Все трое похабно загоготали. Вадим стиснул зубы. Арсений смеялся, но палец держал на спусковом крючке. Алевтина отмерла, стала подниматься, облизала губы, вопросительно поглядела на своего спутника.
- Нам деревня Власовка нужна, мужики, - хрипло сказал Вадим. – К тамошнему попу - отцу Василию идём. У него иконы, говорят, остались красивые. Хотим купить парочку.
- Чего? - протянул Арсений. - Бредишь господин. Чего ты там бормочешь?
Пароль не сработал. Алевтина вскрикнула, похотливые лапы брюнета отправились в путь по потаённым уголкам её тела.
- Прекратите! - бросил Вадим. - Я не полицейский, документы в кармане поддельные. Вы партизаны товарища Задорожного? Отведите нас к командиру, мы имеем до него дело.
Зря он так сказал, это вооружённая публика не имела отношения ни к товарищу Задорожному, ни к Советскому партизанскому движению.
- Документ поддельный, говоришь? - сказал Арсений. - И никакой ты, мать твою, не полицейский? А знаешь, мужик, я тебе верю. Не похож ты на полицейского, неправильный ты, из других. Мой глаз на метан. Охотно допускаю, что твои ксивы и аусвайс липовые, а сам ты лжешь, тёмный и вправду, норовишь допрыгать до Задорожного, которые нам никакой не товарищ. И на тебя, господин хороший нам всецело плевать.
У Зорина возникло странное ощущение, что эти люди, похожи на партизан, но никак не являющиеся таковыми, имели прямое отношение к компании, напавшей на немецкий конвой. Не могло быть несколько, хозяев в одном лесу. Против немцев большевиков анархии, мать порядка или как там нынче.
- Вся власть советам, господин ряженный полицай, - продолжал глумиться Арсений.
- Все бабы комиссарам, - заявил рыжий.
Раздался треск разрываемой ткани, а брюнет вернулся к незавершённой работе: дёрнул полы жакета и пуговицы отлетели одновременно с визгом Алевтины, тут же порвалась и сорочка.
- Митяй, тащи её в лес, - бросил через плечо Арсений. - Займись пока, мы скоро подойдём, перехватим, так сказать, эстафетную палочку. - Что делать с тобой, друг ситный? - Арсений отступил, перехватив автомат за магазин. – Давай так, медленно опусти правую руку, вынь пушку из кобуры и давай сюда. Потом посмотрим твои фальшивые документы, а там уж…
Завершать мысль было явным излишеством. Застонала Алевтина, брюнет сдавил ей горло и потащил к лесу. Правая рука Вадима оторвалась от затылка, медленно опустилась, он двумя пальцами выудил люггер из кобуры, плавно перенёс по воздуху, Арсений подался вперёд, перехватил пистолет, быстро взглянул назад, бросил его рыжему.
- Кроха, держи!
Это было единственный момент, люггер ещё летел, оба противника отвлеклись, Контрразведчик бросился в атаку, некогда было выдумывать что-то хитрое. Тяжёлый кулак полетел в левый глаз, удар был мощный: хрустнули лицевые кости. Арсений завизжал как ошпаренный, ноги его подогнулись, Вадим проскочил мимо без остановки.
- В очередь, сукины дети!
Кулак его горел, кожа была содрана до костей, какая чепуха. Рыжий уже поймал люггер и тут же выронил, обнаружив, что на него несётся мужик со страшной физиономией, автомат болтался на груди у этого типа, а наставить его на врага - дело пары секунд, но этого времени у него не было. Сперва он получил удар под дых, потом коленом в отвисшую мотню, задохнулся, выпучил глаза, упал на колени.
Вадиму не составило труда сдернуть с его шеи автомат, он врезал противнику в челюсть и тот опрокинулся на спину. Зорин резко повернулся на сто восемьдесят, вскинул автомат, совместил мушку с прицелом, руки его почти не дрожали, вернулось самообладание. Митяй оттащил Алевтину метров на пятнадцать, не сразу включился, понял, что происходит за спиной, он прикрылся женщиной, держал её за горло. Физиономия этого где-то покрылась пятнами. Алевтина тужилась, пыталась вырваться, в глазах её застыла вселенская мука, сорочка была разорвана, предстало на обозрение белое нижнее бельё, кусочек тела. Автомат болтался у Митяя на плече, он сорвал его одной рукой, приладил к бедру, но тяжёлая сталь тянула к земле. Терпение Митяя иссякло, он нажал на спуск, автомат дёрнулся и несколько пуль вспахали землю в метре от контрразведчика.
- Я убью ее! - прикрылся женщиной он не особо удачно, забыл про ноги - это был вопиющий недосмотр.
Вадим плавно потянул спусковой крючок, Митяй истошно взвыл, автомат выпал из ослабевшей руки, обе его ноги оказались перебиты ниже колен. Он отпустил женщину, рухнул на спину. Алевтина завозилась, куда-то поползла.
А дальше дело техники: рыжий детина свернулся бубликом переживал острое ощущение в нижней части живота и слабо отреагировал, когда над душой нависла судьба. Убивать его Вадиму не хотелось, данная троица не отличалась дружелюбием, но поди разберись - кто такие. Приклад сокрушил широкую челюсть, рыжий лишился чувств. Арсений подтянул под себя ноги, что позволило ему привстать, его правый глаз превратился в отбивную, синяк наплыл почти мгновенно. Кровь текла из рассечённой кожи, напрасно встал, от удара прикладом посыпались зубы, Арсений шумно выдохнул и повалился как мешок с отрубями.
Вадим побежал дальше, он был сегодня многостаночник, мечющийся между включёнными агрегатами. Митяй просто был жив, он надеялся взять реванш, кровь хлестала струями, но парень перебарывал боль, тянулся к автомату, тёмные волосы торчали дыбом, лицо исказилось до неузнаваемости. Вадим ногой отбросил автомат, вновь привёл в действие приклад. Этого типа было проще убить, по крайней мере гуманней, но снова не поднялась рука. Митяй уткнулся носом в землю и замер. Алевтина лежала на спине, смотрела в небо и запахивала рваную сорочку.
- Ты как? - Зорин пристроился рядом на колени.
- Я голая и голодная, - посиневшие губы задрожали. – Вадим, ты мог меня убить!
- Не мог, я хорошо стреляю. Поднимайся бежим от сюда, беда не приходит одна.
Это верно подметил. Новая беда всегда дышит в затылок старой.
Заревел двигатель за скалами, быстро приближалась грузовая машина, несколько секунд и она выскочит на открытый простор. Алевтина соображала непозволительно долго, Вадим схватил её за рукав и поволок в кустарник, который находился справа. Бежать куда-то дальше - точно не успеть. Трещали ветки, сыпалась листва, он втащил женщину в гущу растительности, приказал ей лежать, не шевелиться, не шуметь, чтобы не случилось. Сам сплющился в переплетении корней, прелой листвы, потянул к себя трофейный автомат.
Грузовик был уже здесь, водитель резко затормозил, волнами заходил брезентовый тент, откинулся задний борт, из кузова спрыгнули несколько человек в немецкой униформе мышиного цвета. С подножки спустился дядька с нашивками капрала.
- Осмотреться! - крикнул он по-русски. - Стрелять на каждый шорох.
Остальные не были немцами - слишком уж откровенные славянские лица. У двоих немецкие МР-40, у остальных советские ППШ с дисковыми магазинами. В сочетание с немецкой формой это смотрелось диковато. В голове Вадима возникло вдруг заумное слово - эклектика. Он не дышал, всматривался сквозь прорехи в листве, вояки разбежались, а двое заняли позиции на опушке, ещё пара побежала на дорогу, остальные взяли автоматы на изготовку, стали осматриваться.
