Участок границы, граничащий с одной или несколькими заново очерченными провинциями, находился под командованием военачальника-дукса, который контролировал все мобильные армейские части — два или более легиона в «ключевых» позициях и множество кавалерийских подразделений в дорожных фортах или близлежащих укрепленных городах. Ученые многократно делали попытки воссоздать эту могучую оборонительную систему. Возможно, наиболее совершенным можно считать предложенный Ван Берхемом вариант реконструкции остатков стен Диоклетиана в современной Сирии (см. карту). Византийский историк Иоанн Малала рассказывает, как Диоклетиан «выстроил цепь крепостей от Египта до Персии, и поместил в них лимитанов, и назначил людей, чтобы охранять каждую провинцию, и построил также и по эту сторону множество твердынь с многочисленным войском».
[152] Отрезок границы длиной 190 км между Пальмирой и Дайр Семали возле Дамаска удалось опознать по описаниями как Strata Diocletiana, военную дорогу, построенную после персидской войны, которая, вероятно, тянулась от Красного моря к Дуре, городу на Евфрате.
Это была открытая («пустынная») граница, фактически остававшаяся пустой и не населенной. Грабители из кочевых племен не нашли бы здесь ничего ценного до тех пор, пока не наткнулись бы на военную дорогу, ведущую на северо-восток, к горам. Вдоль нее, на расстоянии не менее 30 км, стояли маленькие прочные форты с гарнизонами, а еще в двух фортах, в Фелсеи и Абираке, располагались части конницы, блокировавшие дорогу на Дамаск. Эти статичные и мобильные войска могли отразить нападение кочевников: они контролировали и саму дорогу, и единственный путь через горный хребет вглубь страны. Мобильной армии Сасанидов, которой пришлось бы двигаться с северо-востока (поскольку совершить переход по пустыне было невозможно), они ничего не могли противопоставить — разве что замедлить ее продвижение. Однако, в зависимости от того, какой путь избрали бы захватчики, вскоре они были бы перехвачены подоспевшей из тыла мобильной конницей, которая, в свою очередь, скоро получила бы подкрепление в виде легионов, пришедших со своих опорных позиций в Пальмире и Данабе. При такой организации обороны даже могучее войско не смогло бы проникнуть на территорию империи достаточно быстро или глубоко, прежде чем было бы встречено многочисленной, готовой к бою армией римлян: из-за системы статичных преград противник мог передвигаться и развертывать ряды лишь с огромным трудом, вплоть до непосредственного столкновения с армией обороны. В двух соседних провинциях распределение сил было одинаковым. При условии, что в опорных пунктах хватало людей, на границе можно было собрать по-настоящему мощное войско.
Отказ от Адриановой системы передовой обороны в пользу этих глубоких, мощно укрепленных зон боевых действий диктовал изменения в географии границ. Прежние императоры уже забросили приграничные территории, оборонять которые оказалось слишком неудобно или накладно: Аврелиан, к примеру, эвакуировал всю Дакию (Румынию) с противоположной стороны Дуная, сократив периметр империи примерно на 650 км. При тетрархии границы снова были сокращены; в каждом секторе воздвигли новые постоянные защитные сооружения, в зависимости от характера угрозы на каждом участке. Императоры по максимуму использовали подчиненные государства: в Египте, как мы уже видели, Диоклетиан сдвинул границу назад до первых порогов Нила, поселив нобатов в освободившейся буферной зоне, защищавшей империю от нападений блеммиев. Подобным образом поступил с франками и прочими племенами Максимиан, расселив их между Рейном и Ваалом в Нидерландах, однако все же счел нужным выстроить плотную оборону на проведенной им новой укороченной границе. Территория Римской империи увеличилась лишь на Евфрате, однако и там участки для границы были выбраны исключительно из соображений удобства их обороны.
[153]
Новая система диктовала необходимость значительных перемен в размере и составе армий.
[154] В этой области основным источником информации служит Notitia Dignitatum, справочник начала V века, и котором перечислены высшие гражданские и военные должности; на основании этого документа была воссоздана структура армий поздней Римской империи различных периодов. Основное отличие делалось между мобильными войсками (легионами и конными частями) и стационарными гарнизонами фортов. Большинство хорошо укрепленных пунктов в линии обороны не нуждались в гарнизонах, составленных из первоклассных солдат, поскольку в их задачи не входило вступать в настоящее сражение на открытой местности. Если сами укрепления были достаточно мощны и обеспечены всем необходимым (включая запасы воды), гарнизон из солдат второго сорта (или даже гражданского ополчения) мог достаточно долго удерживать их против врага, не имевшего мощных осадных машин. Если гарнизон соблюдал дисциплину и имел самые базовые понятия о тактике, от него требовалось лишь одно качество: умение упрямо держать оборону.
Это означало, что на содержание стационарных пограничных войск в фортах требовались меньшие суммы, чем на содержание полевой армии — в отношении как солдатского жалованья, так и стоимости их тренировок и снаряжения. Большие затраты на возведение укреплений частично окупятся экономией на содержание гарнизонов. Поэтому с течением времени оказалось оправданным набирать эти гарнизоны из крестьянской милиции или даже варваров-поселенцев: им отдавали земли на приграничных территориях, так что у них был прямой стимул защищать свое имущество, а также производить потомство, которое унаследует военные повинности вместе с землей.
Таким образом, две основные категории войск были закреплены де-факто и де-юре — это видно из законов Диоклетиана относительно привилегий ветеранов. Легионы и конница составляли первую категорию; срок службы в них составлял 20 лет. Ко второй категории относились прикрепленные к месту войска, составлявшие гарнизоны фортов; в них служили 25 лет. Эти солдаты регулярно получали жалованье и подчинялись военному законодательству, и часто бывало, что они превращались в лимитанов — потомственных крестьян-воинов поздней Римской империи.
