– Всё будет хорошо, – вновь повторяет Джек и я дарю ему искреннюю улыбку.
– Я знаю, – отвечаю твёрдо.
Мы идём вперёд, а люди расступаются, словно волны морские. Джеку кланяются, меня буквально ощупывают взглядами. И это кажется мне смешным.
Чего я так боялась? Хотя нет, не так: «Кого я так боялась?»
Этих напыщенных толстосумов и их холёных дам, которые разве что и разбираются в толщине кошельков да статусе родов? Тех, кто судит о человеке вовсе не по его поступкам, а по сумме, которой он может похвастаться среди эдакого сборища? Пф! Глупости какие! Джек прав – всё будет хорошо.
Какой бы чистой ни была кровь она не сделает из тебя человека. Стоит бы донести до них прописную истину, но… Воздержусь. Мне и без них есть с кем разговаривать.
Мы проходим сквозь толпу и останавливаемся неподалёку от огромной колонны. За ней вполне можно скрыться от любопытствующих глаз, что мы с Джеком и делаем.
– Всё хорошо? – Спрашиваем меня, легко проводя пальцами по оголённой руке.
– Вполне, – признаюсь бодро и замечаю взгляд, от которого внутри просыпаются гадливые воспоминания. – Кажется, твоя сестра намерена разорвать меня на лоскутки, – делюсь с женихом (боги, как же дико звучит) своими наблюдениями.
Джек подбирается, медленно оборачивается, перехватывая истекающий ядом взгляд родственницы, и тихо, так, что я едва разбираю, произносит:
– И что ж ей спокойно не живётся?
– За тебя беспокоится, – отзываюсь и задерживаю дыхание, потому что Олеана, выхватив из толпы какую-то худенькую девушку, несётся на нас, словно обезумевшая кобыла.
Право слово, она бы вряд ли остановилась, буквально бы сшибла меня с ног и потопталась бы ещё каблуками, если бы ни Джек, который горой встал у неё на пути.
– Не нужно устраивать сцен, – вместо приветствия бросил он.
А Олеана именно это и собиралась устроить, судя по тому, как она задохнулась, а потом начала дышать так, будто пробежала по лестнице туда и обратно раз десять.
Правда быстро взяла себя в руки и процедила:
– Зачем ты притащил её сюда?
Кого она имеет в виду, понятно стало сразу.
– А ты? – Насмешливо вернул ей Джек. А вот тут я не совсем поняла, о чём он говорит.
Вышла из-за его спины, встречая женский, полыхающий ненавистью взгляд, да не один. Худенькая девушка смотрела на меня так же колко, как и Олеана.
К слову, выглядела она потрясающе, если не брать во внимание змеиную ненависть, что портила хорошенькое, одухотворённое лицо. Осиная талия, изящные руки, идеальные черты лица и шикарные волосы, что тугими локонами ниспадали почти до пояса.
– Она твоя невеста! – Задрав подбородок заявила женщина и я пришла в, прямо скажем, неописуемое удивление. Невеста? Та самая, с которой он порвал, а сестрица так мечтала с ней породниться?
– Ошибаешься, – вполне спокойно, хотя ситуация в целом к этому не располагала, отбил её нападки Джек.
Женщина хотела что-то ещё возразить, да что там, думаю в её арсенале было много доводов и ругательств, но жужжащий до сего момента зал вдруг замер, и откуда-то сверху громыхнул протяжный гуд. А вслед за ним зычный голос оповестил собравшихся:
– Его Величество Георг Первый и королева-мать!
Все обернулись и слаженно, словно провели часы, тренируясь, поклонились. Даже я, не имеющая ничего общего с этой компанией, поклонилась. Правда тут же подняла взгляд, потому что рядом с его величеством, положив руку на его согнутый локоть шла… Бриана. Моя загадочная заказчица…
– Она приходила ко мне, – не в силах сдержать изумление, шепчу Джеку, который стоит, склонившись, рядом со мной.
– Я знаю, – отвечает, почти не размыкая губ.
– А… – пытаюсь спросить, почему же тогда он не сказал мне об этом, как молчавшая толпа вновь заволновалась, шёпот волнами стал доноситься отовсюду, а вслед за ним над своей головой я слышу мягкий, бархатистый голос:
– Так вот как выглядят самые талантливые феи моего королевства?
Вскидываю взгляд и замираю, забыв сделать спасительный и столь необходимый вдох. Надо мной, легко улыбаясь, стоит его величество – Георг Первый. А рядом с ним королева-мать…
– Фея, – с лёгкой укоризной вторит ему Бриана. Впрочем, сомневаюсь, что даже мысленно могу её так называть. – Такой талантливой девочки на своём веку я ещё не встречала.
Что сказать в ответ и имею ли я право вообще с ними разговаривать, я не знала. Благо на выручку приходит Джек:
– Ваше величество, прошу не забывать, что эта фея – моя.
И так это прозвучало… Без должного уважение к монаршей особе, что я успела даже испугаться за своего жениха.
– Дорогой, – лукаво улыбаясь и разряжая обстановку, произносит королева. – А я говорила…
Что именно она там говорила, мы так и не узнали, потому что Георг небрежно взмахнул рукой, прерывая её речь.
– Я уже понял, – немного ворчливо признаёт поражение. – Я помню о данном слове и не намерен его нарушать.
Последнее он говорит, смотря прямо Джеку в глаза. И тот принимает благосклонность, склоняя голову в лёгком поклоне.
Ещё несколько мгновений король сверлит взглядом моего мужчину, Джек выдерживает этот взгляд, не выказав и капли смятения. После Георг вновь смотрит на меня и улыбается вполне искренне:
– Очень надеюсь, что это не последняя наша встреча, – и протягивает руку, украшенную огромными драгоценными перстнями. Высочайшую конечность я невесомо касаюсь губами и тут же отступаю, потому что монаршая чета проходит дальше.
Жаркая волна окутывает меня с головы до ног и я, кажется, даже покачнулась. Джек подхватывает меня, прижимает к сильному телу и тихо шепчет на ухо:
– Теперь ты находишься под покровительством его величества.
Наверное, это какая-то высшая степень доверия, или чего-то подобного, но к горлу подступает тошнота и перед глазами на мгновение темнеет. А когда я прихожу в себя стоя всё так же в объятьях Джека, то слабым голосом переспрашиваю:
– И что это значит?
– Что теперь никто не посмеет посмотреть на тебя косо.
Олеана, всё это время стоявшая за нашими спинами, громко фыркает и попросту сбегает, прихватив с собой несостоявшуюся разгневанную невесту.
– Надеюсь, мне не придётся расплачиваться за эту милость?
Джек понимающе хмыкает и уже без улыбки добавляет:
– Как знать, с его величеством ничего нельзя знать наперёд.
И пока я не успеваю ужаснуться от открывшихся перспектив, заглядывает мне в глаза и просит:
– Смотри, сейчас будет представление…
Не успевает он договорить, как середина огромной залы окрашивается серебристым цветом. Пол вспыхивает, заставляя людей расступиться. И мужчины, вместе со своими спутницами спешно расходятся по углам, во все глаза наблюдай за происходящим.
