Неожиданно на первом этаже зазвонил телефон. Мы услышали, как сын женщины громким голосом, ругаясь и сердясь, разговаривал по телефону. Затем он попросил нас спуститься.
— Поговорите с моим братом сами, а? — сказал он.
Кристина пошла к телефону, а я осталась стоять у двери, пытаясь убедить Айлин впустить нас. Она продолжала молчать. Я стала нервничать: может, пока мы тут стоим, женщина потеряла сознание. Может, она лежит на полу и ей нужна реанимация. Мы просто не знаем, в каком она состоянии.
Тем временем Кристина вернулась обратно. Она сообщила, что звонил другой сын женщины, который был в ярости, узнав, что мы приехали. Он намекнул моей коллеге, что уверен в том, что его мама ни при каких обстоятельствах не будет ложиться в больницу. Нам не только строго-настрого запретили увозить женщину на скорой, но и сказали, что, если мы попытаемся сделать это до приезда второго сына Айлин, который был в пяти минутах от дома, нас ждут большие неприятности.
В данную минуту эти угрозы для нас ничего не значили. Мы все равно не могли ничего сделать.
— Лиза, здесь реально происходит что-то ужасное, — сказала Кристина. — Сын женщины напугал меня. Это было ужасно.
Мы были в растерянности. Нельзя было уйти, даже не осмотрев женщину. Неужели мы просто потеряли время впустую? Вдруг ей необходима срочная помощь? Ничего не было понятно.
Но, к нашему удивлению, Айлин, наконец, открыла дверь. Она выглядела страшно больной, была бледной как приведение, ее волосы спутались между собой. Достаточно было посмотреть на женщину, чтобы понять, что у нее серьезные проблемы со здоровьем. Обессиленная пожилая пациентка упала на кровать, словно на то, чтобы открыть дверь, организм потратил последние силы. Ее губы и язык были бледно-кремового цвета, что свидетельствовало о наличии сильной анемии — недостатке клеток крови, переносящих кислород по телу. К тому же Айлин очень тяжело дышала.
Мы быстро начали работать. Сначала необходимо было определить уровень сахара в крови женщины. Но когда я стала брать кровь, то увидела, что она не красного цвета, как обычно, а больше похожа на земляничную воду. За все мои годы работы в медицине я видела такое в первый раз. Кристина тоже никогда раньше не сталкивалась с подобным и была шокирована. Что здесь вообще происходит? Я ничего не понимала, пока не выяснила, что из-за болезни в крови Айлин не осталось никаких кровяных телец. У женщины было сильное внутреннее кровотечение. Проведя тест на уровень кислорода в крови, я обнаружила, что он очень низкий. Женщине нужно в руки врачей, в больницу, прямо сейчас.
— Давай закачаем ей немного кислорода в легкие, — сказала я Кристине.
Но только мы надели на Айлин кислородную маску, как услышали на первом этаже шум. Это приехал второй сын женщины. Между братьями началась яростная ссора. Один из них хотел, чтобы мама уехала с нами в больницу, а второй твердо стоял на своем, говоря, что она не покинет своего дома.
— Мама ни при каких обстоятельствах не поедет в больницу!
— Но, Дейв, у нас нет другого выхода.
Айлин тоже, конечно, слышала эту ругань. Я объяснила ей, что мы точно не знаем, в чем причина ее недомогания, но в больнице ей обязательно окажут необходимую помощь.
Однако несмотря на то, что женщина была в очень плохом состоянии, она всеми силами упрямилась.
— Дорогая, я поправлюсь здесь, дома, — говорила она тяжело дыша.
— Но почему вы не хотите лечь в больницу? — спрашивала я.
— Дорогая, — ответила она, — много лет назад в больнице у меня умер сын. Я не доверяю врачам.
Женщина сообщила нам, что с тех пор никогда не обращалась к докторам и ни разу не была в больнице. Теперь все стало складываться воедино. Женщина ненавидела больницы и врачей, обвиняя их в смерти своего ребенка — посттравматический синдром, от которого она до сих пор не избавилась. Но сейчас один из ее сыновей понял, что мама действительно испытывает серьезные проблемы со здоровьем.
Тем временем звуки ссоры приближались, становясь все громче. Сыновья Айлин поднимались к нам и остановились на лестничной площадке, яростно ругаясь. Слышались звуки ударов кулаками. Стало страшно. Как бы мы с Кристиной не привыкли к тому, что люди ведут себя агрессивно, но все-таки мы были женщинами. Статус врача скорой помощи не избавляет тебя от опасений за свою жизнь. Мы были одни против двух молодых здоровых мужчин, которые становились все более разъяренными и могли бы легко прижать нас к стенке, если бы захотели. К тому же сама Айлин начинала нервничать все сильнее.
Надеясь утихомирить сыновей женщины, Кристина подошла к двери спальни. В этот момент один из них окончательно вышел из себя.
— Если кто-нибудь вывезет мою маму из дома, я с ним сделаю вот так, — пробив дыру в двери, закричал он.
Затем он посмотрел на своего брата, и они снова начали ругаться, используя все бранные слова, какие только есть на свете. Это было пугающее зрелище, на которое нельзя было смотреть без боли.
— Она умрет, если попадет в эту чертову больницу! — говорил один брат.
— Нет, мама умрет, если ты помешаешь медикам! — отвечал ему другой.
Затем старший брат, вконец рассвирепев, ворвался в спальню.
— Вы можете оказывать маме любую помощь… ЗДЕСЬ, ДОМА! — рычал он.
Стоявший за ним младший брат все еще пытался урезонить своего родственника.
— Дай им спокойно сделать свою работу, — говорил он.
Какой кошмар! Женщина срочно нуждается в госпитализации. Но мы не имеем права отвезти ее против воли, а это значит оставить ее наедине с сыновьями, которые были готовы убить друг друга.
— Послушайте, — сказала я, стараясь говорить как можно спокойнее. — Мы не доктора. Вашей матери срочно требуется переливание крови. Мы не можем провести его здесь.
На одно мгновение я подумала: «Ура, наконец-то нам удалось их убедить», — но в ту же секунду взбешенный сын Айлин яростно ударил кулаком в шкаф. «Бам!» — и в шкафу образовалась дырка.
Так больше продолжаться не может. Айлин в очень плохом состоянии, а эти два чудака никак не могут прийти к общему мнению. Сейчас женщине пришлось тратить драгоценные силы на то, чтобы образумить своих сыновей.
— Не ссорьтесь. Эти люди просто делают свое дело, — сказала она.
Кристина посмотрела на меня.
— Мне принести чемодан из машины? — спросила она.
Моя коллега выглядела нормально. Она произнесла эту фразу таким тоном, каким обычно предлагают чай. Но я знала: она боится братьев не меньше, чем я.
— Спасибо, Кристина, — ответила я.
Это был наш условный сигнал. Много лет назад мы договорились использовать его в случае, если кто-то из нас окажется в неприятной ситуации, например, как в этот раз. Слова «принести мне чемодан» означали «уходим отсюда и вызываем по рации полицию».
