Охрана не церемонилась, била прикладами, подгоняла, хотя спешить было некуда. Власовцы спотыкались, шипели на охранников, кто-то заложил витиеватую матерную загогулину, за что и получил прикладом в ухо, били их не впервые, многие лица раскрашивали синяки. Красноармейцы подогнали к реке два десятка человек, выстроили в две шеренги. Власовцы не держали строй, стояли как попало, исподлобья смотрели на конвоиров.
Молодой белобрысый паренёк размазывал слёзы по чумазому лицу, жалобно всхлипывал, кто-то был спокоен как каменный истукан, другие шептали молитвы, крестились. Расстрельная команда дожидалось приказа. Лейтенант, руководящий экзекуцией, поднялся наверх, курил, выслушивал пожилого майора.
- Эй, служивые! Что ж вы делаете то? - бросил кто-то из кучки власовцев. - Разве можно так? Война кончилась, нас судить надо.
- Так мы и судим! - отозвался остряк из шеренги красноармейцев.
- Да ни хрена вы не судите! Расстреливаете без суда и следствия!
- Так это суд у нас такой. Со всеми так будет, уж не взыщите, господа предатели.
- Покурить хоть дайте. Чего просто так стоять? - выкрикнул широколицей мужчина с погонами фельдфебеля.
- Ещё чего? Перебьётесь! Вам легче от этого станет, на том свете накуритесь.
- Да что ж вы злыдни такие? Дайте покурить!
Красноармейцы колебались, косились на своего командира. Странная всё таки душа у русского человека.
- Товарищ лейтенант, покурить им можно? - выкрикнул сержант.
- Ладно, пусть курят, только быстро. А то ещё водочки с огурчиком попросят.
В группе потенциальных мертвецов кто-то нервно засмеялся. Курева у красноармейцев теперь было завались, службы снабжения к концу войны работали как часы. Сержант подошёл к фельдфебелю, сунул ему початую пачку папирос, щёлкнул зажигалкой и удалился. Власовцы сломали строй, быстро разобрали папиросы, прикуривая друг у друга. Дымили даже некурящие, кашляли, багровели, но продолжали затягиваться.
- Эй, мужики! Может передумаете? В другой раз расстреляйте.
- Не торгуйся. Другого раза не будет, - ответил низкорослый ефрейтор.
- Совесть у вас есть, а парни? Мы же вам Прагу освободили, вы в неё без боя вошли. За это нас к стенке? Да мы уже, считай, искупили свою вину.
- А кто вас просил? Мы бы и сами Прагу взяли. Теперь вам за это памятник поставить на главной площади? Нет уж, смертью искупать будете.
Майор не мог понять, что же привлекало его внимание. Глаза Влада перебегали от одного лица к другому, кожа на затылке онемела. Лейтенант выслушал инструкции, козырнул майору и отправился к красноармейцам.
- Готовьтесь!
Солдаты выровняли строй, подняли автоматы, власовцы выбрасывали окурки, приглушённо ругались.
- Накурились, черти! - выкрикнул ефрейтор.
Внезапно Ханна тяжело задышала, напряглась, вытянула шею.
- Владислав, товарищ майор! – взволновано зачастила женщина. - Посмотрите внимательно, пятый слева. Это же агент Клёст.
Нет, такого не могло быть, но что-то ведь привело его сюда и желудок наполнялся вакуумом. У человека, на которого указала Ханна заплыло лицо от побоев, кровь свернулась в тех местах, где кулаки и приклады рассекли кожу, остались только глаза, вернее один, другой был основательно подбит.
Дрожь пошла по телу майора. Что за чертовщина? Если это и был Карл Винс, то черты его лица полностью изменились, оно напоминало рыхлый перезрелый помидор. Мужчина словно находился без сознания, не понимал что происходит, уцелевший глаз бессмысленно проницал пространство, такое видимо бывает после сильного избиения, всё вокруг становится до лампочки, даже собственный расстрел, мозг отказывается анализировать события.
- Целься! - гаркнул лейтенант. - По предателям нашей Родины…
- Влад! Остановите его! - взмолилось Ханна.
- Прекратить! - взревел Брагин и бросился к реке.
Какой-то резвый красноармеец сделал попытку заступить ему дорогу, майор просто отшвырнул бойца в сторону, чтобы не выстрелили, вскинул над головой алую книжечку и завопил:
- Не стрелять! Военная контрразведка!
Дрогнули ППШ, очнулась шеренга, вытянулась физиономия у лейтенанта, чуть было не бросившего руку с воплем «Пли!». Забеспокоился майор, стоящий на верху.
Эти кретины чуть не расстреляли ценного агента, Брагин от толкнул какого-то сутулого бедолагу, дожидающегося отправки на тот свет, схватил за ворот мужчину с мутными глазами. Ай-да Ханна! Ему бы и в голову не пришло, что это Клёст, а теперь он в этом убедился.
Недовольно роптали автоматчики, что-то выкрикивал лейтенант, обращаясь к своему майору. За Брагиным бросился Коломиец, он тоже размахивал удостоверением, сдерживая напор недовольных. В глазах агента, когда Влад выдернул его из строя, блеснуло что-то осмысленное, впрочем быстро прошло.
- Эй, майор, лучше меня возьми! - заявил какой-то власовец и надрывно засмеялся. - Зачем тебе этот доходяга? А я, ей богу, пригожусь.
Подбежал Филимонов с Коломийцем, схватили под локти, поволокли наверх. Ноги ценного кадра безвольно волочились по гальке, на встречу спешил майор, возмущался. Бурлили власовцы:
- Кому-то значит можно, а нам нет?
Автоматчики работали прикладами, успокаивая эту кучку людей.
- Что происходит? - возмутился майор. - Почему вы лезете не в свое дело?
- Отставить! - грозно вскричал Брагин и опять раскрыл удостоверение. - Вы чуть не расстреляли нашего работника. Голова кружится от счастья, майор? Всех готовы под одну гребёнку, не разбираясь, не выясняя личности? Ничего, мы быстро остудим вашу голову. В лучшем случае вы станете капитаном, в худшем пойдёте под трибунал. Фамилия, номер части!
Майор попятился, побледнел, начал оправдываться, ссылаться на какие-то приказы, дескать я точно не знаю кто этот человек, но, видимо были основания для того, чтобы он попал под расстрел.
- Мои подчинённые ошибаются редко, но я разберусь, обязательно накажу виновных…
В гробу видал Брагин этого майора. Возможно тот ни в чём не виноват, просто выполнял приказ.
- Грузить его в кузов, товарищи, везём в управление, - распорядился Влад. - Да нижнее, идиоты! Не надо бить человека головой о борт. Ханна, вы молодец! Я обязательно доложу вашему руководству, чтобы вас поощрили.
- Товарищ майор, вы посмотрите, что они сделали с человеком, - проговорил Зацепин, поддерживая агента. - Его же измолотили как боксёрскую грушу, на нём места живого нет. Вы думаете он что-нибудь вспомнит?
- Ничего. Махровых фашистов говорить заставляли, - Коломиец нервно усмехнулся. - Неужели своего не разговорим? Виталий, держи его, он же падает.
- Товарищ майор, а вы уверены, что именно он нам нужен? - Марецкий озадаченно почесал затылок. - Мы же видели его фото, там человек был, а не баклажан перезрелый.
