И ведь мысленно пыталась себя убедить в том, что это я ЕГО пожалела так! А на самом деле мне просто хотелось обнять, прижаться к мощной спине, к широким плечам, коснуться губами гладкой кожи, и пусть я снова сама себе противоречу! Пусть еще утром просила забыть вчерашнюю ночь! Это же сейчас в последний раз... Больше никогда... Может, и не увижу его...
...Губами приникаю к горячей коже его шеи, вдыхаю запах геля, которым он мылся, чувствуя, как прерывается собственное дыхание, как воздуха перестает хватать, как заходится бешеным стуком сердце.
В темноте мне Дениса почти не видно. Но мне не нужно видеть, чтобы знать, какой он красивый, потому что он и наощупь такой - гладкий, с твердыми мышцами, при малейшем движении напрягающимися под кожей. Это я очень хорошо ощущаю, трогая его.
И мне не нужно видеть его лица, чтобы понять, хочет ли он меня, не оттолкнет ли, потому что такая мысль просто не успевает сформироваться в голове - Денис оборачивается, обхватывает руками, обжигает губами, больно впивается поцелуем в мой рот.
И нет в нём сейчас той нежности, что была по отношению ко мне в больнице - не успеваю ничего осознать, как оказываюсь лежащей под ним, прижатой, словно плитой какой-то, к постели. Ни шевельнуться, ни вдохнуть! И его не узнаю - Дениса словно подменили, словно сорвали все цепи, которые сдерживали скрытого под этой кожей, под этим налетом цивилизации, дикого зверя.
В мгновение ока моя пижама оказывается содрана с тела. И он не дает опомниться - целует, прикусывает мои губы. Разметав в разные стороны мои ноги, рукой накрывает влажные складочки. Ласкает. И делает совсем не так нежно и аккуратно, как прошлой ночью, но при этом я, словно заразившись от него безумием, словно только этого и ждала, невольно подаюсь навстречу каждому движению. При этом... мне нравится!
Нравится его прерывистое дыхание, нравится испарина на его лице - это при том, что в комнате прохладно... Неужели это я его так возбуждаю? Нравится чувствовать над собой сильное мужское тело, потирающееся об меня, особенно там, внизу живота, где томительно ноет, где давно влажно...
И первый толчок крупной, горячей, даже, кажется, раскаленной плоти, встречаю со стоном, впиваясь ногтями в кожу его предплечий.
Он приподнимается надо мною на вытянутых руках и тянется к моим губам. Сильные удары внутри моего тела и влажное трение снаружи, язык, то танцующий у меня во рту, то покрывающий быстрыми поцелуями шею, лицо, выбивают все связные мысли из головы. Кроме его имени... И я шепчу его, хоть и не имею на это никакого права:
- Денис... Денис... Денис...
И в ответ слышу совершенно неуместное, первобытное какое-то:
- Моя...
И это звучит дико... Но в ответ на одно это слово мне хочется вжаться в него, вцепиться, так чтобы не оторвать уже... Мне хочется быть его! Всегда...
Обхватываю его спину ногами, прижимаю к себе, чтобы ещё теснее, ещё ближе... Забываю, что только утром пила таблетку от нежелательной беременности, что он снова без презерватива. И уже накатывает, уже приближается... Уже вот-вот... И когда он резко выходит из меня и с протяжным стоном выплескивает горячие струйки на мой живот, вовсе не радуюсь его сдержанности, а разочарованно вздыхаю - совсем чуть-чуть не успела за ним...
И он все понимает... Вгоняет меня в краску всего парой слов:
- Милая моя, прости... Не сдержался... Ты такая узенькая. Такая тугая... Но сейчас все будет. Смотри...
Куда смотреть и как это делать я понять не успеваю - он находит мою руку и тянет её к себе. Какова конечная цель становится понятно, когда мои пальцы ложатся на все такой же твердый, словно и не кончивший только что, член!
- Мне мало... Ещё хочу. Сейчас...
Денис нащупывает что-то на тумбочке. Мне слышно, как шелестит пакетик фольги, а потом он снова оказывается надо мной. Мужская плоть, упакованная в резиновую защиту, скользит по моей - изнывающей, ждущей... Задевает самое чувствительное место, заставляя каждый раз невольно дергаться под ним. Он словно ждет чего-то. И я долго терплю. Но потом, не выдержав, тянусь рукой, чтобы направить его туда, куда нужно. И даже довольный смешок не останавливает - я уверена, что это в последний раз, а значит, мне можно...
... Потом я засыпаю. Но ненадолго. Просыпаюсь от того, что он снова настойчиво ласкает, снова целует, только теперь устроившись за моей спиной...
...Я знаю, что он тоже не спит. И сама заснуть не могу. Только о чем говорить нам, людям, у которых нет общего будущего? Людям, у которых есть только эта ночь? Нет смысла делиться переживаниями. Нет смысла строить планы.
Просто обнимать его, слушать ритмичный стук сердца... Просто поглаживать колючий подбородок... И наслаждаться ответными легкими касаниями его пальцев к своему плечу. До самого утра. И думать, как бы я была счастлива, если бы такое безумие повторялось со мной каждую ночь.
66 глава. Наталья
Я не знаю, с кем мне больнее расставаться - с Денисом, отводящим взгляд и злящимся на детей за то, что не дают мне уйти или с ними - с чужими мальчишками, которые, оказывается, дико боятся летать!
Весь полёт мы попеременно уговаривали, объясняли, ругали, угрожали, обещали невозможное, только чтобы они прекратили вопеть и спокойно посидели, глядя в телевизор!
А сейчас, в аэропорту, когда я разглядела призывно машущую Сашу и мою Настю, стоящих у стойки администратора в центре здания, когда я уже почти ушла, бросив мальчишкам короткое и неправильное: "Пока!" Сейчас Вовка и Ванька вдруг одновременно бросились ко мне, обхватили за ноги, уткнулись в бока и снова заревели в один голос.
Денис ругался, клятвенно обещая выпороть обоих. Я едва сдерживалась, чтобы на зарыдать тоже. И не знала, что сказать им! Не могла подобрать слов...
- Наташа! - с трудом выговорил Вовка. - Ты обещала... Желание...
- И.. мне, - вмиг успокоился Ванька.
- Тебе нет! - двумя словами первый снова вызвал море слез у второго.
- Ну, пожалуйста!
И я сказала то, чего ни за что не имела права говорить! Изначально соврала, зная об этом, чувствуя горечь в душе от необходимости обманывать их, и все равно дала несбыточную надежду!
