Я запаниковала – еще не хватало, чтобы Ганджуба со своей сворой, которая тут же напряглась у стены клуба, глядя, как пойдет разговор, вмешались.
— Игоря в полицию увезли. Он драку устроил, — потупив глаза, прошелестела я. И тут же почувствовала, как мой знакомый незнакомец буквально уколол меня иголкой своего заинтересованного взгляда, и мне стало неприятно и немного обидно. Он же не знает, что меня с Игорем ничего не связывает! Почему –то мне стало жизненно важным сказать, доказать ему это.
— О, красавчик, — хмыкнул Ганджуба, имея в виду сомнительное достижение Игоря.
— Ладно, нам пора, — я взяла все в свои руки. Мне было жизненно необходимо увести своего спасителя из—под этого перекрестного обстрела взглядов с местной шпаной, а потом придумать, как отблагодарить его, как рассчитаться. Но пока что схему поиска денег мой мозг отказывался воспроизводить – он был полностью в загрузке решения сложившейся ситуации.
Мужчина тут же взял мою руку в свою и повел вперед мимо опешившего Ганджубы.
Нас проводили взглядами и полным молчанием. Но это было намного лучше, если бы и тут случилась драка.
Как только мы дошли до стоянки такси, которая всегда дежурила на пятачке за клубом, мужчина повернулся ко мне и сказал:
— Таисия, значит? — и во взгляде его уже не было игривости, искристости, заинтересованности. Только что-то темное, тяжелое, подавляющее. Он совершенно без улыбки оглядел меня с ног до головы, от чего мне стало немного страшно, и чужим, немного злым и резким голосом, спросил, кивнув на машину, в которой явно спал таксист в ожидании своего припозднившегося пассажира: — Что, Таисия, к тебе или ко мне?
Я вспыхнула как спичка, взвилась, запаниковала, стыд опалил щеки и все тело. За кого он меня принял?! Решил, что расплатился по счету, и может использовать так, как ему вздумается?! Да я, между прочим, не из тех доступных или нелегкодоступных девушек! Вот вам и рыцарь на белом коне!
Все эмоции во мне загорелись огнем, распалили тело, и я, сама того от себя не ожидая, залепила ему пощечину.
Глава 7 Алексей
— Ты что себе позволяешь? — удивился я, уставившись на девчонку во все глаза. Она буквально горела негодованием, щеки покраснели, как два факела, губы, и без того полные, манящие, влекущие, буквально налились кровью, подбородок задрожал. Или она была уж очень хорошей актрисой, что разыгрывает настоящую невинность, или правда собиралась разреветься. — Ты что себе позволяешь? — повторил, прищурившись, считывая, что творится в ее голове.
— Я не такая! — всхлипнула она, явно стараясь сдержать эмоции. И это ей действительно удавалось, видно, закалена в том, чтобы не показывать своих чувств.
— Не такая, не такая, — покачал я головой. Конечно, не такая, а какая еще будет водить знакомство с самыми отпетыми гопниками? Видно, что и тех, что сидели с нею за столом, и этих, что скалились, ожидая драки, у клуба, не ждут дома, а дожидаются в полиции или в тюрьме. У них же одной строкой идут в глазах самые низменные, простые мысли, достойные одноклеточных. А если она с ними заодно, из их мира, из их компании, чего ждать? Сразу ковать железо. – Не—такая—Таисия, что, поехали? Ко мне или к тебе?
— Да что вы себе позволяете? — она закатила глаза, и я сразу раскусил ее фокус: сестра точно также делает, при этом прикусив щеку изнутри, чтобы не разреветься и никому не показать своих слез. И этот жест вкупе со всей ее внешностью, неземной, хрупкой, прекрасной, конечно же, тут же отозвался во мне. — То, что вы оплатили мой счет, не дает вам права… не дает вам надежды…
Я поднял руку ладонью вперед:
— Стой, стой. При чем тут счет? — не такая уж и большая сумма оказалась за тот разгром, который учинили ее разбитные друзья – приятели. Мне действительно не было жаль этих денег. Деньги – это деньги, где убыло, там и прибыло. — Я заплачу отдельно, по вашему тарифу. Вообще—то обычно я не пользуюсь услугами…хм…ночных бабочек, но сегодня… сейчас…
Я даже сам не знал, что заставило меня отступить от своих же правил. Может быть, невероятный флер невинности, наивности, которым фонила вся ее фигура, все ее жесты, походка, а может быть, глаза, в которых плескалось что—то запретное, глубокое, невероятное. Трудно сказать.
Одно было точно: она вся очень походила на сладкую конфету, от которой очень трудно отказаться, даже страдающему диабетом человеку. А мне, взрослому, половозрелому мужчине, которого держат на сексуальном пайке уже третью неделю, не давая маковой росинки и косточки, — и подавно.
Заметил ее сразу, как вошла. Тут же будто бы во всем этом мелком клубе стало светло и радостно.
Мне показалось даже, что музыка стала не такой отвратной, заиграла зажигательнее, веселее. Компания из девчонок не стала бы мне преградой для того, чтобы пригласить танцевать, заговорить, или еще что—то…просто провести время, ни к чему не обязывающее общение, разговор с приятной девушкой…
Но тут же пришли два гопника, которые и смазали всю картину. Один, какой—то щипач, иначе не скажешь, — похож на музыкальный ключ фигурой и общим восприятием, а второй – настоящий терминатор. Качок, самоуверенный придурок.
Сразу не понравился и понятно почему: сел рядом с Белоснежкой, заявил на нее права, а после и вообще стал подливать в фужер, спаивая девчонку. Хотя она, казалось, сторонилась такого внимания и совсем не пила.
Мне же доставляло удовольствие пока что просто смотреть на нее, наблюдая за жестами, игрой глаз, мимикой. Все в ней дышало домашним духом, отстранённой интеллигентностью, какой—то неземной, фантастической сказочностью.
А эти волосы…ммм…Мой личный фетиш, и он – выше всяких похвал. Просто невероятные: длинные, красивые, ухоженные, без следа краски или каких—то вмешательств. Как оказался рядом с ней, не удержался, и втянул в себя аромат ее волос, сразу поплыв, — редкий случай, просто невероятное совпадение.
— Да как вы смеете такое говорить? — возмутился этот ангел чистой красоты.
Она вдохнула и выдохнула несколько раз, успокаиваясь и явно считая до десяти, чтобы найти согласие со своим внутренним «я».
— Давайте начнем сначала. Мы явно друг не верно поняли. Я – Таисия, Тася, — она подала мне свою руку для рукопожатия, явно подражая какому—то доморощенному психологу из интернета, из тех, что советуют обнулять неприятные ситуации и пытаться начать все заново.
Я не стал противиться и снова взял ее ладошку в свою. Маленькая, хрупкая, — я снова почувствовал ее внутреннюю дрожь. Ну что же, видно, что наш интерес друг к другу взаимен. Меня она тоже возбуждала, как ни крути. Впервые почувствовал себя таким заведенным. Это и глупо, и жутко волнующе.
— Алексей, — кивнул я, не отпуская ее ладонь из своей. Она замолчала и стала смотреть на наши сплетенные руки с таким вниманием, что это было бы смешно, если бы не было так серьезно. Вообще все стало очень, очень серьезным. Я сплел свои пальцы с ее, тонкими, музыкальными, хрупкими и меня охватило какое—то удивительное чувство правильности происходящего. Будто бы я всю жизнь шел именно к этой точке, к этой цели. Тем более странно и совсем не своевременно, если честно…
