– Не знаю. Скорее всего, нет. Хотя дело, наверное, в том, что я сейчас в теле Лайлы и мне доступны некоторые ее чувства. С тобой мне спокойно.
Ну что ж, и на том спасибо.
– А что ты ощутила, когда мы появились в доме?
Она опускает ногу и откидывается на спинку стула.
– Я разнервничалась. Мне не нужны были здесь люди. Вот почему я захлопнула твой ноутбук, когда увидела, что ты пишешь риелтору насчет покупки дома. Обычно я таких вещей себе не позволяю. Стараюсь, чтобы наши миры не пересекались.
– А сейчас позволила?
– Потому что ты сам меня попросил. Поговорить, используя тело Лайлы. Я не хотела этого делать.
– Однако же делала. Два раза. Или три?
Она с огорчением выдыхает.
– Да. Порой это пытка – существовать без тела. Не удержалась. – Она встает и начинает копаться в ящиках буфета. Найдя пакетик чипсов, возвращается к столу, однако на этот раз садится на него и ставит ступни на стул. – Сперва я не знала, что способна на такое. – Она запихивает ломтик чипсов в рот. – До того вечера, когда ты с Лайлой приехал сюда. Раньше здесь были другие люди, но я не пыталась вселиться в их тела. Даже не знала, как это делается. Однако я была голодна. – Она продолжает уплетать чипсы. – Ты не представляешь, что это значит – чувствовать ужасный голод и жажду и быть не в состоянии ни есть, ни пить. А потом очень долго гостиница пустовала. Я соскучилась по запаху пищи. Полагаю, паста была моим любимым блюдом, потому что я увидела, как Лайла ковыряется в тарелке, и мне безумно захотелось ощутить вкус еды. Все вышло случайно. Я ничего не планировала.
– И часто ты этим занималась?
– Всего несколько раз. – Она вытирает крошки с ладоней о майку Лайлы. – Дважды за ужином. Один раз, когда ты уснул на диване. И еще в спальне, когда смотрела на нее в зеркале. Я старалась действовать осторожно, но ты был очень внимательным.
– Когда ты в ее теле, различие очевидно.
– Увы, я плохая актриса.
– А как ты выглядишь не в теле Лайлы?
Она смеется. Это смех Лайлы, и мое сердце сжимается. Как странно – кто-то другой смеется ее смехом. Как давно я его не слышал!
– Я никак не выгляжу. Потому что не существую в физической форме. Когда смотрюсь в зеркало, не вижу ничего. Это только в кино привидения являются в развевающихся белых одеждах. А я… я – ничто. Мысли. Чувства. Они не привязаны ни к чему материальному.
Я пытаюсь подобрать другие вопросы, но это нелегко, когда тебя переполняет адреналин. Словно мы взломали некий код и нашли способ общаться. А может, нарушили какие-то неписаные правила.
Мне хочется запрыгать от восторга. Вот только трудно забыть, что ты все свои двадцать пять лет прожил материалистом…
– Лайла… если ты меня разыгрываешь…
Она мотает головой.
– Нет. Я не Лайла. Я Уиллоу.
Предположить, что Лайла без явной причины могла решиться на столь далеко зашедшую ложь, намного труднее, чем принять версию о вселившемся в ее тело привидении. И что еще я могу, кроме как поверить этой девушке – или, по крайней мере, притвориться, что верю? Нужно вытянуть из нее побольше.
– Сколько тебе лет?
– Не знаю. Я уже говорила – для меня понятия времени не существует.
– Значит, ты не считаешь, что твоя жизнь когда-нибудь закончится?
– Я вообще не думаю об этом. В отличие от людей. Когда ты буквально ничего не можешь делать, когда тебе недоступны даже простые вещи… например, еда или сон, не говоря уж о большем – старении, смерти… то какой смысл имеет время?
Она молча продолжает поглощать чипсы. Затем достает из холодильника бутылку содовой и вновь садится за стол. И всякий раз, когда она отпивает глоток или отправляет в рот очередную порцию, я почти наглядно представляю себе, как взрываются от наслаждения миллионы вкусовых сосочков на ее языке. А я-то всю жизнь ел и пил, считая это само собой разумеющимся.
– Ты чувствуешь разницу, когда находишься в теле Лайлы?
Она отвечает, не раздумывая:
– Да. Просто разрыв шаблона! Ведь ее воспоминания мне не принадлежат. И ощущения тоже. Однако вот какое дело – когда я не в ее теле, я мало что ощущаю и вообще ничего не помню. И мне в некотором роде нравится брать чужое тело. Хотя и кажется, что я делаю что-то недозволенное.
– Тебе доступны ее воспоминания?
Она кивает.
– Да. Правда, я стараюсь не быть назойливой.
– Можешь вспомнить то, что происходило между мной и Лайлой?
Она всматривается в бутылку содовой. Щеки слегка краснеют. Представляю, какие именно воспоминания заставили ее смутиться.
– Вы познакомились здесь.
Я киваю, давая ей понять – все верно.
– Она тебя любит, – улыбается Уиллоу.
– Ты это чувствуешь?
– Да. Очень любит. А еще она переживает.
– О чем?
– Что ты любишь ее меньше, чем она тебя.
У меня отвисает челюсть. Только этого не хватало! Не хочу, чтобы Лайла ощущала себя больше любящей, чем любимой. Чтобы она чувствовала тревогу или страх.
– Она вспомнит наш с тобой разговор? Обратная передача мыслей возможна?
– Нет. Она ведь не помнит, как я ела из ее тарелки. Списывает все на провалы в памяти. – Уиллоу прищуривается. – С ней произошло что-то плохое. И она много потеряла. Очень много.
– Да. Верно.
Меня отвлекает шум – наверху хлопнула дверь. Мы с Уиллоу разом поворачиваемся. Вот черт! Совсем забыл про Аспен с Чедом.
– Можешь выйти из тела Лайлы? Ее сестра идет сюда.
Уиллоу качает головой. Нечто новое: она явно смущена.
– Плохая идея. Лайла перепугается, если я сейчас покину ее тело. Представь: она заснула в своей постели, а затем вдруг очнулась на кухне, понятия не имея, как сюда попала.
В дверях появляется Аспен.
– Я услышала, как вы разговариваете. – Она направляется к Лайле, то есть к Уиллоу, отбирает у нее пакетик с чипсами и садится рядом. – Чед надул в постель. Белье я сменила, но матрасу тоже досталось. – Она смотрит на Уиллоу. – Зря ты ему показала, где взять спиртное.
Уиллоу делает круглые глаза и смотрит на меня, явно опасаясь сказать что-нибудь не то.
Я отодвигаю свой стул.
– Ничего страшного. Завтра разберусь. Ну что, Лайла, идем спать?
Она кивает и начинает вставать, но Аспен обиженно хватает ее за руку.
– Прошу тебя, останься! Когда мы еще увидимся? Мне все равно не спится.
Уиллоу переводит взгляд с меня на Аспен, затем снова на меня и неохотно садится на место. Я не хочу оставлять ее одну, так что тоже опускаюсь на стул. Аспен явно обрадована, что мы составим ей компанию. А вот Уиллоу боится слово вымолвить – вдруг сестра догадается о подмене?
