Откровенно.
Тела моего металлом касается случайно.
— Спросить что-то хочешь? — недобро уточняет.
— Да. Хочу. После этой ночи я точно буду свободна?
Глава 3
Рустам улыбнулся. Улыбка его вышла нехорошей и неоднозначной.
Это и насторожило меня.
— Твой брат будет свободен. Это мое слово.
Я прищуриваюсь. Здесь что-то не так. Его ответ меня не устроил.
Но подумать об этом мне не позволили. Басманов схватил меня за локоть, приложил магнитную карту к железной двери и попросил войти первой.
Попросил — мягко сказано. В его случае за просьбой всегда следует приказ.
Становится дурно от мрака, царившего внутри.
А едва загорается свет, как я тут же отшатываюсь назад. Закрываю рот ладонью, чтобы не закричать. И упираюсь в стальную грудь Басманова.
На нас смотрело дуло пистолета. Серого, чужого. Я будто вновь почувствовала его на своих губах. Вспомнила вкус металла и запах пороха.
— Рустам? — мой голос просел.
Я не понимала, почему Рустам молчит. Воздух был пропитан мужским парфюмом. Чужим. Незнакомым. Резким и настойчивым.
— Я тебе этот пистолет вместе с рукой выверну и в одно место обеспечу.
Басманов в ярости. Это хороший признак или нас все-таки убьют?
Мужская рука обхватила меня за талию, в нос ударил более приближенный запах Рустама.
— Ну, извини. Планы твои нарушил, — подал голос незнакомец.
— Ты не планы нарушил. Ты ее напугал. Голову сверну за такое, понял? — рыкнул Рустам.
Я сжалась в ожидании схватки. Но вместо этого незнакомец убрал пистолет, а Рустам быстро пришел в себя. Он как спичка — быстро загорается и также быстро затухает. Такие мужчины страшны в гневе: на эмоциях они способны на все.
Поистине страшны.
— Это мой брат, Полина. Давид. Его бояться не стоит, — шепчет Рустам на ухо.
Это правда. В этой комнате стоит бояться только тебя… дьявол.
Инструктаж со мной не проводили, поэтому я не понимаю, как себя вести. На брата можно смотреть или на него распространяется то же правило, что и со всеми остальными мужчинами?
Боже…
Моя жизнь перевернулась за одну ночь.
Мой брат долгие годы потратил на создание своей весьма крупной корпорации, чтобы в один день в нашу жизнь ворвались Басмановы и все перечеркнули. Теперь я себе не принадлежу, и это страшно.
— Наш отец предложил мне хорошую партию.
Рустам сухо поздоровался с братом. И усадил меня рядом с собой. Оставил слушать мужские разговоры, которые не должны были меня касаться.
— Тебе?
Вопрос Рустама наполнен сомнением.
Давид Басманов расположился в кожаном кресле. Слева от него была двуспальная кровать, напоминающая мне о том, что должно было случиться этой ночью.
— Мне, потому что дочь Шаха — твоя двоюродная сестра. А мне, выходит, сводная.
— Удивлен.
Рустам задумчиво играет перстнем на своем пальце. Тяжелый черный камень переливался под стать его столь же черным глазам.
— У Булата есть дочь? — уточняет дьявол.
— Я сам недавно узнал. Булат нашел ее спустя двадцать лет. Говорят, история темная.
— Расскажи.
Давид выглядел озадаченным. Оказалось, они не родные братья, а сводные, но схожесть между ними все равно была.
Ему чуть меньше, чем Рустаму. Лет на 28 выглядит.
Однако, если Давид воспитывался в семье Басмановых с детства, то определенно впитал все до последнего. Схожесть в характере неродных братьев очевидна.
— Женщину он любил одну. Анной звать. Она забеременела и тогда сбежала от него. Причин может быть много. Дядя наш ведь псих, ты знаешь.
— Согласен, — усмехается Рустам, — но нас с тобой он очень любит, Давид. Выражайся теплее.
— Верно. Но и Эмин его такой же. В общем, Анна в Сибири притаилась, замуж беременной за другого вышла.
— Беременной за другого? — Рустам поморщился.
— Да. А Булату в последнюю встречу она сказала, что аборт сделала.
— Отчаянная. И сделала?
— Нет, — с неприятной улыбкой протягивает Давид, — вот и дочка объявилась. Живая, от любимой женщины.
— Завралась она. Женщина уже не жива, я так понимаю?
Меня охватил ужас. Рустам говорил об этом жестко, равнодушно. Словно Булат должен был убить Анну.
Давид нервно засмеялся.
— Он скорее себя убьет, нежели Анну. Запер ее в своем доме. А девчонку на аукцион выставил, ищет партию подходящую. Наш отец договаривается о союзе. Дианой зовут. Дочь Булата заиметь — приятно. Красивая, вроде.
Давид переводит взгляд на меня. Скользит взглядом откровенным. Обводит фигуру, ощупывает до неприятности. А в реальность возвращает хватка Рустама. Дьявол пальцы до боли сжимает.
— Так бери. Булат отдалился от нас, всяких выродков у себя в городе укрывает. Нам нужен Волгоград и расположение Шаха. В том числе, и его сына. К своим годам Эмин уже достаточную власть заимел.
— Отец тоже так считает. И мне жена не помешает. Да с таким городом в приданное — вообще сказка.
Мне становится неприятно. Они говорят об этой девушке, как о товаре. К товару по имени Диана идет приданное — Волгоград. Действительно, сказка. И в этой жестокой сказке моя жизнь никогда не станет прежней.
Но больше всего меня пугала назойливая мысль.
«Девушкам на ночь» уши закрывают, когда о серьезных вещах говорят. Чтобы лишнего не услышала та, которая утром исчезнет.
А я здесь. Сижу и все слушаю, потому что уйти не могу. Не отпустит дьявол.
Рустам меня сюда привел, рядом с братом посадил, явно важные вещи обсуждают.
С девушками на ночь так не поступают. Или их навечно в клетку золотую запирают, или на утро находят мертвыми.
Я поворачиваю голову, встречаю взгляд Басманова, но прочесть его не могу. Дикий он. Пугает до дрожи.
— О каком приданном ты говоришь? У Булата наследник есть, вот кому Волгоград достанется. Эмин своей силой славится.
— Так разберемся. Договоримся. Эмин на крючке у нашего отца.
— Какой бы ни был крючок, с Эмином воевать плохо, — понимает Рустам.
Он замолкает и начинает думать. Потирает подбородок, телом застыв. Думает, соглашаться на войну или нет.
А меня плохое предчувствие пожирает. Братская война она всегда кровь несет и боль.
Хотя почему я думаю об этом? Мне об учебе надо думать, об экзаменах… о брате.
