Человек навестивший сапожную мастерскую выглядел загнанным в угол. Он в отчаянии выбалтывал секретную информацию совершенно незнакомому человеку. У него имелись имена агентов глубокого залегания на советской территории, часть этих сведений он отправил, когда мог ещё поддерживать связь. Завтра там получит новую информацию, будет крайне признателен, если Егор Захарович передаст её Задорожному, а тот в цент. Просьба была необычной и Егор Захарович согласился это сделать. Но немецкий офицер на следующий день не явился. В районе школы абвера люди слышали стрельбу.
- Вы не сообщили Задорожному об этом. - подметил Вадим. - Федор Вячеславович сказал бы мне об этом.
- Да, не сообщал. Посыльные долго не работали: ни с его стороны, ни с моей. Задорожный давно подозревает о наличии лазутчика. Что передавать, позвольте спросить? Пришёл испуганный офицер, не сказал ничего конкретного, сообщил о возможном провале. Может нервы шалят на пустом месте. Что за стрельба была? Кого там убили - тоже неизвестно. Я не могу просто так гонять человека в лес - это опасно.
Сапожник бормотал что-то ещё, прятал глаза. Вот если бы, да кабы. Подпольщик понимал, что допустил ошибку, не отправил гонца, но в целом, Егор Захарович, был прав. Картина писаная вилами по воде, сведений не хватает.
- Ульрих, говорите? - пробормотал Зорин. - Ну допустим, цели у этой личности далеко идущие, банальная ликвидация партизанской базы сюда не входит. Какое дело абверу до этих партизан? Пусть мучаются Каминский, вермахт. Что нужно этому субъекту? Попасть на советскую территорию? Но для этого есть множество других способов.
- Мы думали об этом, Фёдору Вячеславовичу неоднократно сообщали из центра, что его отряд собираются вывести на советскую территорию.
- Почему?
- Ввиду полной бесперспективности его присутствия здесь. У РОНА накоплен опыт борьбы с партизанами, они добились в этом потрясающей эффективности, немецким карателям такое не снилось. У партизан фактически отсутствует поддержка населения, чувствуют себя неуютно, их уничтожение лишь дело времени. Почему ещё действует база Задорожного - большая зарядка. Не хотелось бы думать, что он просто пешка в чужих руках. Мы можем только гадать на кофейной гуще, товарищ. Представьте, отряд выходит на советскую территорию, партизаны - герои, всем почёт и уважение, ведь они не щадя своих сил бились в кольце врага.
Вадим задумался: «С Грачом все ясно, ждать от него сведений теперь бессмысленно. Кто такой Ульрих? Он имеет какое-то положение в отряде или сам по себе пробивная личность? Знает этот тип агентов глубокого залегания? Допустим, партизанский отряд выходит в советский тыл… - и тут Вадим похолодел: - Кого уже взяли по наводке Грача? Директора дома культуры, руководителя автотреста. Да, враг принимает разные личины, опасен на любом посту, а если дальше будет больше. Почему это впервые пришло мне в голову? Центральный штаб партизанского движения, при ставке Верховного главнокомандования? А если в нём по всей вертикали засели кроты: от самого верха, до областей, районов. Технически это возможно, при умелой работе они доведут до полного краха партизанское движение. Не к ним ли направляется Ульрих? Кто он такой? - маленькое звено в цепи, но если взять его под контроль, подтянуть цепь».
Сапожная мастерская была не самым удобным местом для сложных умозаключений.
Мастер выжидающе поглядывал на посетителя, сапог был готов.
- Сколько я вам должен, Егор Захарович?
- Шутите, теперь второе: У вас налажен канал бесперебойной связи с лесом?
- Да, если Задорожный хочет со мной связаться, то посылает паренька, есть у него один быстроногий. Я отправляю Наденьку в пригородный посёлок Шлаково, это тридцать минут быстрой ходьбы, там у неё двоюродная тётушка живёт, а уж из Шлакова по оврагу бегает местный мальчонка. В этом направлении связь сложнее, состоит из двух этапов.
- Все же постарайтесь задействовать этот канал, дело срочное, подробности объяснять не буду, требуется огневая поддержка товарища Задорожного. План места, где желательно присутствие его людей я нарисую, если дадите бумагу и карандаш. Пяти человек будет достаточно, но потребуются ручные пулеметы и гранаты, командовать должен лично Задорожный, либо товарища Шаламов. Передвигаться скрытно, ждать своего часа в указанном месте. Взять людей, которым они верят как себе, лучше всего не приближённых к руководству. Замысел держать в тайне. Поддержка может не понадобиться, но лучше подстраховаться. В половине десятого вечера они должны быть на месте. Придется подсуетиться, Егор Захарович.
Вадим оторвался от дровяника, быстро прошёл вдоль здания, поднялся на крыльцо, предательски скрипнула половица, он перешагнул порожек, двинулся по ковровой дорожке, скрадывающей шаги, затаил дыхание, прижался к стене. За изгибом коридора разливался мягкий свет, на кухне лилась вода, бубнили поварихи, в коридоре никого не было. Контрразведчик двинулся дальше, одолел один изгиб, другой, слева осталась бильярдная, из неё несло запахом дорогого трубочного табака. Вот тот самый канделябр, о котором говорила Алевтина, за ним короткие аппендикс, далее приоткрытая дверь. Вадим прижался к косяку, глянул в щель: помещение для семейных ужинов, широкий дубовый стол, на стенах натюрморты, доносились глухие голоса. Вадим попятился, на счет двери в подсобку Алевтина не ошиблась, она находилась в шаге от него. Всё верно, если обе двери приоткрыты, то можно увидеть, что происходит в столовой. Темнота окутала его, под ногами вёдра, тазы, пакеты с хлоркой. Помещение было крохотным, заставлено до предела. Зорин застыл, успокоился, перед его глазами была щель, за ней с разрывом ещё одна, виднелся край стола накрытого скатертью, там хлопотала полноватая особа в чепчике: расставляла приборы, раскладывала ложки с вилками. Вошла Алевтина в длинном шерстяном платье, тут же пропала из виду, села на другом конце стола. Появился Каминский, в коротком растянутом кителе и брюках прямого покроя. Он добродушно улыбнулся и спросил: Не откажется ли сестрёнка от прекрасного крымского вина из до военных запасов. Сестрёнка не возражала, сегодня она не отказалась бы и от чистого медицинского спирта.
Рука майора контрразведки СМЕРШ машинально потянулась к кобуре, пальцы погладили застёжку. Планы, командования обсуждению не подлежали, но кто запретит мысленно с ними не соглашаться. Он не стал бы церемониться с Каминским - тупо пристрелил бы его, руководствуясь народной мудростью о журавле и синице. Ей богу, так было бы проще, но приходилось терпеть, наматывать нервы на кулак.
Послышались шаги, Вадим застыл, очередной халдей возник в коротком коридоре, прошёл мимо подсобки, коленом открыл дверь в столовую, руки его были заняты, он поставил на стол поднос с чугунным казаном, стал раскладывать еду. Потянуло мясным душком - хоть нос затыкай.
- Все любезный, проваливай, дальше мы сами, - нетерпеливо бросил обер-бургомистр. - И проследи, чтобы нас не беспокоили.
- Слушаюсь!
Халдей отклонился, попятился, вышел задом наперёд и плотно притворил за собой дверь. Он прошуршал по коридору, на приоткрытую дверь в подсобку внимания не обратил, шаги его затихли.
