— Садитесь к столу, вы наверняка не обедали. Не забудьте вымыть руки, — прежним гоном продолжила госпожа Дхур, и Блак без возражений пошел исполнять.
Может, если бы ему приходилось общаться с этой женщиной чаще, ее манера поведения и снисходительность в итоге утомили бы шерифа. А так его уважения и некоторого шкурного интереса вполне хватало, чтобы сделать старухе приятно и лишний раз промолчать. Тем более Адриан не стал отказываться от приглашения к столу: готовила хозяйка вкусно, а то обстоятельство, что он при исполнении и пришел для допроса свидетеля и вероятной подозреваемой…
Блак отлично помнил науку старого шерифа, который вышел на заслуженную пенсию и сейчас днями просиживал на волнорезе с удочкой. Инструкции, конечно, дело славное, говорил он, способное заменить некоторым полицейским и прочим чиновникам мозг, но лучше думать головой.
Клари — маленький городок, где все друг друга знают, и полицейский для местных жителей — это в первую очередь сосед и хороший знакомый и уже только потом, где-то в-пятых, должностное лицо, связанное правилами и предписаниями. И относиться к нему все будут именно как к соседу. И если этот самый сосед не может лишний раз поздороваться и по-соседски поболтать о жизни, то и ему — как соседу — совершенно необязательно в чем-то помогать и отвечать на какие-то глупые вопросы.
Завету умного и опытного старика Адриан старался по возможности следовать и поддерживать хорошие отношения со всем городом. И если с кем-то добрососедскими отношениями можно было пренебречь, то уж точно не с госпожой Дхур.
Да и есть ему, чего уж там, хотелось слишком сильно, чтобы вот так отказываться, так что гость порадовал хозяйку отменным аппетитом и от чая не отказался тоже. Хотя последний оказался травяным, вызывал лекарственные ассоциации из детства и приятным не мог считаться даже с натяжкой. Зато печенье к чаю Адриану очень понравилось, он даже в очередной раз подумал, что было бы неплохо научиться печь.
До чая разговор тянулся неспешный и бессмысленный, хозяйка в основном рассказывала о саде, о новых луковицах тюльпанов, которые ждала через декаду, и выражала озабоченность тем, в хорошем ли состоянии они доберутся по почте. Разговор о деле за чаем тоже первой начала она, хотя и с неожиданной стороны.
— Адриан, ты отпустил девочек? — строго спросила Касадра, опять перескакивая на «ты».
— Каких девочек? — искренне озадачился Блак.
С ходу вспомнилась только Аротина Марс со своей неразлучной подружкой Твик, которых регулярно задерживали за нелегальное занятие проституцией, когда те попадались под горячую руку в каких-то драках, и столь же регулярно отпускали после уплаты установленного законом штрафа. Но последний раз их брали декады три назад, неужели…
— Тех, на которых ты рычал в поезде, — с готовностью напомнила госпожа Дхур.
— Отпустил-отпустил, — заверил шериф. — И девочек, и мальчиков, и даже извинился, не волнуйтесь.
Старая некромантка выразительно поджала губы, нахмурилась и укоризненно качнула головой.
— Жениться тебе надо. Жениться, — сделала женщина неожиданный вывод и, вновь качнув головой, отпила из чашки. — Пока беды не вышло.
— И как это связано? — Адриан так удивился, что даже не ощутил раздражения, какое обычно вызывали подобные наставления.
— Если ты сам — упрямый мальчишка, не способный следить за собой, то, может быть, женщина в доме к порядку приучит. От молодой жены небось не побегаешь и спать, может, нормально будешь…
— Кто? — устало вздохнул Адриан.
— Где? — не поняла хозяйка и выразительно приподняла брови.
— Обычно такие разговоры затеваются, чтобы закончить их советом присмотреться к двоюродной племяннице, соседке, помощнице мясника. Давайте не тратить время на долгий путь. Кто? Надеюсь, хоть вы не начнете сокрушаться о Луасе Амер, с которой мы были «такой чудной парой» в младшей школе? — раздраженно закончил шериф.
Касадра немного склонила голову к плечу, со странным выражением лица разглядывая гостя. Несколько секунд помолчала, а потом задумчиво, неуловимо иным тоном проговорила:
— Надеюсь, об этом тебе говорил не кто-то из моих приятельниц.
— А какая разница?
— Не хочу думать, что я общаюсь с такой дурой, — отозвалась госпожа Дхур. Изредка, вот в такие моменты, наружу из-под привычной маски выглядывала Железная Каси, и тогда Адриан испытывал нечто среднее между ностальгией и облегчением: мир представлялся надежной, устойчивой штукой, в которой все идет ровно так, как должно. — Нет, я не собираюсь никого тебе сватать. Просто пока была жива Амальта, ты был более осмотрителен, и я надеюсь, появление другой женщины в твоей жизни опять призовет к порядку. Мать, конечно, не вернуть, но жена тоже полезна. Только, конечно, не эта гулящая девка. Я хочу, чтобы ты наконец перестал вести себя как ребенок и начал более ответственно относиться к своему здоровью. И к здоровью окружающих, — добавила она со вздохом после короткой выразительной паузы. Еще помолчала, наблюдая, как исчезает с блюда очередное печенье, неопределенно хмыкнула и продолжила деловито и невозмутимо: — Так что там стряслось с этим писакой? Траванули его, что ли?
— Что значит «писакой»? — почти не удивился Блак проницательности собеседницы. — И почему вы подумали про яд?
— Про яд… Ну, кого-то к Творцу незаметно отправить — так проще всего.
— Проще, — согласился Адриан. Ему тоже было непонятно, зачем прибегать к таким сложным средствам для убийства одного конкретного человека, а не для кровавой диверсии. Разве что от главного свидетеля — убитого — избавлялись?
— Но его убили не так?
— Не так, — задумчиво подтвердил шериф. — А вы не ответили на вопрос.
— На какой? — изобразила недоумение хозяйка. — И как именно его убили?
— Почему вы решили, что он… писака?
— Нюх у меня на эту братию, — неодобрительно скривилась женщина, отчего морщинистое лицо ее изрыли более глубокие борозды и стало оно каким-то неопрятным, перекошенным.
— Госпожа Дхур, вы так хотите из свидетеля стать первой подозреваемой? — нахмурился Блак. — Учитывая все обстоятельства, вы и так среди них, не нужно усугублять.
— Какие такие обстоятельства?
— Госпожа Дхур, хватит юлить.
— Знаю я его, — нехотя призналась женщина. — Видела пару лет назад, а на память, хвала Творцу, не жалуюсь.
— Где, как, когда? Мне каждое слово из вас вытягивать?
Касадра Дхур, но собственному признанию, не любила вспоминать молодость, потому и встречала исход жизни здесь, в этой сонной глуши, и о былых подвигах старалась никому не рассказывать. Однако спрятаться от мира совсем, когда этот мир жаждет общения, не так-то просто, и полтора года назад ее уговорили поучаствовать в мемориальных торжествах, посвященных столетию окончания Последней войны и возникновения Разлома, на которых вспоминали всех тех, кто погиб в борьбе с бесчисленными тварями из пропасти. Железная Каси, похоронившая по его вине родных и множество друзей, конечно, не могла отказаться.
