мысленно расцвела, но сохранила невозмутимость.
– Не стесняйтесь, досмотрите сон до конца, – щедро предложила она.
– О, не стоит. Я вполне удовлетворен, – заверил ее Кинси. – И мне действительно пора. Мое время ограничено. Мне осталось лишь забрать сценарий и расплатиться.
