— Мы все забываем главное! — призвал Эван друзей к порядку. — Магия указала на ведьму. Отец не верил, что это так. Значит, нам надо поговорить с людьми, чтобы попробовать докопаться до сути. Если боги помогут, мы сможем что-то найти.
Рыжеволосый Каррх лишь хохотнул:
— Однако, вот это задачка. Я уже представляю, как смуглые экхарцы будут спрашивать об убийстве, если учесть, что казнь виновного уже свершилась. Ты всерьез думаешь, что получится?
Долгое время сын правителя разглядывал убранство зала, в котором они всегда собирались. Потом резко поднял глаза:
— Уверен. Отчего-то ты даже знаешь, какие слухи бродят в Карадраме. Начало положено. На данный момент это не основная цель, казнь уже состоялась. Важно докопаться до истины.
Ирхай хмыкнул:
— Сын правителя Экхара сомневается в решениях Императора?
— Решал не он, а магия. Кроме того, надо мной он власти не имеет.
Гвардеец еще хотел что-то сказать, но Эван остановил его взмахом руки:
— Довольно слов. Пора на тренировку.
Девушка никогда не думала, что когда-нибудь ослепнет. Да и кто может о таком думать? Лишь маги света и тьмы, которые могли видеть будущее и заглядывать за грань, обладали такой способностью. Но сейчас она и сама могла сделать это даже без применения магии. Ей предстояло всю свою жизнь провести с отцом, заботясь о нем. Он слишком сильно любил мать и не позволил себе жениться еще раз. Девочка помнила, как угасала мать, самое родное существо на свете. Когда-то Иара и Радакай были счастливы и не верили в предзнаменования, до того самого дня, когда она нашла на чердаке их дома черные перья, отливающие серебром. Она лишь дотронулась до них — и тут же потеряла сознание. Вскоре маленькая Лайда забеспокоилась и отправилась искать маму. Увидев ее лежащей на полу, она побежала к Натару, другу их семьи, отца не было дома. Он тут же примчался и, дав понюхать Иаре какой-то сероватый порошок, привел ее в чувство. Они не думали, что Лайда услышит их разговор, но девочка затаилась, стараясь ничего не упустить. Сердце подсказывало ей, что это очень важный разговор.
— Ты же понимаешь, что долго ты не сможешь скрывать свое состояние? — тихо вздохнул Натар.
Иара едва заметно вздрогнула, но отвечать не спешила. Она отряхнула темно-серое платье с бежевой вышивкой, поправила волосы, чтобы занять как-то руки, но все равно было видно, что они дрожат. Наконец она заговорила:
— Я знаю. Но я не могу сказать ему. У нас немного времени осталось, и я хочу видеть его счастливым.
— Вижу, ты смирилась.
Женщина грустно улыбнулась:
— А что мне остается? Когда-то я думала, что за магию не платят. Это дар, который из-за моей глупости стал моим проклятием. Эрана не проявила ко мне благосклонность, я не верховный маг.
— Тише, Иара, тише. Я не был бы так уверен, что он не заплатил за свое решение, — ободряюще сжал Натар ее руку. — За все надо платить. Заплатит и он.
— Пусть так. Но тому, что пожирает меня изнутри, это безразлично, — покачав головой, она медленно встала с кресла и подошла к окну.
А там цвет сад: больше тридцати огромных деревьев надежно закрывали людей и их счастье от чужих глаз. Иара чувствовала, что дочери досталась сила отца. Что ж, оно и хорошо. Гарона — хороший покровитель. Ее муж всегда исправно ходил в храм, почитаю свою стихию. Он сможет научить этому и дочь, когда придет время. Натар, сидевший в кресле, на минуту закрыл руками лицо, буквально впиваясь в него. Посидев там некоторое время, он глубоко вздохнул и достал из кармана пузырек с темно-синей жидкостью.
— Иара, пей на ночь семь дней, начиная с сегодняшнего. Это должно помочь.
Его собеседница удивленно обернулась:
— Натар, ну что ты, не стоило! Это же малеат! Сколько же ты сил потратил на это…
Маг камня горько усмехнулся, вставая:
— Ты спасла мою мать когда-то, дав ей несколько лет жизни. Я буду благодарен тебе за это до конца жизни. Это лишь немногое, что я могу сделать. Знала бы ты, как я хочу помочь!
Мужчина, больше не находя себе места, начал ходить по комнате, пока наконец не остановился напротив Иары:
— Я буду молиться Эране. Ты должна жить!
Порывисто обняв женщину, Натар ушел. Иара же медленно опустилась в кресло и взяла пузырек в руки. Она не могла поверить, что он действительно сделал это. Малеат забирал очень много магических сил, требуя огромных знаний и умений. Одно неверное движение целителя — и настой превращается в яд. Судя по насыщенному темно-синему цвету, у мага все получилось. Теперь у нее есть больше времени, чтобы побыть с семьей. Но даже он не может избавить от расплаты за содеянное. Боги не терпят неповиновения.
— Мамочка? — маленькая Лайда больше не могла скрываться.
Она подбежала к матери, крепко ее обняв. Женщина посадила дочь к себе на колени и принялась расчесывать непослушные волосы.
— Все хорошо, малышка моя, все хорошо. У мамы просто закружилась голова, и она упала в обморок.
— Дядя Натар помог?
Иара тихо рассмеялась:
— Да, конечно. У него сильный дар целителя.
Девочка задумчиво спросила:
— А он всем может помочь?
Гребень в руках женщины дрогнул, но она сильнее сжала его; взгляд невольно упал на маленькую бутылочку.
— Он очень старается, Лайда, — со вздохом ответила Иара.
Сердце на миг сжала боль, ведь расставание с дочерью не за горами. Женщина не могла представить свою жизнь без любимого мужа и дочери, но ничего уже нельзя изменить. Выбор сделан. И хоть он был и неосознанный, все же он был. Руки привычно заплетали косу, а мысли были заняты другим. Как сказать Радакаю? Стоит ли? Может, Натар прав, и любимый должен знать, что с ней происходит?
Нет! Он бросится искать средство, способное помочь. Забросит себя и работу, чтобы помочь, чтобы принести своей драгоценной Иаре то, что вылечит ее. И он не остановится, пока не найдет что-то, правдами и неправдами добиваясь ответов от тех людей, кто мог знать больше, чем он. Маг был готов на все ради семьи, буквально на все. И в этом стремлении он мог зайти очень далеко. Нельзя позволить ему это.
Девочка давным-давно уснула на руках матери, убаюканная тихой песней. Крепко обняв дочь, Иара уткнулась ей в макушку и тоже закрыла глаза. Нет, она не собиралась спать. Маия просто наслаждалась покоем. Неожиданная резкая боль в висках заставила ее вздрогнуть. Судорожно вздохнув, она потянулась к пузырьку, стараясь не разбудить дочь, и отпила немного. Медленно боль отступала; малеат действовал безотказно. Дрожащими пальцами она закрыла крышечку, крепко ее сжав. Взглянула на Лайду — ребенок безмятежно спал, не ведая о том, что скоро ее жизнь изменится навсегда. Молчаливая решимость все больше крепла в женщине: она будет хранить счастье семьи столько, сколько потребуется.
