Как-то подозрительно она замолчала, но нет - распахнула глаза, задёргалась, лицо посинело от страха, сморщилось как у старухи.
- Вадим, что это? Убьют нас сейчас, если мы ничего не сделаем. Попробуй разберись: кто напал на колонну.
Зорин повернулся на бок и ударил ногой по задней дверце с левой стороны, она послушно распахнула и забилась в петлях.
- Выползай, да не вздумай в полный рост вставать. Ныряй в канаву, ползи назад к мотоциклу, делай всё, что я говорю.
Они возились на сидение, мешали друг другу. Вадим, как поршнем выдавливал своим телом бестолковую бабу из машины, она сообразила, стала подтягиваться, вывалилась в канаву водостока, которая находилась под колёсами. Он тоже сполз туда, да так вовремя: по правому борту взорвалась граната и автомобиль тряхнуло, отвалилась дверца, спинку сиденья порвали осколки. Пространство заволокло прогорклым дымом, Алевтина надрывно закашляла, а за пределами задымлённой зоны продолжалось стрельба.
- Живо, живо, пока дым! - он поволок женщину по канаве. - У нас несколько секунд в запасе, больше нам не дадут. Забирайся в люльку, свернись.
- Вадим, я не могу там же…
Да что за беспомощное создание. Он схватила за ворот оскалившегося пулемётчика, вы было к телу из коляски. У Зорина подломилась нога и чёртова туша придавила его к земле, Вадим рвал жилы. Когда завершилась эта борьба в партере, Алевтина уже находилась в коляске, значит не настолько она безнадёжна. Женщина согнулась в три погибели, закрыла голову руками. Зорин помещался в обход мотоцикла радуясь, что из выхлопной трубы постреливает дымок - значит не заглох мотор.
Дым от взрывов начинал развеиваться и немцы уже не стреляли, полегли все. В лесу перекликались люди, отчаянно скрипело кожаное сиденье. Мотоцикл задрожал и рубанул с места как скаковая лошадь, получивший удар плёткой. Руль вырывался из рук Вадима, мотоцикл ревел, метался между обочинами, а за спиной усилились крики, снова посыпались выстрелы. Зорин пригнул голову, сердце его колотилось, пули стучали по стальным закрылкам, по обвязке люльки, пот катился с него градом, а он ни черта не видел. Люди с оружием выбежали на дорогу, стреляли вслед.
Проезжая часть входила в поворот терялась за деревьями, мотоцикл накренился на крутом вираже, ушёл в слепую зону. Вадиму страшно было сбрасывать скорость, справа и слева мелькали деревья обижалась, а безжалостная тряска не прекращалась.
- Ты спятил? - закричала Алевтина. - Это же партизаны. Почему мы от них убегаем?
- Так надо. Не спорить. Им без разницы кто мы, они убьют любого. Пока объясним - пять раз помрём, доверять можно только Задорожному, а это не его зона. Да и не будет Задорожный расстреливать немецкую колонну, зная, что в ней могут ехать люди, которым он должен содействовать, - Не объяснять же это сейчас, когда у самого соображениям туго.
- Вадим, у меня сумочка в машине осталась, - заявила вдруг женщина.
Какой-то дикий хохот вырвался из горла Зорина: «Она бы ещё про чемодан вспомнила. А ведь такую уйму барахла накупила». Выстрелы не смолкали - попробуй понять в кого они были направлены. Двигатели вдруг начал барахлить, ручка газа срабатывала через раз. Вадим обернулся: едкий запах бензина ударил ему в ноздри, бензобак пробила пуля, разлилось топливо. Они могли на воздух взлететь, прямиком к той-то матери. Он ударил по тормозам, спрыгнул с мотоцикла, кинулся в обход.
- Все девочка, приехали. Валим в лес, хватит уже судьбу искушать.
Нашёл девочку, впрочем ей было не до критики. Алевтина, парализованная страхом вылезла из коляски, застряла, зачем-то схватилась за пулемета, в ужасе отдёрнула от него руку. Вадим обнял её за талию, выудил из люльки, оба не удержались покатились в канаву. Порвалась юбка, элегантный жакет на глазах превращался в обноски, до леса было рукой подать, а ему казалось, что они туда никогда не доберутся.
Вадим тащил женщину за руку и уже не вслушивался в её причитания. Наградила его Родина подарком! Они убежали в кусты, женщина закашляла, глаза её закатились, ему пришлось прислонить её к дереву и надавать по щекам. Она пришла в чувства, задёргалась и дальше, как ни странно, бежала без понукания. Включились клетки, ответственные за самосохранение. Осинник в этой местности мешался с хвойником, хрустел валежник, выстреливали шишки из под ног. Первую остановку они сделали метров через сто. Вадим снова прижал Алевтину к дереву, заткнул ей рот. На лесной дороге перекликались люди, голоса сливались в прерывистой фон. Будут ли они преследовать их? А если засада спонтанная, то вряд ли. Если же эти ребята действовали преднамеренно… Но в подобную чепуху Вадим не верил: с какой стати? Голоса стихали, эти молодцы убрались восвояси или молчком идут?
Беглецы углублялись в лес, который принимал, откровенно, нелюдимый вид. Дикий кустарник с недозрелыми ягодами, едва ли пригодными в пищу, окружал их со всех сторон. Они встали на краю оврага, тот натянулся параллельно дороги, имел предельно заросший вид. Алевтина, пользуюсь заменой, опустилась на колени, а когда не встретила возражений повалилось боком в густой лишайник. Вадим навострил уши: тишина могла быть обманчивой, но не до такой же степени. Организуй эти люди погоню, ветки хрустели бы у них под ногами.
Он опустился на колени, перевёл дыхание. Кепи с козырьком он конечно потерял, в волосах запеклась прелая листва, однако товарный вид больше не имел значения - оба были грязные в полный рост. Алевтина провала юбку, рукав, жакет разошёлся, пошло висел на честном слове, кобура с люггером была на месте, в боковом кармане лежали две запасные обоймы. Хорошо, что от папки Зорин сбавился заранее, все поддельные документы, выданные в секретном отделе, заблаговременно рассовал по карманам.
- Вадим, это что было? - простонала женщина.
- Не знаю, но всё хорошо, что хорошо кончается.
- А вы были не очень галантны, даже ударили меня.
- Не правда. Я был галантен, - возразил Зорин.
- Тогда боюсь представить вас вышедшим из себя.
- А Ты прогуливала уроки физической подготовки.
- Неправда, я бегала кроссы. А мы уже на «ты»?
Она перестала дышать со страстью загнанной лошади и как-то подозрительно уставилась на своего спутника.
- Как хочешь, а я пожалуй, перейду эту грань. Так проще, не пугайся, Алевтина. Только её и никакие другие.
- Хорошо, как скажешь, - она забралась на ближайшую кучку и застыла в позе отдыхающей лягушки. - Надеюсь, ты сможешь объяснить во что мы вляпались и как будем выбираться из этой щекотливой ситуации? По замыслу людей, готовивших меня к операции, доказывать свою физическую выносливость я должна была в последнюю очередь. У меня другие таланты.
- Главный талант женщины уметь вовремя заткнуться, - отрезал Зорин. – А с этим у тебя проблемы. Полежи тихо, дай подумать.
День перевалил полуденную отметку, чувство голода ещё не было, но желание помыться уже давило на мозги. Противник отказался от погони, вернулся к месту бойни. Чирикали птицы, прыгали с ветки на ветку. Радость от того, что они выжили постепенно проходила, задача усложнялась. В лесах, прилегающих к Локтю обитали, по-видимому, не только советские партизаны.
