- Смелее, Фёдор Вячеславович, Зорин улыбнулся. - Развяжите нас, ей богу, рук уже не чувствуем.
- Да, конечно товарищи, - Шаламов поднялся шагнул, раскрыл перочинный нож, руки срывались, но справился он быстро.
- Впрочем извините, но сами понимаете.
Алевтина глубоко вздохнула, пристроила на коленях онемевшие руки, откинула голову.
- Понимаем, - проворчал Зорин. - Но терпение наше не безгранично, ещё немного такого самоуправства и пришлось бы мне катать жалобу в центральный штаб партизанского движения.
- Ладно товарищи, всё в порядке, не надо прыгать и мельтешить перед глазами.
- Признайтесь, товарищ командир, то, что вы сейчас услышали достаточное обстоятельство, чтобы мы покинули вашу базу в живом виде?
- Да, конечно. Ещё раз прошу простить, мы не знали, - Задорожный плюхнулся обратно на свою табуретку, перевёл дыхание. - Инцидент исчерпан, товарищи. Вас накормят, дадут отдохнуть. Мы не ожидали, что вы придёте в отряд. Да, получены данные о вас, радист принял послание из центра, но мы считали, что сначала бы сверзитесь подпольем в Локте, а уж они, при необходимости, просигналят на базу.
- Мы к вам не шли, произошёл досадный инцидент: во время поездки в Локоть… Кстати, познакомьтесь - это агент НКВД Вьюн. Она отправлена в Локоть для выполнения важного задания. Мы работаем на советскую разведку и контрразведку, можете называть мою спутницу Алевтиной, остального вам знать не положено.
Изложение обстоятельств досадного инцидента много времени не отняло.
- Товарищ Зорин, это не мы, - возмущённо сказал комиссар. - Родиной и партией клянёмся. Сами посудите: мы знали, что в Локоть направлены наши люди под видом лиц лояльных режиму, кто их повезёт - конечно немецкие солдаты. Я лично отдал приказ в эти дни не устраивать подобных акций, - заявил Задорожный. - Сыграть в самодеятельность никто не мог - мои люди на счету, они все здесь.
- Думаете их слишком много? Тогда кто напал на колонну?
- Да бес их знает! - ответил Задорожный. - Думаю дикие партизаны.
- Прямо таки дикие? - Зорин усмехнулся. - Папуасы что ли в перьях?
- Обычные несознательные граждане, - прозвучал Шаламов. - Бывшие военнопленные, люди Каминского или наши. Тут много местных жителей: у одних родные погибли, другие имущества лишились или земельных наделов, неважно от кого они пострадали - народ озлобляется, уходит в лес, воюет против всех, ему без разницы, для него кругом враги. Недавно было нападение на наш патруль, это сделали явно не люди Каминского, полчаса перестреливались, пока Гена Ермаков подкрепление не подвёл. Скрылись они в лесу и хрен поймёшь кто такие, у нас один покойник, один раненый.
- Ну и бардак тут творится. Много народу в отряде?
- Без малого восемьдесят душ, - ответил Шаламов. - Поддержка есть только в двух деревнях, в Скотниках и Погорелом пополнения уже четыре недели не видели. В Локотском округе сильные антисоветские настроения, кулаки, мироеды здесь раньше жили, всякая погоня, дворянские так называемые предприниматели, которым наша власть поперёк горла. Но люди в отряде сознательные, есть коммунисты, много комсомольцев - эти не отступят к врагу не переметнутся. Я лично провожу с ними политико-воспитательную работу. Валентин Богомолов помогает, - он кивнул на закрытую дверь. – Не смотрите, что такой вспыльчивый, парень правильный, грамотный, в военном деле разбирается. Вопрос разрешите, товарищ Зорин, - сказал Задорожный. - Зачем вы устроили этот спектакль с удалением из землянки наших людей? Валька Богомолов точно обиделся, Сонька то ладно, бог с ней.
- На обиженных воду возят, - сказал Шаламов.
- Вы безоглядно доверяете всем своим людям? - спросил Вадим. - Только так, без агиток и восхвалений.
Командиры как-то помрачнели, переглянулись, Задорожный закряхтел, стал чесать лысоватый затылок.
- Руководство меня предупредило, - добавил Зорин. - Безоглядного доверия заслуживает только товарищи Задорожный и Шаламов, оба они находятся в этой землянке. Вы много лет знаете друг друга, вместе руководили партийным строительством в Брянской области, чуть ли не в одном райкоме.
- В одном, чего уж там, - проворчал Задорожный. - Камышинский район, там только колхозов было восемнадцать штук, плюс совхоз, машино-тракторные станции, в самом райцентре куча промышленных предприятий. Какие мы словесные баталии вели с начальством, как поднимали районы с полного дерьма. В тридцать девятом он стал лучшим в области по всем показателям: промышленное, сельское хозяйство, сплошь передовики труда, победители соцсоревнования. Виноват, товарищ Зорин, отвлёкся. Будем с вами как на духу, порой возникает подозрение, что в отряде у нас затаился чужак. Кто такой мы не знаем, это трудно объяснить на примере каких-то фактов, просто интуиция, какие-то события. Вполне возможно, что это только совпадение. Брали мы склад немецкой части, ночью проникли в галечное, а там нет ни охраны, ни добра. Пару дней назад всё было, хоть не доверяй собственной разведке. Важный чин из немцев должен был проехать, получили мы из центра точное время, координаты, обнаружили пустую машину, даже водитель сбежал, когда отдалились, у болота в засаду попали. Это немцы, кстати, были - Айнзац команда СД, мы там двоих потеряли.
- И в первом случае были немцы, - напомнил один. Мы не тупые, товарищ Зорин, - проворчал Шаламов. - Умеем наблюдать и делать выводы. В общем, есть подозрение, что завелась у нас крыса, но какая-то необычная. Её не волнуют наши акции против РОНА, но с фрицами у нас сплошные неудачи. Это может быть совпадением, но если шпион у нас завёлся, то это не человек Каминского.
- Обоснуйте.
- Был бы этот шпик Каминского, то давно окружил бы нашу базу и раздолбал её к такой-то матери, - доходчиво объяснил Шаламов. - Не будет Каминский заморачиваться какими-то особыми мотивами. Мы последний советский партизанский отряд в его владениях. Он тут царь и Бог и слушать никого не станет.
- Радисту доверяете?
Партизаны заулыбались.
- Я сказал что-то смешное? - не понял Зорин.
- Радисту доверяем, - сказал Задорожный. - Его Аликом зовут, Александр Самуилович Горкин, до войны работал инженером на Локском радиоузле, хорошо разбирается в этой технике, для нас сущая находка и как ни крути последний еврей в округе. С бдительностью у товарища полный порядок. Он человек осмотрительный, дисциплинированный, во время сеанса никого к себе в землянку не пускает.
- Понятно, - заявил Вадим.
- Может нам дадут, в конце концов, поесть, - напомнила Алевтина.
- У-у-у, барышня, простите это непременно, - отозвался Задорожный. - Я прикажу Софье Николаевне, она вас накормит.
- Минуточку… - возразил Вадим. - На самом деле всё не так просто. Вряд ли нам пристало светиться в районе кухне. Раз уж мы попали к вам, Фёдор Вячеславович, то будем и дальше соответствовать своим образам: я офицер Брянской полиции, при мне женщина шпионка. Вы забыли об этом? Мы сообщили вам некие ценные сведения, которые вы передадите в центр, а нас посадите под замок, расстреливать носителей такой информации как-то недальновидно, согласитесь. Сообщать партизанам эти ценные сведения вовсе не обязательно. Подумайте, где будете содержать нас: допустим землянка или отдельно стоящий сарай, в него и прикажите доставить еду. Ночью мы должны сбежать, а вы утром машите кулаками и орите хоть на весь лес. Прикиньте, как нам покинуть базу, добраться до ближайшей дороги, а утром наконец-то попасть в Локоть, где у нас имеется к господину Каминскому дело. Адрес подполья я знаю.
