— Не в этой жизни, — весело улыбнулась в ответ проводница. — Сама каждый раз жду не дождусь Фонта, там будет полно времени, можно сходить.
— Ой, нет, я в таком случае лучше до Клари потерплю! — поспешила я отказаться от этой идеи.
— Напрасно, там на вокзале очень приличные душевые, он же почти новый.
— Нет, не в этом дело. Я редко путешествую и очень боюсь отстать от поезда, поэтому…
— А-а, ну тогда не знаю, обрадую я вас или расстрою, но вагон будут перестегивать без людей, — развеселилась девушка. — Так что выйти все равно придется.
— Но почему? — растерялась я.
— Состав товарный, положено. — Проводница пожала плечами. — Если так боитесь — пойдемте вместе, буду рада компании, а то моя подруга поменялась на этот рейс, и я уже предвкушала прогулку в одиночестве.
— С большим удовольствием! Вряд ли поезд уедет без вас.
— Этот может! — рассмеялась собеседница. — Татина, лучше Тати.
— Тогда — Винни, — ответила я.
Запоздало испугалась и попыталась вспомнить, под каким именем тут нахожусь, и с облегчением сообразила: поменяли только фамилию, все же имя у меня не менее распространенное, чем цвет волос.
Татина умела расположить к себе, приободрить и поднять настроение, ее оптимизм легко и ненавязчиво заражал — именно то, что было мне сейчас нужно, буквально подарок Творца. В душу она не лезла и подробностями моей жизни не интересовалась, я отвечала взаимностью, и оставшиеся свободные полчаса мы, попивая кофе, болтали о вещах важных, но совершенно безобидных: об одежде, уходе за волосами и прочих милых женскому сердцу мелочах.
Потом я ушла к себе в купе — в вагоне уже поднялась суета, в Фонте сходили многие, и я не стала дольше отвлекать Тати от ее обязанностей. Договорились, что она всех выпустит, проверит вагон, сообщит начальнику поезда, что все нормально, и потом зайдет за мной.
Я в конце концов решила дождаться ее снаружи, подышать относительно свежим воздухом — за всю дорогу не выходила из поезда, малодушно уступая иррациональным страхам. Однако вскоре об этом пожалела. Фонт встретил шумом, суетой и ужасной погодой: с неба сыпал частый мелкий дождь, горсти которого швырял в лицо сильный порывистый ветер. Если в столице осенью еще даже не пахло, то здесь она бушевала вовсю. Интересно, и в Клари такой же… курорт?
Пока ждала на перроне Татину, успела замерзнуть. И хотя, повинуясь наитию и паранойе, я взяла с собой достаточно теплое пальто, от ветра оно спасало мало. А зонт так и вовсе рватся из рук невоспитанным псом, не защищая при этом от воды.
— Все, я готова! Пойдем. А ты чего такая синяя? — искренне удивилась Тати и, подцепив меня под локоть, бодро потащила вдоль быстро опустевшей платформы.
— Холодно же! — пояснила очевидное. — Я вообще не мерзлявая, но тут…
— Погоди, ты что, без ветряка?! — ужаснулась она.
— Да как-то необходимости не было никогда…
— Тогда сначала в магазин зайдем, — решила Татина. — Как можно ехать в эти места без ветряка?! Все равно придется брать, а здесь точно выйдет дешевле и проще, чем в Клари.
Я не то что не стала возражать — искренне поблагодарила за идею.
В Шорре, столице, очень мягкий климат, за что я ей искренне признательна: на мой вкус, он идеален. Нет сильных морозов зимой, нет иссушающей жары летом, переходы от сезона к сезону — плавные. Так что для защиты от непогоды вполне хватает обыкновенной одежды, нет необходимости прибегать к помощи артефактов, легкие чары от промокания на пальто не в счет.
Ветряками, грелками и пузырями называли небольшие подвески в виде брелоков, которые обычно нашивались на верхнюю одежду под подкладку. Полезная вещица содержала артефакт несложного плетения и кристалл-накопитель соответствующей силы и защищала от непогоды в той или иной степени. Все, что требовалось от хозяина одежды, — менять камни по мере истощения.
Подобрать нужный ветряк нетрудно, мы потратили на это минут десять. Вот совместить несколько артефактов разного стихийного наполнения в одной вещи сложно, и первое, о чем предупредил продавец, — это не использовать подвеску одновременно с другими. Но о том, чем это чревато, я и так прекрасно знала: в шоррских судах постоянно рассматриваются дела, связанные с этим нарушением техники безопасности, и по каким только статьям не проходят разбирательства! От попыток нерадивых граждан взыскать с артефакторов компенсацию до покушений на убийство, порой успешных.
В той же лавке я аккуратно прикрепила ветряк специальной булавкой к воротнику: пришить, конечно, надежнее, но не заниматься же этим прямо сейчас! И в очередной раз отметила, как даже одна маленькая деталь способна существенно изменить настроение и отношение к жизни: с ветряком Фонт показался мне гораздо более симпатичным и дружелюбным городом.
А уж когда Тати сдала меня с рук на руки парикмахеру, настроение скакнуло на недосягаемую в последние дни высоту. Я даже не вспомнила о собственном страхе отстать от поезда, когда Татина оставила меня наводить красоту и убежала по своим делам. Творец с ним, с поездом, в конце-то концов! Деньги и документы у меня при себе, а там как-нибудь доберусь.
Впрочем, Тати показала себя ответственным человеком, и еще через час мы вдвоем сидели в привокзальном кафе, весьма довольные жизнью. Большой зал П-образной формы казался неожиданно уютным — несмотря на обилие посетителей и плотно стоящие столики, здесь было достаточно тихо, негромко играла ненавязчивая музыка. Явно не обошлось без заглушающих артефактов, что приятно удивило.
Когда мы устроились за одним из круглых столиков на удобных стульях с ажурными плетеными спинками, двое мужчин за соседним некстати перешли от мирной беседы к скандалу. Я бы, может, ничего не заметила, но тот из них, что сидел к нам спиной, вдруг подскочил с места, да столь резко, что стул отлетел прямо к нам.
— Ты об этом пожалеешь! — пригрозил он хрипло и добавил пару грязных ругательств. После чего поднял стул, невнятно буркнул в нашу с Татиной сторону извинения и направился к выходу. Черные короткие волосы, черный распахнутый плащ, крыльями плеснувший по воздуху, — мужчина напоминал тощего грача, правда, лица его я так и не увидела.
— У тебя есть несколько дней передумать, — бросил ему вслед собеседник. Не знаю, слышал ли уходивший, но мы, видимо, находились достаточно близко, чтобы магия не сработала.
Второй, оставшийся сидеть, показался смутно знакомым, хотя на первый взгляд не было в нем ничего запоминающегося — узкое, бледное, в обрамлении коротких пепельно-серых волос, с прямым носом и тонкими губами. Приятное, располагающее… Точнее, казавшееся таковым, пока мужчина не расплылся в улыбке. Приторная, сальная, она вызвала нестерпимое желание умыться, словно в лицо плеснули какой-то дрянью. И вот ее я точно уже видела. Но где?..
— Ну надо же, как мне сегодня везет! — протянул незнакомец, проворно поднимаясь. В фигуре тоже не было ничего примечательного — худощавая, чуть сутулая. — Легендарная Лавиния Шейс собственной персоной! Какими судьбами в этих краях? Вы же затворничаете в столице! — Он не просто подошел, но без приглашения уселся к нашему столику.
