- Какая же тварь! Ненавижу! Убью! - Зимин бросился к сержанту, перевернул тело и завыл ещё громче - сержант был мёртв, голова его безвольно откинулась, бестия из СС прекрасно знала как убить человека с одного удара.
- Сука! - Филимонов с размаху треснул по симпатичной мордашке.
Анита схватила его за руку здоровой конечностью, впилась зубами в запястье, глаза этой ведьмы бешено сверкали. Филимонов завыл от боли, ударил второй рукой, с прокушенного запястья капала кровь, девица отпустила его. Макар заставил её сесть. Анита уже не сопротивлялась, он схватил её за голову, с силой вывернул по часовой стрелке, хрустнули шейные позвонки - безжизненное тело повалилось в траву.
- Сдохла эта тварь! - прохрипел Коломиец. – Эх, сержанта жалко.
Группу из трёх эсэсовцев они выявили в лесу - те шли со стороны реки, растянувшись по тропке. Это была невероятная удача, Божий подарок. Куда они шли - уже неважно: за девицей или получили приказ выставить охранение. Их расстреляли в упор из автоматов, вырезать бесшумно такую группу было нереально. Эсэсовцы повалились как подкошенные.
- Вперёд! - приказал Брагин. - К берегу бегом! В Шломберга и Хрусталева на поражение не стрелять.
«А ведь их там теперь только четверо», - мелькнула обнадёживающая мысль в голове Влада.
- Гражданин майор, дайте мне оружие! - вскричал Капустин. - Я уже не предатель, могу принести пользу. Честное слово.
- Отставить, Вадим Евгеньевич! Без оружия вы нам больше нравитесь, и даже не спорьте.
Их тоже осталось мало, но ведь больше чем немцев. Уже ощущалась свежесть с реки, с берега доносились тревожные крики, там надрывался вибрирующий тенор. Выход к обрыву заслоняли кусты. Очередь прогремела от берега, повалился Филимонов, но нет - просто оступился, поднялся, снова побежал.
В стане противника начался переполох. Долговязой жирдяй улепётывал на восток вдоль берега, бежать там было особо некуда, преградой вставала скалистая гряда. Немец оборачивался, стрелял из пистолета, за ним помчались Зацепин с Марецким, вели огонь по ногам.
Штурмбанфюрер Шетелих, или как его там, пытался вскарабкаться на западную гряду, оборачивал перекошенное лицо, огрызался короткими очередями, автомат подпрыгивал в руках. На левом фланге из кустов выскочил Горан, за ним растрёпанная Франтишкова, стали палить. Покорить вершину штурмбанфюреру не удалось, пули пропороли ему бок, эсэсовский офицер стал падать, причём эффектно, разбивая в труху кости. В районе обрыва кто-то был, пытался укрыться в канаве. Взорвалась граната, береговую полосу заволокло дымом.
Справа выбежал из-за горки камней подвижный долговязый субъект, одетый в макинтош. Он произвел два выстрела из пистолета, кончились патроны, он бросил Вальтер, прыгнул за заросли. Лица его майор не разглядел, бросился наперерез, летел по кочкам. Спина беглеца мелькала перед глазами Влада, он рвался через лес как танк. Брагин задыхался, вскинул автомат, выстрелил в небо, бегун споткнулся, растянулся плашмя, собрался вскочить, но пули растерзали траву под рукой, он вскрикнул и снова упал. Влад подлетел к нему, ударил сапогом по бедру.
- Встать, скотина!
Беглец перевернулся на спину, обрисовалась скуластая физиономия, сорокалетнего мужчины, кривой нос, тонкие циничные губы. Он ушиб плечо, кривился от боли и всё же издевательская усмешка ему удалась. Это был не Шломберг. Брагин вспомнил, что один из эсэсовцев был выше других, причём изрядно, среди застреленных в лесу этого типа не наблюдалось. Шломберг заставил последнего охранника надеть свой макинтош и ведь сработало. Немец скалился, но перестал это делать, когда ему в физиономию упёрся ствол автомата. Дробная очередь расколола череп. С берега сыпались выстрелы, кричали люди, подбежал запыхавшийся Коломиец, вопросительно глянул на командира, потом на свежий труп.
- Не то, - лаконично объяснил Влад.
- Ну и какого хрена я за тобой скакал, командир? - капитан всплеснул руками.
- Побежали обратно, там кажется всё хреново.
Откуда-то взялся ефрейтор Зимин, путался под ногами, хорошо что живой, но никакого порядка в танковых войсках. Стонала Ханна, ползла на коленях к неподвижному пилоту Богуславскому, оба они были в крови.
- Что случилось? - заорал Брагин.
- Упала, виском ударилась. Я в порядке, Влад. Помогу товарищу, он сознание потерял.
В районе обрыва творилось что-то непотребное: на боку лежал Макар Филимонов, тяжело дышал, с тоской смотрел на командира подбегающего к нему, из простреленного бока вытекала кровь; раскинул руки мёртвый Милош Горан - не повезло пану поручику, он пронзительно смотрел в небо, словно там были ответы на все его вопросы. Зашевелился, застонал Капустин. У майора окончательно пропало всякое желание называть его предателем, у этого мужчины была прострелена грудь, он задыхался, не мог продохнуть, но сжимал в руке увесистую палку, которой запасся после отказа майора выдать ему стрелковое оружие.
- Где Шломберг?
- Гражданин майор, он внизу. Нас расстрелял, а потом по верёвке стал спускаться, - простонал Капустин.
Бешенства плескало через край, как много ошибок он совершил, порой раковых, преступных.
Сухое кривое деревце примостилась на краю обрыва, к стволу основания была привязана верёвка. Майор подлетел к дереву и отшатнулся, снизу прогремел выстрел. Барон спускался вцепившись сильной рукой в верёвку, отталкиваясь ногами от обрыва, в глазах его бесились ярость и отчаяние, он съезжал рывками. Прогремели ещё два выстрела, потом посыпались щелчки, кончилось обойма.
Брагин снова перегнулся. Да, вот это был точно Шломберг: жилистый, сильный, с ястребиным взором, возраст не брал этого упрямого арийского служаку.
- Куда собрались, фон барон? Утопиться решили? Вплавь на тот берег перебраться? Что не сделаешь от отчаяния.
Брагин отшвырнул мешающийся автомат, скинул ноги в пропасть, схватился за верёвку, она обжигала ладони, но какая это ерунда. Барон уже спрыгнул на камни, семенил к реке. Он был одет в обычные ты костюм, брючины заткнуты за глинища сапог. Майор свалился вслед за ним, выхватил ТТ из кобуры.
- Ни с места, Шломберг! - проорал он по-немецки. - Я стреляю на поражение!
Тот словно споткнулся, встал, медленно повернулся, устремил на майора презрительный взгляд.
Да пошёл он к той-то матери! Влад налетел на него, как коршун на добычу, схватил за шиворот, встряхнул, уклонился от удара, отвесил встречный, да не дурной - точно в челюсть. Барон качнулся, скулы его побелели, майор толкнул врага назад к обрыву и снова врезал ему пару горячих. Штандартенфюрер обмяк, потерял сознания. Верёвка, по которой он спускался, имела чрезмерную длину, плелась по камням. Обмотать безвольное туловище и затянуть морской узел труда не составило.
- Поднимайте, - крикнул Брагин.
На обрыве стоял Коломиец, озадачено чесал затылок, вернулись Марецкий с Зацепиным, бросили раненого в ногу Хрусталева, тоже подошли и задумались.
