На первый взгляд вроде бы в его жизни ничего не изменилось. Поскольку Джервейз заседал в палате лордов, он сейчас был занят даже больше обычного, но все равно часто приходил к Диане, а уходил до рассвета. Диане было больно его отпускать, но ни один из них ни разу не предложил, чтобы он остался на ночь. Барьеры, которые в Обинвуде ненадолго опустились, снова заняли свои места.
Когда позволяла погода, они рано утром катались верхом, а если это был не учебный день, то к ним присоединялся Джоффри (они были почти как семья). Диану радовало, что сын с любовником так хорошо ладили, но, с другой стороны… Ведь если Джервейз все же исчезнет из их жизни, то это могло очень плохо отразиться на Джоффри. Кроме того, Диана чувствовала, что между ней и виконтом подспудно нарастало напряжение. Джервейз пристально смотрел на нее, когда думал, что она того не видела, но выражение его лица при этом казалось непроницаемым. И было совершенно очевидно: что-то постоянно мучило его и терзало, – но что именно? Ей очень хотелось верить, что Джервейз любил ее – просто боялся в этом признаться. Но любил ли?
Неделю за неделей Диана словно плыла по течению, жила сегодняшним днем и ценила как величайшую драгоценность каждое мгновение, проведенное с сыном, любовником и подругами. Ей очень хотелось верить, что когда-нибудь – в свое время – все благополучно разрешится само собой и они с Джервейзом освободятся от темного прошлого (каждый от своего), чтобы наконец-то всецело отдаться счастью любви.
Глава 15
Весной 1808 года в империи Наполеона появились первые едва заметные трещины, и появились они на Пиренейском полуострове. Император вынудил испанского короля Фердинанда VII, популярного в народе, отречься от престола и посадил на трон одного из своих братьев. Возмущенные испанцы подняли восстание. И вот теперь, сидя в своем кабинете в Уайтхолле, Джервейз ежедневно оценивал поступавшую к нему информацию.
Месяца полтора назад сэру Артуру Уэллесли присвоили звание генерал-лейтенанта и поставили его во главе войск, которые должны были направиться в Венесуэлу – на помощь революции. Но затем Испания и Португалия прислали в Англию делегации с просьбой помочь им в борьбе против Наполеона, и назначение Уэллесли изменили: теперь он должен был отправиться на Пиренейский полуостров. Джервейз использовал все свое влияние в поддержку своего бывшего командира, и не сомневался: генерал оправдает доверие его сторонников.
Находясь в данный момент в Лондоне, Уэллесли встретился со своим бывшим подчиненным, чтобы обсудить вопросы, касавшиеся их обоих. Из соображений конфиденциальности генерал не стал принимать виконта в своей резиденции и приехал в Сент-Обин-Хаус ближе к вечеру. Джервейз принял гостя в библиотеке и налил два бокала португальского портвейна. Сделав глоток, сэр Уэллесли перешел прямо к делу.
– Вам что-нибудь известно о маркизе де ла Романе? – осведомился он.
Джервейз утвердительно кивнул.
– Да, разумеется. Де ла Романа – один из самых уважаемых испанских генералов. Сейчас он в Дании, командует корпусом, находясь в подчинении у Наполеона.
Уэллесли нахмурился и проговорил:
– Да, все верно. Но Романа – настоящий патриот, и если бы он знал о ситуации в Испании, то больше не служил бы императору – ни он, ни бо́льшая часть его людей. – Генерал всегда был человеком сдержанным, но сейчас настолько воодушевился, что даже помолодел лет на десять. Сверкая голубыми глазами, добавил: – И если кто-нибудь сможет добраться до маркиза Романы и сообщить ему, что Наполеон сместил короля Испании, то наш королевский флот доставит маркиза и его армию на Пиренеи – сражаться с французами.
Джервейз вздохнул и пробурчал:
– Да, знаю. Мы делали все возможное, чтобы доставить Романе сообщение, однако…
– Да-да, конечно, – перебил Уэллесли. – Мне следовало догадаться, что вы уже участвуете в этом деле. – Генерал издал короткий смешок, напоминавший лай. – И каковы же результаты?
Джервейз невольно вздохнул.
– Четверо наших погибли, пытаясь это осуществить, и теперь ситуация… В общем, сами все понимаете…
Он прекрасно знал всех своих агентов, и их смерть тяжким грузом лежала на его совести, но ведь они сами понимали, на какой риск идут.
– Мне очень жаль. – Уэллесли тоже вздохнул. – Но мы должны снова попытаться. Ведь силы, которыми я командую, недостаточно велики для того, чтобы разбить французские войска на Пиренейском полуострове без испанской помощи. А у Романы девять тысяч хорошо обученных солдат. И если все они вернутся домой, вместе мы сможем разбить французскую армию в Испании. А после этого…
Рассуждения генерала можно было не заканчивать, так как было очевидно: если удастся изгнать французов с полуострова, то затянувшаяся тупиковая ситуация как-нибудь да разрешится. И почти никто не сомневался, что в этом случае войну удастся перенести во Францию, к самому Наполеону. В общем, было ясно: мир в Европе наступит только тогда, когда французский император признает свое поражение.
– Я все прекрасно понимаю, – перебил Джервейз. – Вот только… Дайте подумать.
Он откинулся на спинку стула, потягивая портвейн, а его мысли пошли по знакомому кругу. На протяжении последних недель он думал только о двух вещах: о ситуации в Европе, о том, как Британия могла бы ее использовать, и, конечно же, о Диане, в первую очередь – о Диане. Именно из-за нее ему не хотелось приходить к выводу, который был неизбежным с самого начала. И сейчас он – хотя и недолго – колебался, прекрасно понимая: как только произнесет эти слова, обратного пути не будет.
– Я сам поеду к Романе, – заявил виконт.
Уэллесли взглянул на него с удивлением.
– Думаете, у вас больше шансов преуспеть в этом деле, чем у кого-то из ваших постоянных агентов?
– Возможно. Во всяком случае, я не хуже, чем любой из них.
– Может, и так, – пробормотал Уэллесли, пожав плечами.
– Да, именно так. – Джервейз устремил взгляд на бокал с портвейном, кроваво-красный цвет которого напоминал о том, что он видел во время службы в армии, но предпочел бы забыть. – Видите ли, я больше не офицер, поэтому не могу посылать людей на смертельно опасное задание. А ведь погибли уже четверо.
Уэллесли посмотрел на собеседника оценивающим взглядом и, немного помолчав, тихо произнес:
– Как хотите. У вас есть какой-то определенный план?
Генерал понимал, что бесполезно спорить с человеком, уже принявшим решение. К тому же успех предприятия почти наверняка означал победу в предстоящей битве за Пиренейский полуостров.
– До Голландии я могу добраться на рыбацкой лодке, – сообщил виконт. – Потом – по суше – поеду в Данию. Мне уже приходилось совершать подобные путешествия. – Он пожал плечами. – Я достаточно хорошо говорю по-французски, чтобы сойти за француза, и у меня есть нужные документы, которые удостоверят мою личность.
– Вас послушать, так все кажется легко и просто, – заметил Уэллесли. – Но, насколько я понимаю, остальные агенты тоже были весьма опытными и хорошо подготовленными.
