Как у мальчишки-переростка от близости женщины вышибло весь мозг! И она была ошеломлена, а может, даже напугана моим напором - поначалу я четко ощущал сопротивление - та самая ладонь, которая с таким благоговением ласкала мой пресс и трогала волосы, теперь пыталась отстранить, отодвинуть, уперевшись мне в грудь. Но потом все изменилось. Она судорожно выдохнула в мой рот и пальцы сдались, царапая ногтями мою кожу.
Целуя, отвлекая её, с восторгом ощущая, как поднявшиеся вверх руки обхватили шею, как вцепились в мои волосы, чуть оттягивая назад, я попытался прорваться к её телу. Но под халатом, который с огромным трудом удалось распахнуть - так крепко немыслимым узлом был завязан пояс - находились футболка и штаны! Да-а, эта женщина умеет подготовиться ко встрече с мужчиной!
Чуть отстранившись от её губ, я нежно поцеловал уголок... И она потянулась ко мне снова так доверчиво, так открыто, что в душе защемило от понимания, какая она естественная, какая отзывчивая, как приятны ей мои ласки.
- Наташка, что ж ты замуровалась так? Не пойму, как это снимается!
Сказал и понял, что зря это сделал - замерла, заледенела вся в моих руках. Словно вспомнила что-то. Хотя, наверное и вспомнила! Разве нечего? За несколько дней знакомства мы уже столько раз поругаться успели, сколько в некоторых семьях за месяцы не успевают!
- Отпусти меня... Скотина!
- Ого как! - я отодвинулся только вверху, а там, где терся о её промежность стояком, так и продолжал прижиматься, уже ощущая болезненное разочарование, граничащее с болью. - Что ж ты так страстно отвечала такой скотине?
Только чтобы доказать ей, что она меня хочет не меньше, чем я её, я просунул руку ей между ног и погладил влажную ткань тоненьких пижамных штанишек! И как она не прикусывала губу, в тишине комнаты стон прозвучал громко и отчетливо!
- Хочешь меня... - озвучил я очевидный факт. - И я тебя хочу.
В качестве доказательства потерся об неё каменным членом.
- Нет.
- Да-а! - я поглаживал её сквозь ткань и видел, чувствовал по дрожи её тела, по спазмам прижатого к моему телу живота, что она на самом пределе, что стоит только просунуть руку под резинку и накрыть пальцами нежные складочки, она кончит прямо так, на моей руке! И, отвлекая ее, отчего-то больше своего удовольствия, в ущерб ему даже, желая, чтобы ей стало приятно, я зашептал на ухо вполне осознаваемую мною пошлость, одновременно с этим просовывая руку туда, куда хотел и раскрывая пальцами набухшие губки:
- Я поласкаю просто. Потрогаю тебя там. Такая влажная, горячая... Такая сладкая... Для меня такая... Со мной. Трахнуть бы тебя. Чтобы стонала в голос. Чтобы кричала от удовольствия... Такая красивая... Милая моя девочка... Нежная...
Я говорил еще что-то, что и сам уже понимал с трудом. А она извивалась, подставляясь под мои пальцы. Я наблюдал за лицом. Глаза крепко зажмурены, ротик приоткрыт, наверняка на щеках румянец, жаль, что в темноте не видно... Целовать её хотелось. Так сильно, что снова не удержался провёл языком по нижней губе... и она ответила, втянув мой язык себе в рот! Влажными от её соков пальцами нащупал клитор, только прикоснулся, едва притронулся, и она забилась, выгнулась, вскрикнув, а потом, спустя всего несколько секунд обмякла, повиснув безвольной тряпочкой на моих руках...
20 глава. Иван и Алëна.
Наверное завывания ветра за стеной разбудили. А может, в этих завываниях мозг успел вычленить другие звуки, которые долетали едва-едва из-за стены. Я было повернулся на другой бок, чтобы спать дальше, но... вот же опять. Шепот. Впрочем, это мне из-за стены шепотом этот звук кажется, а там, в комнате Алëны, скорее всего, это - разговор вполголоса.
Я улегся, закрывая глаза - может, кто-то из дому ей дозвонился? Странным образом на меня влияла близость этой женщины. С Людмилой, боевой журналисткой, моей любовницей по-совместительству, всë было просто и без затей - на очередном корпоративе, кстати, под Новый год, уже после развода с Лизой, пригласил на танец, а проснулся утром в её постели. И никаких проблем, никаких заморочек в том плане, чтобы добиваться там, выдумывать подходы, волноваться перед встречей. Ничего такого. Взаимовыгодное сотрудничество. Секс. Хороший, кстати, с огоньком. И всегда под рукой. Хочешь - набери по служебному, скажи, что вечером ждешь в гости, - и она сама приедет. А хочешь - можно просто дверь кабинета изнутри запереть.
Тут же - головная боль, загадка, такая близкая, такая... своя женщина! И при этом - чужая совершенно. Я не понимал, почему она ведёт себя так странно - то отталкивает, не хочет даже поговорить, да что там - даже познакомиться. То усаживает рядом, шутит, и даже, как бы невзначай, пару раз ногой под столом касается моего колена! Как это все понять?
И зачем, спрашивается, понесло меня не пойми куда за тридевять земель добиваться женщину, которая дважды отшила, да еще и вид делает, будто ни разу в глаза не видела! Бросил всë на свете! Годовой отчет в коллегию журналистов на следующей неделе сдавать! А я свалил, повесив все дела на плечи зама! И трава не расти!
За стеной послышались всхлипы. Ну точно - плачет! Ревет! Сел, отбросив в сторону одеяло. Пойти и узнать, что у неё случилось? Пошлет же снова - только-только вроде бы подпустила к себе. И вот ведь загвоздка! Такая она общительная, веселая, разговорчивая - ну просто душа компании! А тогда, в парке, когда я к ней знакомится подходил, двух слов связать не могла - лицо каменное сделала и отвечала так, будто не человек перед ней, а зверь какой!
Алëна плакала. Терпение мое было на исходе. И в какой-то момент, не выдержав, я натянул штаны и футболку, нащупал на тумбочке очки и решительно зашагал к её комнате.
- Кто там? - на мой стук ответил испуганный голосок.
- Иван.
- Э-э, что вы хотели? - открывать, ясное дело, не собирается.
- Алëн, открывай, иначе всех разбудим!
- Не могу.
- Почему?
- Не хочу, чтобы ты мое заплаканное лицо видел.
Та-ак просто взяла и призналась, что плачет? И всерьез думает, что после этого я от неё отстану?
