Белоснежка с парой гномов-помощников как олицетворение средней адвокатской конторы
«Плачет от счастья главный тренер шведов! Ан нет, это просто кто-то из помощников попал ему пальцем в глаз…»
Как уже стало понятно из эпиграфа, при подборе кадров адвокаты вынужденно исходят из того, что все помощники — априори молодцы, и многого ожидать от них не следует. Таланты, характерные для физиков-ядерщиков, у юристов лежат в противоположной плоскости — как раз там, где у младших научных сотрудников находится приспособленность к жизни.
Для собственного спокойствия руководителю адвокатского образования лучше сразу решить, что люди, превосходящие его профессионально, скорее наймут на работу его самого, чем придут наниматься к нему, благо юриспруденция дает все возможности для роста без ярко выраженных способностей. Опыт, опыт и еще раз опыт является, пожалуй, единственным условием для преуспевания в профессии (заметьте, опыт, но никак не труд, трудиться, не достигнув успеха, в адвокатуре можно всю жизнь).
Чтобы не оплачивать впустую получение опыта сотрудниками, а все-таки иметь от наличия штата хотя бы какие-то бонусы, руководителю имеет смысл разобраться, есть ли в юриспруденции характерные только для нее «мотиваторы» для молодых специалистов. Стандартных приманок не так уж много: амбиции, деньги, вера. Чтобы обеспечить длительную лояльность сотрудника, важные для него составляющие итогов рабочего процесса ведущий адвокат должен предоставлять в рамках своей фирмы. Обязательным условием «рекрутингового» успеха будет правильное определение потребностей конкретного юриста — амбициозных не взять только на деньги, а верующих в силу права не сбить с пути карьерным ростом.
Начнем с «бессеребренников».
Младший помощник старшего инквизитора
Выпускники юридических вузов с незамутненной верой в верховенство закона, как ни странно, еще встречаются даже в наше циничное время. Вид практически вымирающий, но в работе полезный, при условии, что руководитель будет в состоянии беречь их хрупкую психику от столкновений с реальным положением дел. В первую очередь их нужно оберегать от независимости нашего суда от здравого смысла.
С одной стороны, было бы логично поручать им дела, в которых доверитель прав по закону и по «праву справедливости». С другой стороны, проигрыш (по любым причинам) подобного дела очень сильно бьет по вере сотрудника в «плоскую Землю» и может даже на какое-то время сделать его нетрудоспособным. Пример идеального процесса для такой категории юристов — установление факта, имеющего юридическое значение. Допустим, признание права собственности на построенный еще до нашей эры садовый домик или включение в общий трудовой стаж работы в условиях Крайнего Севера. Оппонентов в таких процессах нет, суд достаточно лояльно настроен к доверителю, уровень справедливости при положительном решении зашкаливает — в общем, то, что доктор прописал. Жаль только, что таких «чистых» процессов в нашей работе не так много. В процессах же обычных, с более-менее активно кусающимися оппонентами, «истинно верующие» часто проявляют себя не с лучшей стороны.
Дело в том, что юриспруденция в российском варианте — штука довольно агрессивная, суды общей юрисдикции больше похожи на место драки базарных торговок, а не на храм правосудия. Поэтому желающий добиться успеха представитель должен быть местами похож на каток, если занимает активную процессуальную позицию, или на противотанковый «еж» в случае, когда играет на стороне ответчика. Эти качества «верующим» юристам изначально несвойственны, их придется развивать. С упомянутыми оговорками — развитие агрессии не должно подвергать сомнению главный постулат о торжестве справедливости. Довольно сложная задача для руководителя, к сожалению, особенно если сотрудник занимается судами общей юрисдикции, а не арбитражом.
Кстати, чаще всего совершенно неподходящие для битв в «общаке» люди рвутся только им и заниматься. Коммерческие споры, видимо, не предполагают наличия обиженных (сильны у нас в народе настроения о жуликоватости всех без исключения предпринимателей), которые нуждаются в защите инквизиторов от юриспруденции.
Вторая проблема при работе со специалистами такого склада — отсутствие у них нестандартных предложений при формировании правовой позиции. Еще в период школьного и особенно вузовского обучения все мы наблюдали, как теряются «отличники» при получении задачи, к решению которой они не могли подготовиться в рамках курса. И, напротив, не блещущие академическими знаниями «троечники» зачастую блестяще эти задачи решали. Привычка «выкручиваться» из сложных (а для не знающих материал любая ситуация является сложной) положений дает навык быстрого реагирования подручными средствами на вызов. Действительно, когда на вас идет танк, ваша задача — его остановить тем, что у вас есть с собой, а не пытаться достать методическое пособие «Как остановить танк», которое скажет вам, что танк должен останавливаться огнем противотанкового орудия.
В юриспруденции правота «по закону», сам закон и прочие «постановления пленумов» — это те самые противотанковые средства из методички, не более. Когда вы входите в зал судебных заседаний, вы не знаете, что вас там ждет: танк, самолет или коала с эвкалиптом. Хорошо, конечно, если коала, но инструментарий (позиция, аргументы, доказательства) у вас будет один и тот же, независимо от арсенала противника. Поэтому, чтобы не проиграть процесс, руководителю нужно постараться донести до сотрудника необходимость отвечать на тот вопрос, который он выучил, а не на заданный. Конечно, получается, как в анекдоте про блоху — «у рыб нет шерсти, но если бы она была, то в ней бы водились блохи», но чем богаты. Убеждающий аргумент здесь, пожалуй, один: мы выступаем в защиту справедливости, поэтому все средства хороши.
Могло сложиться впечатление, что диапазон «полезного использования» таких сотрудников довольно мал и сопряжен с большой головной болью для руководителя. Это не совсем так, у «фанатов» есть несколько ценных качеств, для юриспруденции редких. Например, они чаще всего хороши в методичном кропотливом поиске практики, подкрепляющей вашу позицию и, что еще важнее, занимаются этим не по принуждению, считая необходимой составляющей работы юриста. Другое дело, что они склонны считать ее составляющей определяющей и единственной, но это поправимо. Хорошего агрессивного «судебника» вы вряд ли сможете засадить за штудирование законодательства, неслучайно ведь в англосаксонском праве «судебников» и «книжных червей» разделяют принудительно, понимая, что это два разных психологических типа личности.
Кроме того, юристы, воплощающие закон и справедливость, не страдают повышенными требованиями к гонорарам и не имеют ярко выраженных амбиций. Деньги они воспринимают в качестве благодарности, а амбиции вполне удовлетворяются самим фактом восстановления справедливости. Поэтому таких «Робин Гудов» от адвокатуры лучше беречь, встречаются они довольно редко, а работу выполняют качественно и недорого. Хотя и не быстро.
Второй, более распространенный тип помощников адвоката — «гномы-стяжатели». Это те специалисты, которые приходят в профессию за деньгами. Прекрасно работают по любым категориям дел, процессы с заведомо неправыми доверителями воспринимают с энтузиазмом, так как обосновано полагают, что они более выгодны с финансовой точки зрения. С мотивацией этой категории сотрудников у руководителя тоже нет проблем — платите, и будет вам счастье. Иногда, конечно, бывает неудобное сочетания тяги к деньгам с амбициями, но какое-то время можно успешно сотрудничать и в этом случае.
