– И что происходило до нападения?
– Лидс был в спальне вместе с Лайлой, собирал вещи в поездку.
– А затем? Следующее ваше воспоминание, которое не принадлежит Лидсу?
– Такого нет. Все последующие воспоминания принадлежат Лидсу.
– Отлично. Почти закончили. Теперь отправимся еще дальше, в тот день, когда Лидс и Лайла познакомились.
– Хорошо. Это воспоминание у меня есть.
– Что почувствовал Лидс, впервые увидев Лайлу?
Уиллоу делает выдох, затем со смехом отвечает:
– Он подумал, что я танцую просто ужасно!
– Ясно. Теперь можете покинуть его.
На видео я моргаю и вновь устремляю взгляд в камеру. Запись кончается.
Я блокирую экран и падаю на стул.
– Всего три вопроса? – Я тычу пальцем в телефон. – И как нам это поможет?
Детектив опять пристально смотрит на экран моего ноутбука. Уиллоу расхаживает по кухне, покусывая ногти.
Похоже, вся затея бессмысленна. Я уже готов сдаться и увезти Лайлу отсюда, но тут детектив переводит взгляд на Уиллоу и спрашивает:
– А почему вы сказали «Лидс подумал, что я танцую просто ужасно»?
Она поворачивается ко мне.
– Потому что в данный момент он чувствовал именно это.
– Однако вы не сказали: «Лайла танцует просто ужасно». Вы произнесли дословно: «Лидс подумал, что я танцую просто ужасно». Вы называли Лайлой себя, когда находились в голове у Лидса.
– Я… – еле слышно шепчет Уиллоу, – я не знаю. Не могу объяснить.
– Присядьте. – Детектив указывает на стул.
Уиллоу садится.
– Согласно медицинской карте Лайлы, после ранения ей пришлось делать искусственное дыхание. Первый раз в «скорой помощи» и второй раз уже в больнице.
– Да, верно, – подтверждаю я. – Я уже упоминал, что она целую неделю находилась на грани жизни и смерти.
– У нее была клиническая смерть?
Я киваю.
Детектив внимательно смотрит на меня.
– Вы сказали, что после нападения Лайла стала другой. Провалы в памяти, изменения личности… Можете назвать еще какие-нибудь отличия между Лайлой теперешней и Лайлой до ранения?
– Сколько угодно. Она изменилась очень сильно. Практически во всем.
– А есть ли какие-то черты в Уиллоу, которые напоминают вам о Лайле?
Я поворачиваюсь к Уиллоу, затем снова к детективу.
– Разумеется. Когда мы общаемся, она использует тело Лайлы и потому во многом походит на нее.
Теперь он обращается к Уиллоу:
– Как вы чувствовали себя в теле Лидса?
– Странно.
– А в теле Лайлы? Тоже странно?
– Да, – кивает она, – только совсем по-другому.
– А конкретнее?
– Трудно объяснить. В теле Лидса мне было некомфортно. Я воспринимала его как чужое. Тяжело контролировать, тяжело заглядывать в мысли.
– А в теле Лайлы вы ощущаете себя иначе?
– Да.
– Вам легче овладевать ее телом?
Уиллоу кивает.
Детектив подается ближе к ней.
– Оно кажется вам… привычным?
Уиллоу на миг встречается со мной взглядом, затем вновь поворачивается к детективу.
– Да. Вы подобрали точное слово.
Детектив встряхивает головой. Судя по выражению лица, он явно ошеломлен.
– Ничего подобного я еще не встречал!
– Ничего подобного – это чего именно? – переспрашиваю я, сбитый с толку.
– Ваша ситуация совершенно уникальна.
– И в чем же?
– Я знал, что такие вещи возможны в принципе, однако сам никогда с этим не сталкивался.
Мне что, по капле из него слова вытягивать?
– Пожалуйста, объясните нам наконец, что происходит!
– Да. Да, разумеется! – кивает он. Самое эмоциональное его высказывание за вечер. Детектив встает, обходит вокруг стола и, опершись на него, пристально смотрит на нас обоих.
– Смерть в результате пулевого ранения обычно наступает вследствие значительной кровопотери. Вероятно, Сэйбл умерла через несколько минут после вашего выстрела. В этот же самый временной отрезок и Лайла находилась в состоянии клинической смерти. То есть две души покинули два тела в одно и то же время и в одном помещении. А после того как медики сумели реанимировать Лайлу, душа вернулась в ее тело – вот только, весьма вероятно, не та.
Я недоверчиво пялюсь на него.
– Вы меня разыгрываете? Ничего лучшего не могли придумать?
– Потерпите минуту. – Он кивком показывает на Уиллоу. – В теле Лайлы Уиллоу может помнить события с точки зрения как Сэйбл, так и Лайлы. Однако в вашем теле она смогла вспомнить только события с точки зрения вашей – и Лайлы. Память Сэйбл не переместилась в ваше тело вместе с Уиллоу. – Детектив встает и принимается расхаживать по кухне. – Причина, по которой вашей девушке трудно вспомнить произошедшее с ней, кроется не в амнезии. Дело в том, что воспоминания ей не принадлежат. Ей приходится долго отыскивать их, прежде чем извлечь на свет. Да и на это она способна лишь после подсказки. Вот единственное логическое объяснение казусу: душа, обитающая в теле Лайлы после ранения, – не Лайла.
Логическое? Он хочет убедить меня, что Лайла в действительности не Лайла? И это называется логическое объяснение?
Признать, что загробная жизнь существует, для меня уже стало подвигом. Однако принять на веру умозаключения детектива моему воображению не под силу. Это абсурд. Нелепость. Уму непостижимо!
– Если Сэйбл – это Лайла, то где же тогда Лайла?
– Перед вами. – Он указывает на Уиллоу.
Я перевожу взгляд на Уиллоу, крайне озадаченный – а вернее сказать, слишком напуганный, – чтобы признать факты, которые прибывший из потустороннего мира мужчина старается нам разжевать. Я упираюсь локтями в стол и закрываю лицо ладонями, стараясь упорядочить мысли.
– Как такое возможно? Почему душа Сэйбл предпочла тело Лайлы своему собственному?
Детектив пожимает плечами.
– Может, дело не в том, какому телу она в тот момент принадлежала, а какому желала принадлежать? Очевидно, Сэйбл хотела заполучить то, чем обладала Лайла, иначе она не совершила бы преступление. Наши желания порой бывают настолько сильны, что берут верх над судьбой.
Я сжимаю голову руками в попытках выдавить из глубины мозга остатки рационального мышления. Я должен избавиться от них, если хочу обрести способность принимать на веру подобный абсурд.
