Гюрза цапнула меня за локоть.
– Так, пойдем подальше, – сказала она, – а то сейчас начнутся двойки в бочку, тебя совсем унесет.
Она буквально силком оттащила меня за сцену и усадила на одинокую табуретку, которую, наверное, ребята оставили, пока выставляли оборудование. Здесь действительно магия ощущалась гораздо легче – музыку слышно, да, она будоражит, но уже не хочется оголтело кинуться в толпу и срывать с себя одежду.
– Ну что, – спросила драконица, наклонившись и внимательно заглядывая мне в глаза. – Нормально?
Я кивнула.
– Угу. Здесь мало чувствуется.
– Ну и хорошо.
– Слушай, – вдруг заинтересовалась я. – А почему тебя не цепляет? Ты же тоже со мной была. А вообще не реагируешь.
Улыбка Гюрзы стала широкой и хищной, больше напоминая оскал. Она выпрямилась и с какой-то гордостью произнесла:
– Во-первых, я драконица. У нас немного иначе распределяются магические силы в организме. Дело в том, что меня как бы две. И если на человеческую сущность еще можно воздействовать очарованием барда, то на звериную – нет. А, во-вторых, помнишь, рассказывала про истинные пары?
– Помню, – отозвалась я, и в памяти всплыли обрывки разговора.
Драконица продолжила:
– Ну, так меня только запах моей пары и может зацепить. Все остальное – по боку.
– Ты и на атаку барда не среагируешь? – поинтересовалась я, вспоминая, как Джек говорил, что его «шестиструнный самурай» – боевой инструмент.
Гюрза покачала головой.
– Нет. Боевые звуки и волны совсем на других магических уровнях работают. Но, не думаю, что барду приспичит со мной драться. Короче, одуванчик, посиди тут, пока он закончит на клавишах своих лабать. А потом тусуйся. Поняла?
– А ты?
– А я пошла поврываюсь под их музло, – с довольной улыбкой сообщила Гюрза.
Она ушла, покачивая широкими плечами и накаченным задом, какого у меня, наверное, никогда не будет, а я осталась сидеть на табуретке и пить голубой коктейль. Отличная вечеринка. Прийти на концерт и не иметь возможности на нем прыгать, видите ли, потому, что у меня слишком высокая чувствительность к магии очарования барда. Классно, ничего не скажешь.
Музыка с той стороны сцены, тем временем, становилась все мощнее, можно сказать ожесточенней. Рев толпы, какие-то пульсирующие удары барабанов, наверное, те самые «двойные в бочку», о которых говорила Гюрза. Судя по их силе и ритму, я бы точно ошалела от них.
Понять бы, откуда у меня такая восприимчивость к этому. Даже амулет на шее не спасает. Хотя, вероятно, он для этого и не предназначен, болевых приступов-то не было.
Я продолжала сидеть и терпеливо ждать, пока вечер повернется ко мне передом. Даже смешно вышло – мой бесполезный факультатив по танцам оказался не нужен.
Оно и к лучшему. Позориться с «до-о-олгим шагом вправо» на такой вечеринке я точно не готова.
Я в очередной раз отхлебнула из бокала, когда ощутила, что рядом кто-то стоит. Подняв голову, с изумлением и даже растерянностью увидела перед собой Эрмалиона. Одного и без вечного сопровождения его свиты.
– Не нравится концерт? – поинтересовался он, глядя на меня спокойно и сдержанно своими светлыми глазами.
На секунду я засмотрелась и забыла слова. Почему-то сейчас в темноте и окружении огоньков на деревьях эльф в своем светлом камзоле и серебристой рубашке кажется каким-то светящимся созданием. Даже на какой-то момент отключилась от музыки, ревущей позади.
Он продолжал выжидающе смотреть, я, наконец, спохватилась и зачем-то встала, сжав пальцами бокал, будто он может чем-то помочь.
– Я… Нет. Нравится. Очень, – проговорила я.
Вообще мое общение с эльфом лично в мои модели взаимодействия с людьми не укладывалось. Хотя, он и не человек. Но все равно понять его мотивов, да и своего отношения, не могла. Знакомство с ним было так себе, зато потом его неожиданно лояльное поведение никак не укладывалось в голове.
– Тогда почему тут сидишь? – снова спросил Эрмалион.
– Не поверишь, – сказала я, подумав, что ему врать почему-то совсем не хочется. – Меня слишком цепляет музыка барда.
Эльф даже усмехнулся, что вообще-то в его исполнении вижу впервые.
– Он же для тебя старается.
Я искренне изумилась.
– Да ну нет.
– Абсолютно точно, – заключил эльф, и мне расхотелось с ним спорить. Ведь он оказался прав, говоря о сильных магах, которые на меня засматриваются.
Повисла пауза. Что сказать, я не находила, но и молчать тоже как-то глупо. Поэтому мысли мечутся от одного к другому, а я так и не могу из себя ничего выдавить.
– Но играет он классно, – сказала я первое, что пришло в голову, а потом добавила неожиданно: – И довольно громко. Как ректор Туре разрешил? Кажется, он говорил, что не следует пользоваться магией без необходимости, пока не найдется красный агносис. А от Джека так фонит, еще как.
Эрмалион произнес не то равнодушно, не то высокомерно, я все еще не научилась различать его эмоции:
– А ректор и не разрешал. Вокруг тусовки магические экраны, и ректор Туре видит из окна собрание цветоводов. Никакой музыки, никакой вечеринки.
Теперь мне уже стало не по себе, даже поежилась, показалось, что подуло холодом. Тут же вспомнила прозрачную мембрану, которую мы с Гюрзой преодолели, когда шли сюда. Это, видимо, и есть магический экран.
– То есть, это опасно? – решила уточнить я.
Эрмалион пожал плечами.
– Ну как тебе сказать. Любое неразумное применение магии опасно. То, что происходит сейчас – что-то вроде «на грани».
– А ты сам что тут делаешь? – поинтересовалась я, неожиданно осознав, что эльф как-то плохо вписывается в концепцию маг-рока и фанатов команды Джека.
– Честно?
Я кивнула.
Эрмалион ответил:
– Пришел удостовериться, что с тобой все в порядке.
Я ждала чего угодно, но только не такого ответа. Эльф Ильвиндора пришел узнать, в норме ли я, причем без своих девиц, которые непонятно кто ему – невесты, сестры, няньки?
Хлопая ресницами, я смотрела на Эрмалиона и не знала, что сказать. Видимо, он прекрасно понимал мое смущение, жаль только, что по его выражению лица разобраться, что творится у него в голове, практически невозможно.
– Представляю, о чем ты сейчас думаешь, – произнес он.
У меня перехватило горло, голос получился с хрипотцой.
– И о чем?
– Что я еще один идиот, решивший тебя соблазнить.
Сказать правду ему я не могла, потому что именно это и подумала в первую очередь. У любой девушки после такого признания мысли направились бы именно в эту сторону.
