После такого насыщенного дня эльф поручил мне следить за состоянием капитана, а сам завалился спать, посоветовав остальным заняться тем же самым. Упрямую Тису он ткнул пальцем в лоб, отчего она тут же заснула, тряпичной куклой рухнув на пол.
— Завтра под вечер приедем в замок к Сычу, — сказал тролль, волоча девушку на ее место и укрывая одеялом. — Надо явиться на встречу в надлежащем виде, завтра будем драить фургон, пока кто-то из магов его вести будет. Ярик не захочет упасть в грязь лицом перед другом детства, это как пить дать.
И вот теперь я сидела рядом с Ярославом и прислушивалась к происходящему за стенами фургона. Здесь никто, кроме Чистомира, не знал, что грозы для меня опасны, но друг детства спал, широко раскинув руки, приоткрыв рот и мелодично похрапывая. Как бы он ни храбрился, но последние дни выдались для него слишком тяжелыми. Поэтому мне было стыдно будить его в поисках защиты и утешения. Я решила терпеть до последнего и только тогда, когда ситуация станет критической, просить о помощи. Пусть Чистомир еще немного поспит, он это заслужил. А потом ему придется возиться со мной всю ночь.
Очередной порыв ветра так ударил в стенку фургона, что он закачался. Я поежилась и подвинулась поближе к капитану, так, чтобы тело чувствовало его тепло.
Вдалеке ударил гром. Я подскочила на месте, зажав руками рот, чтобы не закричать. Как же я ненавидела ту беспомощность и утрату контроля над собой, которые всегда ждали меня во время грозы! Все еще усугублялось тем, что, потеряв способность здраво размышлять, я могла причинить ущерб фургону и окружающим своим магическим даром. Но нужно еще немного потерпеть, держать себя в руках и сопротивляться безумию до последнего.
Началось!
Судя по тому, что я чувствовала — а в этом я никогда не ошибалась, — гроза приближалась к нам полным ходом. Вот-вот молнии будут бить прямо над нашими головами.
Бабах! Гром как будто вбил раскаленный гвоздь в мой череп.
Я не выдержала и, наплевав на обязанность поменять мокрую тряпку на лбу у капитана, свернулась в комочек, спрятавшись под одеяло. Этот нехитрый детский прием совершенно не помог — было все так же страшно и больно.
Раздался очередной раскат грома, казалось, прямо у меня над головой. Я содрогнулась всем телом и не смогла подавить вскрик. Паника была уже готова захлестнуть меня с головой, и я проскулила, наплевав на гордость и свою решимость терпеть:
— Помогите! Ай!
Зарождавшийся в горле крик прервало крепкое объятие.
— Тихо, — сказал капитан. — Всех разбудишь. Где у тебя тут голова?
Он помог мне выпутаться из одеяла и скептически оценил мое состояние:
— Да, что-то совсем невесело. После твоих утренних подвигов не думал, что ты чего-то боишься, и уже тем более — обычной грозы. Я думал, их только манерные девицы боятся. И то только потому, что хотят в постель к кому-то забраться.
Клацая зубами и схватившись за голову, я ждала, когда в очередной раз прогремит гром.
— Не бойся, — спокойно и уверенно сказал капитан. — Я не позволю, чтобы с моей подчиненной что-то случилось.
Бабах!
Я пискнула и вцепилась в рукав Ярослава.
— Слабое утешение, да? — пробормотал он. — Знаешь, я никогда не утешал девушек, которые чего-то боятся. Все эти писки по поводу мышей и обмороки при виде лягушки мне казались несусветной глупостью. Ты боишься мышей, лягушек или темноты?
Я помотала головой, что должно было означать: «Нет, конечно!»
— Ты мне казалась такой смелой, неужели я в тебе ошибся? Ну-ка, соберись! Мила! Я кому сказал? Взять себя в руки!
По крыше застучали первые крупные капли. Я схватилась за рукав капитана уже обеими руками, но смогла подавить горячее желание залезть к нему на колени и засунуть голову под мышку — в такой позе я всегда спасалась от грозы. Пока я еще держалась, но что будет дальше? И как я потом смогу смотреть в лицо Волку? А если кто-то проснется и увидит это? Особенно Тиса! Она же возненавидит меня, и жизни тогда совсем не будет.
— Погоди-ка, это ведь не обычная боязнь грозы, да? Это грозовое безумие? — озабоченно предположил капитан, не делая попыток освободиться от моего захвата. Может быть, он решил, что так ему будет проще. — Я слышал о таком, но никогда не сталкивался. Тебя, наверное, в детстве громовицы похищали?
Я кивнула.
Он вздохнул, понимая, что мы уперлись в тупик. Да, бравый капитан, Сиятельный, никогда не оставался с паникующей и способной потерять разум девушкой один на один, когда ни холодный взгляд, ни приказ, ни окрик не поможет.
Гроза усиливалась. Я зажмурилась так крепко, что перед глазами поплыли разноцветные круги. Меня начало трясти крупной дрожью. Ярослав осторожно, словно на горящие угли, положил мне ладонь на голову и неумело погладил.
— Ярик! — раздался яростный шепот Чистомира. — Что ты, как пацан малолетний, сидишь? Действовать надо. Сейчас она вообще с ума сойдет, тогда кошмар начнется, поверь мне!
Волна радости пробилась сквозь панику. Мирик! Мой драгоценный друг! Он проснулся и сразу понял, что меня нужно спасать.
— Ложись, — приказал Дуб то ли мне, то ли капитану.
Я раскрыла глаза и с удивлением увидела, что капитан повиновался.
— Давай веревку, потом падать в обморок будешь, — шипел Мирик, спеленывая меня одеялом. — Так, хорошо. Держи ее покрепче. Мила, это же твоя первая гроза в этом году, да? Я так и думал. Да держи ее, Ярик, прижимай к себе покрепче! Ты справишься или тролля будить?
Друг детства обвязал меня так крепко, что я с трудом могла дышать, несколько раз перепроверил узлы при свете огонька и уложил меня между собой и Волком.
— Просто красота, — прошептал он, посмеиваясь. — Ты сейчас лежишь между двумя женихами, такими желанными для большинства благородных девиц на выданье! Да любая девушка за это полжизни бы отдала! А у тебя такой кислый вид, что я начинаю сомневаться в своей привлекательности.
Я слабо улыбнулась, благодарная Чистомиру за попытку разрядить ситуацию.
— Не волнуйся, теперь ничего плохого не случится. Почему же ты, дурочка, меня раньше не разбудила? Почему? Я бы тебя тогда поудобнее устроил. Не хмурься — вон смотри, твой капитан так за тебя волнуется, что его даже мутить перестало. Верно, Ярослав?
— Да, — выдавил из себя Волк.
Не знаю, сколько времени мы вот так лежали. На улице вовсю бушевала гроза, и я даже слышала завывания громовиц, но так ли это, спросить у парней не могла — изо всех сил сцепляла зубы, чтобы не стонать. В какой-то момент я отбросила все приличия и уткнулась Ярославу в грудь лбом, ощущая равномерное колебание грудной клетки и наслаждаясь запахом Волка. Он пах, как пахнет любой взрослый, сильный и уверенный в себе мужчина. Я глубоко втянула в себя этот запах, надеясь, что немного от спокойствия капитана передастся и мне.
