Каждая следующая неделя тянулась дольше предыдущей, и в душе Дианы прочно поселилась тревога. Она теперь довольно часто проводила время за метанием ножей, но вовсе не потому, что ей требовалась тренировка, а потому, что это занятие хоть на время ее успокаивало.
Как-то раз, скучным июльским утром, когда Диана по обыкновению метала ножи – с ней был только Тигр, – в тренировочный зал вошла Мадлен, села и стала за ней наблюдать. Через некоторое время старшая подруга спросила:
– Тебе от этого становится лучше?
Диана криво улыбнулась.
– Метание ножей и в самом деле успокаивает… – Она подошла к мишени, чтобы вытащить из нее ножи.
Мадлен же, откашлявшись, спросила:
– Это не только потому, что Сент-Обин уехал? Ведь ты, как бы это сказать… Ты какая-то нервная еще с тех пор, как мы гостили в Обинвуде. Между вами что-то неладно? Или мне не следует об этом спрашивать?
Диана взялась за нож, торчавший из мишени. Говорить на эту тему было очень трудно даже с ближайшей подругой, но она понимала, что Мэдди заслуживала какого-то объяснения.
– В Обинвуде все было прекрасно почти до самого конца. – Диана тихо вздохнула. – Видишь ли, он захотел, чтобы я отвергала всех других мужчин. Я отказалась и заговорила о любви, а он в гневе уехал. – Вытащив ножи, Диана вернулась обратно. – Как ты знаешь, он потом вернулся, но с самого февраля наблюдал за мной, как Тигр наблюдает за птицами на заднем дворе. Несколько месяцев у меня было такое чувство, будто что-то должно произойти. А затем он уехал. – Она разложила перед собой ножи и покачала головой. – Ах, Мэдди, не знаю, что и думать… Я знаю, что он меня хочет, и уверена, что это больше, чем просто похоть, но я его не понимаю. И не понимаю, что между нами происходит.
– Иногда мне кажется, что мужчины и женщины – существа двух совершенно разных видов, и только случайно получилось, что они могут спариваться, – сказала Мадлен с усмешкой.
Диана криво улыбнулась.
– Возможно, ты и права.
Она взяла один из ножей и тут же, резко взмахнув рукой, бросила его. Нож вонзился в мишень на расстоянии ладони от центра. Для нее это был очень плохой бросок.
Мадлен вздохнула. Ее лучшая подруга страдала, и даже она мало что могла предложить ей в утешение. Разве что немного ее отвлечь…
– Ты что-нибудь слышала про бал киприанок? – спросила Мадлен.
– О чем?.. – с удивлением переспросила Диана.
– По-видимому, я никогда о нем не упоминала. – Мадлен едва заметно улыбнулась. – Видишь ли, это бал, который куртизанки дают для своих любимых клиентов. Парламент скоро уйдет на каникулы, и высший свет устремится в Брайтон или в свои поместья, так что этот бал… В общем, это прекрасный способ напомнить джентльменам, чего они лишаются.
Диана была заинтригована.
– Это будет собрание известных мужчин и печально известных женщин?
– Удачное определение. – Мадлен снова улыбнулась. – Обычно он проходит в Аргайл-Румс. Бал этого года состоится завтра вечером, и я очень хочу пойти. Давно уже никуда не выходила. Пойдешь со мной?
– А чего ожидают мужчины, которые там будут? – спросила Диана.
– Тебе не придется делать ничего такого, чего ты сама не захочешь, – заверила подругу Мадлен. – Хотя лучше уйти оттуда не слишком поздно, поскольку всегда находятся такие, кто слишком много пьет. Так ты пойдешь? Я действительно хочу пойти, но не одна. И я сомневаюсь, что мне удастся уговорить Эдит составить мне компанию.
– Если ты хочешь, чтобы я пошла с тобой, конечно, я пойду, – ответила Диана.
Поглощенная мыслями о Джервейзе, она ни разу не подумала о том, насколько скучной была жизнь Мадлен. Да и ей самой, наверное, не следовало постоянно оставаться дома и предаваться мрачным мыслям…
Пышный зал Аргайл-Румс бо́льшую часть времени был весьма респектабельным местом, но в этот вечер приличные женщины держались от него подальше, чтобы не запачкаться. А еще, возможно, чтобы, не дай бог, не увидеть своих отцов, мужей и сыновей в обществе модных падших, женщин более красивых, нежели нравственных.
Мадлен выглядела прекрасно в платье бронзового цвета скромного покроя – с учетом ее возраста. Диане же в этот вечер хотелось, чтобы ею восхищались, поэтому она надела голубое шелковое платье. Сама она считала его довольно смелым, но в этом обществе, где некоторые, самые дерзкие, женщины почти полностью оголили груди, оно казалось прямо-таки чопорным.
Здесь собралось много молодых холостяков, которые считались лучшими клиентами киприанок, а все женщины были довольно привлекательными и намного более яркими, чем респектабельные дамы. Танцы были более интимными, чем на обычных балах, разыгрывались сценки, заставлявшие Диану поспешно отводить взгляд, но Мэдди оказалась права – здесь все же было не так тоскливо, как дома. Тревога за Джервейза тяжестью лежала у нее на сердце, но в этом зале звучала веселая музыка, люди танцевали, и все пребывали в приподнятом настроении.
Они с Мадлен быстро привлекли группу поклонников. С несколькими из них Диана уже встречалась во время своих предыдущих экскурсий в мир полусвета. И, конечно же, здесь была и сама Гарриет Уилсон; из собравшегося вокруг нее кружка то и дело доносились взрывы смеха.
Вскоре Диана вполне освоилась: вела приятные беседы, слушала музыку и даже несколько раз танцевала со скромными молодыми людьми, от которых вряд ли можно было ожидать неприятностей.
Убедившись, что ее протеже чувствует себя хорошо, Мадлен отошла поговорить со старыми друзьями. Вечер был в самом разгаре, когда Диана нашла тихий уголок рядом с помостом для музыкантов, где могла перевести дух, наблюдая за танцующими. Через несколько минут поблизости от нее остановилась компания молодых мужчин. По их слишком громким голосам было понятно, что они много выпили. Диана немного отодвинулась, не желая привлекать их внимание. При этом она заметила элегантного молодого человека со светло-каштановыми волосами, стоявшего в нескольких футах от нее. Его лицо показалось ей знакомым, и через мгновение она узнала Френсиса Бранделина, кузена Джервейза. Как и она, он смотрел на танцующих, явно не собираясь к ним присоединяться.
Один из пьяных гуляк закричал пронзительным голосом, пытаясь перекричать музыку:
– Смотрите! Кто бы мог ожидать, что здесь будет Бранделин? Помня Итон, я бы подумал, что его интересуют вовсе не женщины!
Эти слова были встречены взрывом грубого смеха. Френсис же побледнел и стиснул зубы.
– Но он же такой красавчик!.. – раздался другой пьяный голос. – Возможно, он хочет посоперничать с нашей Гарриет.
Диана невольно сжала кулаки. Все эти намеки, конечно же, были злобной клеветой – она в том нисколько не сомневалась. А Френсис Бранделин, казалось, не знал, то ли ответить насмешникам, то ли не обращать на них внимания, то ли уйти. Повинуясь внезапному порыву, Диана выступила из своего уголка, шагнула к кузену Джервейза и, положив руку ему на локоть, проговорила чарующим голосом:
