– Но мы этого ждем, – добавляет Дилан и делает глоток воды. А я спрашиваю себя, он вообще не пьет алкоголь, как я, или только сегодня, потому что за рулем.
В этот момент к нам подходит Энди, вручает моему брату новый стакан лимонада – потому что он тоже приехал сюда на мотоцикле – и награждает поцелуем, который начинается невинно, а заканчивается так, что у меня пылают щеки. Не надо на это смотреть, господи, это же мой брат. Но я рада, что он так счастлив с Энди.
– И они туда же, – ворчу я, а когда слышу усмешку Дилана, поворачиваюсь к нему. – Что такое?
– Звучит так, будто ты никогда не влюблялась.
– Даже не знаю, случалось ли такое, – задумчиво и честно отвечаю я. – А что насчет тебя?
Наши колени соприкасаются, и я не испытываю желания отдернуть ногу. Это странно, непривычно и здорово одновременно.
– Думаю, один раз. Но давно. В какой-то момент забываешь, каково это. Тогда начинаешь задавать себе глупые вопросы в стиле: «Им еще хватает воздуха?» – Он весело качает головой.
– Мне пора возвращаться, все-таки босс стоит прямо передо мной, – говорит Энди и с раскрасневшимся лицом исчезает, пока Джун с улыбкой облизывает губы, а Мэйс – о боже, Мэйс!
– Старик, здесь сидит моя сестра, – напускается на него Купер.
– А что прикажешь делать, если ему вдруг стало тесно? Хочешь, чтобы он страдал? – показывает он на свое достоинство, которое ему только что пришлось поправлять, потому что поцелуй его, очевидно, очень возбудил.
– Терпи!
– Твое шоу было не лучше, Куп, – вклинивается Дилан, и взгляд брата перескакивает с него на меня.
Я пожимаю плечами:
– Он прав. Лучше сделай, как Мэйсон. Иначе потом будет болеть. Я уверена.
Джун и Мэйсон смеются, Дилан одобрительно мне улыбается, а брат смотрит на меня в полном шоке. У него открывается рот, снова закрывается… пока он не отворачивается, чтобы мы хотя бы не видели, как он меняет положение.
– Мне нравится наша сестренка.
– Захлопни пасть, Мэйс.
– Ну-ну-ну, перед сестрами так не выражаются. – Я смотрю на Купера, в каком он отчаянии от этой ситуации, хотя мы просто немного его поддразниваем. Это всегда было весело.
– Давайте, смейтесь надо мной.
Мэйс хлопает его по плечу, и тогда даже Куперу не удается сдержать ухмылку.
Двумя часами позже мы все еще сидим в баре и довольно неплохо проводим время. Безалкогольные коктейли Энди – просто бомба, но и тот, который приготовил мне Джек, оказался довольно хорош. Джек тут работает, и с ним мы тоже уже познакомились.
Музыка становится все лучше, по крайней мере на мой вкус. Больше мелодии и текста, меньше бита. И тем не менее идеально для танцев. Что замечает и Джун, потому что хватает Мэйсона и тащит его на танцпол. Тот еле успевает опустошить свой бокал с виски и сунуть его в руки Дилану.
– Я тоже скоро вернусь. – Купер ставит свой стакан около меня на стойку.
– А ты куда? – с любопытством спрашиваю я.
– Ты не хочешь этого знать.
– То есть в сортир, – говорит Дилан, и Купер бубнит что-то себе под нос, удаляясь в направлении туалета.
– С каких пор он стал так церемониться?
– Без понятия. Может, хочет быть хорошим образцом для подражания.
Не то чтобы мы с Купером как брат и сестра уже давно не перешагнули все границы. В детстве мы вместе купались голышом, и пока он сидел на унитазе, я сидела рядом на горшке, а теперь Куп даже не может при мне сказать, что идет в туалет. Я тихонько хихикаю. Есть даже фотографии с нами в такие моменты. Но ничего из этого я не произношу вслух, а просто пью свой коктейль, не подавая виду.
Купер ушел, и рядом со мной наконец освобождается больше места, когда я на табурете полностью разворачиваюсь от бара к Дилану. По крайней мере, пока к стойке не лезут другие люди. Но все нормально. Они только сбоку подходят ко мне слишком близко, это я переживу. Вечер прекрасен, мне весело, и я радуюсь, что не стала себе в этом отказывать. Мы болтали и смеялись, и сейчас я чувствую себя легко и непринужденно. Мне нравится быть здесь. Нравится быть собой.
Но только до того момента, когда я ощущаю что-то у себя на спине. Всего лишь быстрое прикосновение, затем давление, и я начинаю нервно ерзать на сиденье.
Неоднократно оглядываясь через плечо, стараюсь вежливо дать понять парню позади меня, что это для меня чересчур. Чересчур близко и чересчур тесно.
Конечно, это ни к чему не приводит. Он разговаривает со своим приятелем, дожидается напитков и не обращает на меня внимания.
Еще сильнее двигаться к Дилану тоже нельзя, тогда нужно будет попросить его убрать ногу в сторону, а я практически на него навалюсь.
Дилан о чем-то меня спрашивает, его голос долетает до меня как будто приглушенно, однако не может полностью пробиться сквозь пелену, которая соткалась у меня в подсознании. Дыхание учащается, и мне приходится поставить свой бокал, так как рука начинает дрожать. Я знаю, что это, знаю слишком хорошо. Приближается паническая атака.
Нет. Не сейчас, не так. Не сегодня вечером.
Сосредоточенно и максимально незаметно я потираю кожу – слева, между грудью и ключицей, – осторожно и слегка надавливая, вожу пальцами по кругу и мысленно повторяю: Ты – не твой страх. Страх – часть тебя, но ты больше, чем он. Ты – надежда, ты смотришь вперед. Все в порядке. Губы шевелятся, беззвучно проговаривая фразы.
Этому меня когда-то научила Милли. Слова и контакт с моим телом должны помочь мне понять, что сейчас со мной ничего не происходит. Чтобы страх не поглотил меня и не внушил, что я состою лишь из него. Это якорь, удерживающий меня в настоящем.
Глубоко в душе каждого человека существуют разные измерения, и мы обладаем даром погружаться в них. С помощью фильмов, выдуманных миров, книг – мы сопереживаем, любим, боимся, испытываем счастье. Проблемы возникают лишь в тех случаях, когда мы теряемся в одном из этих измерений и врастаем в них. Это и произошло со мной тогда. Я была страхом. Состояла только из него и из паники, и без Милли вряд ли бы это поняла. Никогда бы оттуда не выбралась.
Вдох. Выдох.
Уже лучше.
– Зоуи? Все нормально? – На лбу у Дилана образуется глубокая складка, пока он смотрит на меня.
– Да. – Я тяжело сглатываю. – Да, все хорошо. Что ты сказал?
– Спросил, хочешь ли ты еще чего-нибудь выпить. Тогда я закажу что-то у Энди.
Мой взгляд падает на бокал, который на самом деле пуст.
– Ох. Ну, вода бы… – Я не договариваю предложение до конца. Как парализованная, застываю на табурете и чувствую, что паника, которую только что вроде бы удалось унять, теперь накрывает меня волной. Давление на спину, в нижней части, возле копчика, этот запах пива, доносящийся сзади, басы, которые становятся глуше, не громче, и стихающая музыка.
