– А вы пиццу доели? – спрашивает Аспен.
– Нет, в холодильнике еще осталось.
Она идет за пиццей. Уиллоу, опершись локтями о стол, хватается за голову и одними губами спрашивает:
– Что я должна делать?
Мне нечего ответить. И вообще странно: она спрашивает меня, как ей себя вести. Будто бы я сталкивался с подобными ситуациями на своем личном опыте! Может, постараться отвлечь ее? Единственное, что мне известно об Уиллоу, – она любит поесть.
– Пиццу хочешь?
На миг запнувшись, она с едва заметной улыбкой кивает:
– А как же! Два куска. И еще содовой.
Последующие несколько минут воистину сюрреалистичны. Я подаю Уиллоу тарелку с пиццей. Аспен садится рядом и принимается болтать без умолку, а Уиллоу в основном только ест. Я как могу поддерживаю беседу, чтобы Уиллоу не приходилось много разговаривать. Она несколько расслабилась, все ее внимание направлено на еду.
Однако идиллия длится недолго.
– Ты рассказала Лидсу, что произошло, пока я готовила пиццу? – спрашивает Аспен.
Я перевожу взгляд на Уиллоу. Ее глаза округлились.
– Боже, – Аспен со смехом машет рукой, указывая то на Уиллоу, то на меня. – Расскажи ему, Лайла. Было прикольно.
Мы на грани провала. В глазах Уиллоу ужас. Знаю, у нее есть доступ к памяти Лайлы, только вот насколько точна информация? А если Уиллоу не присутствовала на кухне в процессе приготовления пиццы, ей вообще неоткуда знать, что там случилось.
– Я уже в курсе. Мы с Лайлой тоже посмеялись, – решаюсь я и встаю из-за стола. Понятия не имею, что имеет в виду Аспен, но не хочу подставлять Уиллоу. – По правде говоря, мы спать хотим.
Уиллоу кивает и тоже поднимается с места.
– Да, я совсем вымоталась. И голова по-прежнему болит. – Она обнимает Аспен. – Спокойной ночи. Спасибо, что заехали.
Аспен всплескивает руками.
– И это все? После моей свадьбы мы с тобой виделись раза два!
Я беру Уиллоу под руку, увлекая прочь из кухни.
– Почему бы вам с Чедом не задержаться? Выехали бы попозже.
Аспен закатывает глаза.
– Увы… Завтра вечером мы должны быть в Колорадо, и бо́льшую часть пути вести машину придется мне, пока Чед не очухается от похмелья. Ладно, идите спать. Я сама наведу порядок на кухне.
Уиллоу не теряет времени даром. Она поспешно направляется к лестнице, еще раз пожелав сестре спокойной ночи. Я следую за ней и, лишь войдя в спальню и прикрыв за собой дверь, прислоняюсь к стене и с облегчением выдыхаю. Нервы все еще на пределе.
Четверть часа с Аспен вывели меня из душевного равновесия больше, чем сам факт, что в тело моей любимой вселилось привидение.
– Это было нечто. – Уиллоу меряет комнату шагами. – Я потеряла бдительность.
– Утром они уедут, и мы с Лайлой останемся вдвоем. Тебе не придется больше переживать.
– Так вы… остаетесь?
– Да. До следующей среды.
– И ты не злишься на меня?
– За что?
Она проводит рукой вдоль тела.
– За все. За использование Лайлы.
А должен ли я злиться? Сам не знаю.
Я скорее беспокоюсь за Уиллоу, чем сержусь на нее. И это далеко за пределами того, что я в состоянии постичь разумом, поэтому мои действия, возможно, не вполне адекватны происходящим событиям.
– Я не злюсь. Я действительно с удовольствием вновь пообщаюсь с тобой, если это не навредит Лайле. Однако мне не хочется, чтобы она обнаружила твое присутствие. Она вряд ли поймет ситуацию.
– А ты, значит, понимаешь?
Я мотаю головой.
– Какое там понимаю… Все думаю, вот встану утром и посмеюсь – какой нелепый сон приснился.
Уиллоу смотрит на кровать, затем снова на меня.
– Я смогу выбраться из тела лишь после того, как она заснет. Не хочу ее пугать.
– Хорошо. А я пока в кресле посижу.
– То есть все нормально?
– Да. Но я хочу поговорить с тобой еще. Может, завтра?
Она молча кивает. Затем забирается в кровать, укутывается в одеяло и закрывает глаза.
Я наблюдаю за ней. Проходит полчаса, и тело Лайлы медленно расслабляется.
Никаких доказательств, что Уиллоу покинула тело, нет, и все же я в этом не сомневаюсь. Пусть неуловимо, однако она изменилась и теперь выглядит мирно спящей. Как та Лайла, которую я уложил в постель немного раньше.
Окидываю взглядом комнату. Уиллоу вполне еще может видеть меня. И слышать тоже. Я шепотом желаю ей спокойной ночи и ложусь рядом с Лайлой.
В голове вертится множество вопросов. Вспомнит ли Лайла хоть что-нибудь о сегодняшнем вечере? Значит ли что-нибудь для Уиллоу наше общение? Что будет, когда на следующей неделе мы уедем?
Наконец я засыпаю, переполненный больше сочувствием, чем виной или страхом.
Дознание
С тех пор как я оставил Лайлу одну, прошло уже многим больше двадцати минут. И она напоминает об этом, снова и снова окликая меня по имени.
Детектив останавливает запись.
– Кажется, она вас зовет.
– Я обещал позволить ей спуститься. Чтобы познакомиться с вами.
– Лайла хочет видеть меня?
– Да. Вы не против?
– Вы как-то объяснили ей, с какой целью я здесь?
– Пока я толком ничего ей не говорил. Она сознает, что с ней происходит что-то странное. Я сказал, вы можете помочь найти причину.
Детектив кивает.
– В таком случае ведите ее сюда.
Я вливаю в себя очередной глоток бурбона и поднимаюсь по лестнице.
Когда я вхожу в спальню, Лайла пытается дотянуться до узлов. Вот только усилия остаются тщетными, ей до них не достать. Я заранее позаботился об этом, однако ее упорство меня восхищает.
Услышав, как хлопнула дверь, она резко поворачивается ко мне.
– И где твои двадцать минут? Уже час прошел!
– Прости. – Я начинаю развязывать узлы и замечаю, что бинты размотались – настолько отчаянно она рвалась на свободу. Запястья выглядят теперь еще хуже. Уж и не знаю, как удерживать ее, чтобы не причинять боль. Наручников у меня нет; уйти из дому, чтобы купить их, тоже нельзя. – Обещай, что не будешь делать глупостей. Все ножи я спрятал.
– А про вилки не забыл? Ими тоже можно ранить!
На этот выпад я не отвечаю. Освободившись от веревок, Лайла говорит:
– Сначала в туалет.
Мне приходится сопровождать ее и в ванную – на всякий случай.
