Мардж замирает на полушаге от лестницы, и закрывает девочке рот ладонью. А затем и вовсе отворачивает, не давая смотреть и медленно пятится, возвращаясь в комнату. Щит Риэллы тревожно мерцает, грозя рассыпаться в любой момент, не выдержав очередного удара твари.
— Хайдар! Хайд! — кричит она, дрожа от напряжения и истощения сил, но голос срывается.
Красивое лицо осунулось. Подол платья оборван, руки изодраны в кровь. Не просто дается ей эта схватка. Щит гаснет, и ситуация становится безнадежной, в тот же миг позади мамы возникает мерцающее марево, а перед ней материализуется обнаженный до пояса мужчина с огненными крыльями. На нем догорает одежда, а тело полыхает замысловатыми символами.
Он толкает маму прямо в дымку, и она растворяется в воздухе, раньше, чем затихает ее вскрик. В следующий миг осыпаются пеплом крылья, и карнеш сбивает мужчину с ног, Огромные клыки вонзаются в плечо. Мужчина не сдается, пытаясь достать чудовище, нанося удары, но лишь разбивает в кровь кулаки о бронированную морду.
Зрелище невыносимое, и я крепко жмурюсь, для надежности прикрывшись еще и руками.
— Я отправил ее в Авельен. Это все, что я успел сделать, — раздается спокойный голос отца совсем рядом.
Медленно отнимаю от лица ладони. Мы снова в разгромленной детской, передо мной больше не разворачивается жуткая сцена убийства, а напротив стоит тот самый мужчина со снимка, только теперь он выглядит старше, и сквозь его фигуру просвечивает комната.
— Отец?
Он протягивает руку и касается моей щеки. Я чувствую это словно порыв сквозняка и прикусываю губу.
— Ты такая красивая, моя малышка. Жаль, что не могу тебя обнять...
Громкий всхлип рвется из горла.
— Не плачь. Риэлла не погибла. Она умная женщина и смогла бы выжить в моем мире. Я старался отправить ее в безопасное место, где о ней позаботятся. Я уверен, с ней все в порядке.
— Выходит, мама жива? — надежда заставляет замереть мое сердце. Нет. Это было бы слишком. Кажется, отец просто хочет меня успокоить. — Она ведь не авельенка, и на ней не было специального амулета, — припоминаю то, о чем узнала в последнее время.
— Я на это надеюсь. Я пожертвовал крыльями, чтобы спасти Ри. К сожалению, больше мне ничего сделать не удалось. Одно на другое наложилось: я был измотан боем, а переход вытянул последние крохи сил. К тому же возвращение в Раадрим случилось невовремя, и мир впустил меня с неохотой, пришлось пробиваться. Да еще та тварь так невовремя прыгнула. Эх, мне бы несколько минут на восстановление, тогда бы посмотрел я, кто кого,
— он грустно усмехается.
— Но. Ты же авельенец! Арес говорил, что чувствует себя здесь всемогущим, ты не должен был проиграть!
— Всемогущий не значит бессмертный, Ириска. Нас точно так же можно застать врасплох простым ударом по маковке.
— Тебя убил карнеш? — задаю мучающий меня вопрос.
— Не совсем так.
— Не понимаю...
— Как бы это объяснить? Ты, конечно, права. В Раадриме мы способны на многое. А я так хотел выжить, что ваш мир соединил мой дух с этим домом, оставив чудовищу трепать мертвое тело. Особняк Андери насквозь пропитан магией. Ри как раз разрабатывала новую охранную систему, желая превратить его в неприступную цитадель. Но после всего я почти обессилил и впал в спячку. Я не мог ни выйти за пределы этих стен, ни вернуться домой в Авельен, ни рассказать кому-то о преступлении, что тут произошло. Единственное, что я сделал, это закрыл особняк для всех, кроме тебя и юного Ронна, потому что надеялся, что кто-нибудь из вас когда-нибудь сюда вернется, чтобы все узнать.
— Говоришь, что дом был цитаделью, но как так вышло, что в него вошел и вышел безнаказанно Никеш Маклюс? И почему ты оставил маму одну?
— К сожалению, не знаю, когда и зачем Ри отключила охрану. Так далеко мне не удалось заглянуть. Возможно, ее кто-то надоумил?
— Марджери Маклюс! Уверена, это она, больше не кому!
— Не исключено, что так и было. Предатели все предусмотрели. При помощи Марджери Маклюс, которая в то время крепко сдружилась с Риэллой, Никеш вызнал, что каждый месяц я вынужден проводить в Авельене не меньше недели, чтобы Раадрим не исторг меня окончательно. Не такая уж большая жертва во имя семьи, — он касается моего плеча и тяжело вздыхает.
Хочу взять его руку в свою, но она проходит насквозь.
— Если бы только мама не пожелала Алым Лучом! — качаю головой, вспоминая собственную одержимость должностью во дворце, пусть она и была обоснована иными мотивами.
— Тогда мы бы и сейчас жили вместе. Растили тебя и радовались твоим достижениям, милая. Выдали бы замуж и нянчили бы внуков, но произошло то, что произошло. Во Фриденвелте начался переворот. Мятежник Эаким Гарлиф затеял заварушку, как раз на второй день после моего возвращения в Авельен.
— Ох..
— Леди Вэллор, королева Фриденвелта, урожденная иррантийка и моя названная сестра. Мы росли вместе и были с детства друзьями. Когда ее выдали замуж, я прибыл с ней во Фриденвелт в качестве телохранителя и доверенного лица. Она первой узнала о Риэлле, нашем браке и твоем рождении. Очень обрадовалась за меня и сильно сожалела, что не может познакомиться с вами. Но начался мятеж, ее мужа убили, и половина войск перешла на сторону мятежника. Я как раз пытался вывести леди Вэллор с сыном из дворца, когда почувствовал, что дома беда...
— Непростой выбор. Я тебе не завидую.
— Это точно. Я перенес леди Вэллор и ее сына к месту встречи и, плюнув на долг и клятву защищать, отправился обратно в Раадрим, предав клятву верности сюзерену и дружбу.
— Папа ...
— Вы с мамой — были моими крыльями, малышка. Лишиться крыльев для меня подобно смерти. Я ни о чем не жалею. Разве что о том, что не прикончил Маклюса раньше. Всегда знал, какое он гнилье.
— Считай, что я отомстила за нас, — шепчу едва слышно.
— Что?
— Я убила Никеша Маклюса, папа.
Ночь провожу в особняке Андери, сидя на диване в холле и разговаривая с отцом до тех пор, пока он в состоянии удерживать видимый образ. Оказалось, что Ридрих здесь тоже бывал и не раз, но Хайдар не смог с ним пообщаться. Растворившись в своем фантомном существовании, он просто перестал быть собой и ничего толком не осознавал, ведь поддерживающая его столько лет магия дома потихоньку истощилась.
И только когда появилась я, он что-то почувствовал. Довершили дело моя кровь, пролитая на пол во время ритуала, и могучая энергия Ареса. Это позволило отцу пробудиться окончательно, пусть и не сразу. Повторный визит авельенца подпитал его вновь, но сейчас силы заканчивались. Отец потратил их на то, чтобы поговорить со мной в собственном обличии, пусть и напоминающем призрак, он переживал, что нам больше не удастся вот так побеседовать.
— Но ведь ты не исчезнешь навсегда, правда? — мне не хотелось верить, что это единственный наш с папой разговор.
