— Мои родители поляки.
Его шепот опалил мою щеку. Я почти что вжалась в сидение. Ремень щелкнул, но Альберт не спешил отстраняться.
Мы встретились глазами. Его такие равнодушные… У Рустама в них огонь кипел, хищный блеск бурлил, а у Альберта ничего. Я не интересовала его как женщина.
Ему нужно было другое.
— Смотри, Полина. Смертник я, но следующим трупом твой парень будет. Хочешь?
— Это не мой парень. Но я поняла, чего вы добиваетесь.
Тихо сглатываю. В горле пустота. Сердце из ребер сейчас выскочит.
Спасая Мишу, я добровольно села в машину того, кто не боится даже смерти.
— Вот и славно, раз поняла. Тогда ты сделаешь все, что я тебе скажу.
— Ты умная девочка, Полина.
— Спасибо. Рустам то же самое говорит.
Не сомневаюсь: Альберт слышит сарказм в моем голосе. Заводит машину и тут же трогается с места.
Резко, быстро. Я вжимаюсь в пассажирское кресло.
И понимаю, что ни в кафе, ни в университет я уже не вернусь. Миша звонит мне на сотовый, но я сбрасываю.
А он настойчиво звонит снова.
— Развлекаешься с Басмановым, а сама за спиной крутишь? Так, Полина Ковалева?
— Не ваше дело, — огрызаюсь я.
Друг он мне. Друг!
Который позволяет себе немножко больше. Того, чего раньше я даже не замечала.
Миша ведь и парней от меня всегда отгонял. С упорной настойчивостью. Кто косо смотрел — Миша распугивал и меня вновь обнимал. Будто совсем не по-дружески…
Забота, братская любовь… я так думала.
— Просто жаль, если такая кукла замуж никогда не выйдет. И детей никогда не родит. И вообще жизнь у нее если рано закончится.
— Что… что вы имеете в виду? — мой голос охрип от страха.
За окном уже давно нет институтских стен. Мы проносимся по центру как угорелые.
Движемся к выезду из города.
— Выпустите меня… Выпустите из машины! Остановите!
— Я не о себе говорю. Ты с Рустамом словно первый день, Полина. Не знаешь, что он ревнивый? До беспамятства ревнивый. Бешеный придурок.
— Я с ним действительно первый день!
— Ни за что не поверю, что ты сделала это с ним за один день, — смеется Смертник.
— Что сделала?
— В клубе он показал свою слабость. Тебя.
Автомобиль рассекал километры. Мы уносились от города все дальше и дальше.
Телефон вибрировал без умолку. Звонил уже не Миша.
Незнакомый номер.
— Это Басманов, — кинул взгляд на мой телефон, — не бери. Возьмешь — выкину телефон. И добрым быть перестану.
Бросаю телефон в студенческую сумку.
Они же все больные на голову. Что волгоградские, что московские.
Лучше слушаться…
— Зачем вы меня за город везете? Если Рустам ревнивый… он вам голову свернет, если вы ко мне прикоснетесь.
— Я тебя даже пальцем не тронул. Сама села в машину. Сама позволила мне тебя пристегнуть.
Я делаю шумный вдох. Нервно поигрываю с ремнем безопасности, вспоминая тесные прикосновения Смертника ко мне. Как ремнем пристегивал интимно вспоминаю.
— Что вы хотите?
На мои колени, облаченные в прочный капрон, падают фотографии.
Сфотографировал и сразу же фото подарил. Благодетель чертов.
Я хватаю их в свои руки. Квадратные, небольшие.
Вот Миша обнимает меня за плечи. А второй рукой к моим волосам прикасается.
Следующий кадр. Целует меня в щеку.
Кажется, что целует. А на деле он просто приблизился слишком… слишком!
Хочется кричать. И говорить, что это неправда. Что это ложь. Что он не целовал меня даже…
— Дружески ведь… здесь ничего такого нет.
— Рустаму скажешь это. Он сперва по стенке его размажет, а потом… с тобой чего неприятное сделает.
Альберт победил. Я боялась Рустама, и он знал это.
— Кто вы такой?
Я подарила ему прозвище Смертник.
Смертник кидает на меня взгляд. Смертник улыбается в ответ.
Я безжалостно сминаю фотографии в своих пальцах, но у него же все равно на фотоаппарате остались. Продуманный черт.
— Мы с тобой еще не раз встретимся. Если будешь хорошей девочкой, Рустам не узнает о твоих отношениях с Мишей.
У меня нет отношений с Мишей. Но по фотографиям, где он меня к своему телу прижимает, так и не скажешь.
Я угодила в ловушку из-за собственной невнимательности.
Представляю, как глаза Басманова кровью будут наливаться.
Как руку сожмет на моей шее. И к стене лопатками прижмет.
Он ведь обещал, что нежным будет. Но я его даже нежного боюсь.
А что будет, если он со злостью меня возьмет?
От этой мысли дрожь охватила все тело.
— Что вы хотите от меня, Альберт?
— Чтобы ты предала Рустама…
Глава 6
От услышанного я замираю. Нижняя губа начинает нервно трястись. Дыхание становится тяжелым. Я обхватываю плечи руками — в защитном жесте, а внутри безостановочно крутятся мысли.
Одно я понимаю точно: этому не бывать.
Я лучше все сразу расскажу Рустаму, чем предам его.
Предательство для Басманова равносильно смерти. Альберт слишком самоуверен.
— Только не плачь, — хмурится он, ловко управляя автомобилем, — выйдем из города и поговорим. Не бойся: домой верну, насиловать не стану.
Смотрю на его руки крепкие и большие. А вполне мог бы. Мог бы со мной все, что угодно сделать. Силы хватит справиться со мной, а мне с ним — нет.
Только ему другое от меня надо, к счастью.
Телефон все звонит без умолку. Представляю, в какой ярости Рустам.
— Тормозим. Здесь нам никто не помешает, — удовлетворенно кивает Альберт.
Мы съезжаем на обочину. Он велит мне выходить.
В лицо тут же бьет холодный весенний ветер. Ноги обдувает холодом, все-таки в апреле рано носить платья.
Я подхожу к капоту. Греюсь возле заведенного мотора. Альберт останавливается напротив и почти вынуждает упереться в его бордовую тачку.
— Что вы хотите за эти фотографии?
— Информацию хочу.
— Что?
Распахиваю глаза. Недоумеваю.
— Но что я могу знать? Я же сказала вам: я рядом с ним была не больше суток.
