Утомив плотский голод, Джервейз вдруг осознал, что валится с ног от усталости. Уже погружаясь в глубокий сон – наверное, самый спокойный и приятный, – он чувствовал, что обнимает Диану, чтобы и ночью прижимать ее к сердцу.
Пока ее молодая хозяйка и ее любовник спали, кухарка-француженка тщательно осмотрела содержимое дорожной сумки, которую виконт бросил в гостиной. Скопировав его зашифрованные заметки, она аккуратнейшим образом сложила все обратно в сумку. Наконец-то после нескольких потраченных впустую месяцев в этом доме у нее появилось нечто ценное, то, о чем можно было доложить. Для нее самой почти все, что она переписала, не имело никакого смысла, но она нисколько не сомневалась: граф Везеул обязательно в этом разберется.
Когда Диана проснулась, было раннее утро, а Джервейз все еще крепко спал. Серое лицо измученного дорогой незнакомца, с каким он явился ночью, бесследно исчезло, и теперь он выглядел умиротворенным и необычайно юным. Ей не хватило духу его разбудить, и она нарушила давно установленное правило – позволила ему спать, пока они с Джоффри завтракали.
После ухода сына Диана вернулась в свои комнаты и увидела, что Джервейз ворочается во сне. Когда же она приблизилась к кровати, чтобы посмотреть, не проснулся ли любовник, он схватил ее за плечи и увлек в постель для утреннего «приветствия», после которого оба раскраснелись. Потом они какое-то время лежали лицом к лицу, и в конце концов виконт снова задремал. Внезапно он резко приподнялся и, открыв глаза, спросил:
– Который час?
– Около десяти.
– Боже правый! Уже половина дня пролетела.
Джервейз сел и провел ладонью по давно не стриженным волосам, потом встал с кровати и нашел свою одежду – ее уже постирали, погладили и аккуратно сложили на стуле. Диана вздохнула и тоже поднялась. Следовало ожидать, что это не продлится долго. Она привела свой пеньюар в относительный порядок и два раза позвонила в колокольчик – это был сигнал, чтобы подали завтрак. Ей нравилось смотреть, как Джервейз одевается. Даже потрепанная одежда не могла скрыть красоту его худощавого тела. Широкие плечи, узкие бедра, длинные мускулистые ноги и мужская грация движений… Она невольно улыбнулась.
– Чему вы ухмыляетесь? – спросил виконт, застегивая рубашку.
– Я не ухмыляюсь, – с достоинством ответила Диана. – Просто восхищаюсь вашим телом.
Джервейз с улыбкой закатил глаза.
– Ох, зря я спросил…
Диана тихонько засмеялась. Было очень приятно видеть Джервейза в таком благодушном настроении. Он надел свою поношенную дорожную куртку, но даже в таком наряде выглядел аристократом до мозга костей. Диана предполагала, что во время своей секретной поездки в Европу он держался иначе, но сейчас определенно стал самим собой.
Подали завтрак. Запах горячих сосисок оказался необычайно соблазнительным, и Джервейз решил ненадолго задержаться. Ел он с огромным аппетитом – по-видимому, накануне слишком устал, чтобы поесть. Диана уже позавтракала с сыном и не была голодна, но, чтобы составить любовнику компанию, налила себе чаю.
Покончив с завтраком, Джервейз подхватил ее на руки и от избытка чувств на несколько секунд поднял над полом.
– Очень жаль, что я должен уйти, но, как вы, наверное, догадываетесь, за время моего долгого отсутствия у меня накопились тысячи дел.
– Жалеете, что задержались у меня? – спросила Диана, надеясь, что он не скажет «да».
Джервейз усмехнулся.
– Следовало бы жалеть, но я не жалею.
– Придете сегодня вечером?
– Да. Поздно, но приду.
Он положил руки ей на плечи, привлек к себе и быстро поцеловал, но даже такой поцелуй мог привести к утрате самоконтроля, поэтому виконт поспешно удалился.
У Дианы были свои дела на этот день, но несколько минут она просто сидела в кресле с блаженной улыбкой на губах. Не важно, что Джервейз говорил и чего не говорил, но этим утром она наконец-то почувствовала себя любимой.
Что же касается Джервейза, то его ощущение благополучия было недолгим. Он собирался отправиться прямиком в Уайтхолл, чтобы встретиться с министром иностранных дел, но его взгляд вдруг упал на аптеку, хозяин которой следил за домом Дианы. После такого теплого приема казалось нелепым, что он установил за ней слежку. Пора было расплатиться с аптекарем и отказаться от этой затеи.
Когда он вошел, в аптеке было пусто, а хозяин, невысокий сухонький мужчина, нисколько не удивился, увидев виконта.
– Доброе утро, милорд. Надеюсь, вы в добром здравии. – Понизив голос, аптекарь добавил: – Ваша девица – популярная штучка.
Эти слова подействовали на Джервейза как ледяной душ. Его лицо тотчас же стало непроницаемым, и он холодно произнес:
– В самом деле?
– Да, милорд. Конечно, я ничего не могу сказать про ночи, но в дневное время… Впрочем, сначала было тихо, но в последние несколько недель у нее побывало довольно много посетителей. – Бесцветные глаза аптекаря блеснули, и он добавил: – Мужчин, разумеется.
Стараясь не выдавать своих чувств, Джервейз напомнил себе, что этот аптекарь явно любитель сплетен. К тому же посетитель – не обязательно любовник.
– Вы кого-нибудь из них узнали? – спросил виконт.
– О, да-да… Приходил один джентльмен, которого сейчас редко видят в Лондоне. Это лорд Фарнсуорт. И он несколько дней не покидал этот дом. И был еще молодой человек, который заходил днем. Сам видел, как они целовались у окна безо всякого стыда.
Джервейза стало подташнивать. Однако же… Принимала ли Диана других любовников из скуки – или потому, что у нее были причины считать, что он не вернется? Впрочем, вряд ли это имело значение.
– Вы знаете, кто этот молодой человек?
– Да, его зовут Френсис Бранделин.
Аптекарь, явно из тех, кто питался чужими бедами и несчастьями, с жадностью всматривался в лицо виконта, ожидая его реакции. Джервейз не представился ему, но не сомневался: мистер Соумс знал, кто он такой, и знал, что Френсис – его кузен. Но виконт по-прежнему был невозмутим и не собирался доставлять старому стервятнику удовольствие.
– Кто-нибудь еще?
Соумс почесал в затылке.
– Ну, в некотором роде.
– Как это понимать?
– Знаете, был тут один субъект… Я видел, как он все ходил вокруг, когда уже закрывал аптеку на ночь. Это француз.
Джервейз не мог удержаться от расспросов, хотя и сознавал, что лишь поворачивает нож в ране. Он спросил:
– Тогда почему «в некотором роде»?
– Я ни разу не видел, чтобы он входил в дом. Думаю, он ждал, когда она наверняка останется одна. Полагаю, он хотел ее для себя одного. – Соумс плотоядно усмехнулся. – Он, видите ли, из благородных, это граф Везеул.
Джервейз думал, что не могло быть ничего хуже, чем узнать, что один из любовников Дианы – его лучший друг и кузен, но ошибался. Ведь граф Везеул – его главный подозреваемый, тот, кого он считал французским шпионом, действующим под кличкой Феникс, человек могущественный и развратный. Выходит, и он тоже посещал Диану… Но приходил ли он как любовник или как французский агент, покупающий информацию о нем? Или же в обоих ипостасях? И Диана сообщила Везеулу, что он, Джервейз, направляется на континент… Что ж, тогда она вполне могла быть удивлена его возвращением.
