Красота Дианы всю ее жизнь привлекала нежелательное внимание, но никогда еще она не чувствовала себя такой беспомощной жертвой, как сейчас. Она боролась, но Везеул с легкостью – одной рукой – схватил оба ее запястья и прижал к земле. От его дыхания разило бренди, а от терпкого запаха одеколона Диану начало подташнивать. Горящие же глаза безумца сверкали все ярче.
– И когда я все это совершу, то, возможно, убью себя, – произнес он в задумчивости. – Потому что кульминация останется позади, и жизнь станет пустой.
Диана пронзительно завизжала, надеясь, что кто-нибудь окажется близко и услышит ее, но уже в следующее мгновение граф наклонился и зажал ей рот, впившись своими толстыми губами в ее губы. А от ее попыток сопротивляться было столько же проку, как если бы она просто лежала без движения. Диана почувствовала полную безнадежность и отчаяние. Было ясно: демон насилия, ходивший за ней по пятам всю жизнь, приближался, чтобы ее убить.
В детстве Джервейз в этом лабиринте часто играл и убегал сюда. И сейчас он замедлил бег, чтобы вспомнить дорогу и не тратить время на тупики. Он и так заходил в тупики все время своих отношений с Дианой, в страхе убегая от того, что она так щедро и охотно ему предлагала.
Через несколько секунд Джервейз побежал между высокими зелеными стенами. Он неплохо знал дорогу, но ему казалось, что он продвигался слишком медленно. Он был на полпути к центру, когда раздался визг Дианы – и тут же резко оборвался. Джервейз замер, как парализованный ужасом, решив, что опоздал. О, неужели единственный яркий луч света в его жизни был погашен? Увы, он подвел Диану, подвел их сына и самого себя, и за эти грехи он будет проклят тем, что проведет во тьме всю оставшуюся жизнь. Это была катастрофа, и в его душе не осталось ничего, кроме неукротимого желания отомстить за любимую женщину.
Выскочив на опушку в сердцевине лабиринта, он увидел, что граф Везеул всем телом прижимает Диану к холодной земле. Джервейз был абсолютно уверен, что она умерла. Но тут вдруг увидел, как она шевелится, все еще сопротивляясь насильнику. Ох, слава богу… Значит, на этот раз он все-таки ее не подвел! Значит, для него все еще возможно искупление.
Виконт в три шага пересек опушку и взревел от ярости. Даже не оборачиваясь, граф понял, чей это рев. Вскочив на ноги, он пнул Диану носком сапога под ребра, потом резко развернулся лицом к противнику и пригнулся в позе опытного бойца. Джервейз тотчас распознал в его позе признак мастерства и сбавил темп, понимая, что опрометчивость в атаке поставит его в невыгодное положение. Свое мастерство рукопашного боя виконт оттачивал в бою – в школе, которая не прощала ошибок. Он пристально посмотрел на противника, выискивая его слабые места. Потом, чтобы испытать его, выбросил левую руку для удара, но Везеул с легкостью блокировал удар. И тут Джервейз отскочил и нанес резкий удар правой. Удар пришелся Везеулу в челюсть, и тот покачнулся на мгновение, потеряв равновесие. Но Джервейз не успел бы воспользоваться своим преимуществом – француз почти тотчас же ответил ему пинком в колено, и на сей раз виконт пошатнулся. После чего противники снова стали сближаться, и вскоре Диана поняла, что они не уступают друг другу в мастерстве. Джервейз был легче и быстрее, а Везеул обладал медвежьей силой, от которой не спастись, если бы ему удалось взять противника в захват.
И тут Джервейз, получив удар по ребрам, согнулся пополам, а его руки повисли вдоль туловища. Везеул приготовился нанести решающий удар, но слабость виконта оказалась притворной: в следующее мгновение он борцовским приемом захватил Везеула, и тот, не удержавшись на ногах, тяжело рухнул на землю.
Оглушенный падением, француз лежал на земле, а Диана наконец-то сумела подняться. Джервейз повернулся к ней, и она увидела в его глазах любовь и искреннее участие. Их взгляды встретились, и Диана почти физически почувствовала, как пропасть, лежавшая между ними, исчезла. Духовная связь, словно связующая радуга, снова соединила их жизни и сердца.
– Ты в порядке? – спросил Джервейз. Его темные волосы были растрепаны, он тяжело дышал.
Диана молча кивнула, поскольку говорить была не в состоянии. А потом она вдруг увидела краем глаза, что Везеул лежит рядом со своей тростью. Он уже успел открутить змеиную голову и вытащил скрытое в трости лезвие. В меркнувшем свете блеснула сталь, и Диана крикнула:
– Джервейз!..
В следующее мгновение Везеул вскочил на ноги и сделал выпад, целясь ее мужу прямо в сердце.
Виконт тотчас повернулся, увидел опасность и попытался увернуться, но находился слишком близко от живой изгороди и ему некуда было отступить. Он метнулся в сторону, однако смертоносное оружие Везеула преследовало его. У Дианы не было времени на раздумья, и она действовала инстинктивно. С быстротой, обретенной сотнями часов тренировок, она приподняла подол, выхватила из ножен нож и резким движением метнула во француза. Нож завертелся в воздухе и с убийственной точностью полетел в цель. Лезвие вонзилось в горло Везеула, и из перерезанной артерии фонтаном хлынула кровь. Еще не понимая, что умирает, Везеул повалился всем телом на Джервейза, и оба упали на траву. Когда жизнь покидала тело Везеула, его безумные черные глаза свирепо сверкали, но из перерезанного горла не вырвалось ни слова.
Несколько мгновений Джервейз лежал, ошеломленный, все еще не веря, что остался жив, потом оттолкнул от себя тело француза, с трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, двинулся к жене. Диана сидела на траве, и в ее синих глазах застыли потрясение и ужас. Джервейз уселся рядом с ней и крепко обнял. Она уткнулась лицом в его плечо и, вся дрожа, снова и снова повторяла шепотом его имя.
– Все закончилось, любовь моя, все закончилось! – прохрипел Джервейз.
Его тоже колотила дрожь, а в голове теснились обрывки благодарственной молитвы. Даже сжимая жену в объятиях, он все еще с трудом верил, что она действительно была здесь – живая, без серьезных ран и радовалась ему. Какая-то темная часть его существа с издевкой подсказала, что Диана точно так же льнула бы к любому другому спасителю, но виконт решительно отбросил эту мысль. Он больше не допустит, чтобы его жизнью управляли сомнения и ненависть к самому себе. Джервейз где-то читал, что благодать – это любовь, несмотря на все грехи и слабости. Тогда он не вполне понял это утверждение, но сейчас все понимал. Именно такую любовь предлагала ему Диана, и он примет ее как чудо, которым она и являлась. В его мозгу пронесся калейдоскоп образов. Первый взгляд на Диану в доме Гарриет Уилсон… Первый раз, когда они занимались любовью… И с каждым разом идущая из глубины души потребность в ней становилась все сильнее.
Даже горькое отчуждение, возникшее между ними в последние дни, не было напрасным: оно раскрыло ложь и секреты, – так что теперь они полностью открылись друг другу. Она принадлежала ему, а он – ей. И он больше никогда ее не отпустит.
Так их и застал Френсис, когда прибежал на опушку лабиринта, сопровождаемый двумя самыми рослыми слугами.
– Джервейз! Боже правый, что с вами обоими? Что случилось?
Виконт ответил, не ослабляя объятий:
